Час бультерьера - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зайцев cтр.№ 83

Легендирование центра, его полуофициальное прикрытие предусматривало контакт с властями. Никто не ожидал серьезных напрягов в сонном прибалтийском царстве, и сейчас казалось, что ассасины чуть ли не сами подставились под неприятности, хоть это и не так, совсем не так! Но маджнун переодевался и корил себя, ругал братьев, организовавших базу в Прибалтике, ибо, когда что-то случается, анализируя случившееся, обязательно подумаешь: сами виноваты!..

«Понадеялись на полицаев у ворот, вспомнили древний закон, запрещающий ношение в доме отца духовного оружие, и теперь расхлебываем. Захлебываемся кровью», – думал маджнун, напяливая на себя спецодежду противника.

Надевание комбинезона, чулок с кольчужной стелькой и диковинной подошвой, подгонка капюшона и прочие мелочи отняли у него еще минуту.

Пошевелил руками – удобно. Умная голова придумала скрытые под серой комбинированной тканью пластмассовые щитки на войлочной прокладке. Жалко, пришлось оторвать и выбросить пластмассовую полусферу раковины, защищающей пах. Нет лишнего времени, чтоб разобраться как следует с системой тесемок на обуви, чтобы подогнать обувку по размеру. Необычные чулки поджимают, но это ерунда. А что лежит в потайном кармане у бедра?.. Веревка с грузилом, пластмассовый пузырек с какой-то мутной жидкостью, лезвие в ножнах с шариком вместо рукоятки. Лучше б запасная обойма к пистолету лежала в потайном карманчике вместо всего этого хозяйства, право слово... А это еще что такое?.. На дне потайного кармана мятая, полупустая пачка сигарет и разовая зажигалка. Обычная пачка и заурядная зажигалка выглядят дико в одном ряду со странноватыми орудиями для убийства. Вероятно, противник-азиат собирался побаловать себя табачком, как только все закончится и об обитателях центра останутся лишь воспоминания.

Беглый взгляд на зажигалку, и в холодной голове маджнуна кристаллизовался четкий план дальнейших действий. Зажигалку он оставит в кармане, а сигареты и все остальное лучше выбросить.

Лезвие, увенчанное шариком, которым маджнун не умеет пользоваться, загадочный пузырек и веревка-кистень полетели на пол. Возник соблазн углубиться в покои имама, где имелись и телефоны, и факс, и компьютеры с модемами, однако маджнун подавил желание, чреватое потерей времени, и только. Дураку ясно – противники первым делом лишили центр всяких средств связи.

Десять минут двадцать четыре секунды с того момента, как «БП» конструкции Дерягина выплюнул первую пулю в глаз имаму. Маджнун, переодетый в униформу противников, смотрит на мир через прорезь для глаз в капюшоне, поправляет кожаные серые перчатки, выходит из покоев имама, нагибается, подбирает «бесшумный пистолет».

Маджнун поворачивает направо, идет, шагает спокойный, расслабленный и на ходу производит ревизию боезапаса. Один патрон в стволе, четыре в обойме. Маловато.

Он вышел на лестничную площадку, пошел вверх по ступенькам. Не спеша. Плечи опущены, правая рука болтается вдоль тела, кисть в серой коже тискает рукоять «дерягина», палец на спусковом крючке.

Один лестничный пролет пройден, поворот, и далее вверх по ступеням, к площадке четвертого этажа.

На площадку, к которой неслышно приближается «одержимый», выбегает человек в сером. В руках у противника пистолет-пулемет «кедр», доукомплектованный длинным и толстым глушителем. Маджнун слегка опускает голову, смотрит себе под ноги, прячет глаза от противника.

– У нас чисто, – сообщает узкоглазый противник скороговоркой по-русски и озабоченно спрашивает: – Ты не ранен?

– Я в порядке, – отвечает маджнун, на ходу приподнимая ствол у бедра. – А ты – нет.

Боезапас пистолета оскудел на патрон, противник как будто поскользнулся, шлепнулся сначала на задницу, потом стукнулся о бетон лестничной площадки четвертого этажа затылком.

Поворачивая к лестничному пролету четвертого этажа, маджнун, не останавливаясь, согнул колени, чуть согнулся в пояснице и подобрал «кедр», сжал кулак на рукояти пистолета-пулемета. И продолжил подъем такой же расслабленный и неспешный.

Он добрался до середины лестничного пролета, когда услышал шумок за спиной. Не оборачиваясь, он согнул, сильно согнул левую руку в запястье, разогнул левый локоть до боли в суставе и направил утяжеленный ствол «кедра» на лестничную площадку позади себя. Палец утопил спуск, и его левая рука задрожала в такт автоматной очереди.

На лестничном изломе, на повороте ступенек к пятому, последнему этажу в здании, он глянул назад через плечо. Автоматная очередь, выпущенная наугад, срезала еще одного серого, который только и успел, что выйти на лестницу и увидеть убитого пистолетной пулей товарища. Противник, прошитый очередью, лежал, уткнувшись лицом в раму арбалета с натянутой тугой тетивой.

Он повернул голову в другую сторону, взглянул на мутные стекла окон, что на лестничных площадках и на изломах лестничного пролета. Стекла отражают багрянец заката. Прищуриваясь, можно разглядеть ежики верхушек елей. Вряд ли снайперы сидят на деревьях. А даже если так – ну и пусть. Крыша плоская, огорожена кирпичным поребриком в половину человеческого роста по всему периметру. Ни с земли, ни с дерева плоскость крыши не видно.

Окно за покатой спиной маджнуна. Он не спеша топает по ступенькам, приближается к последней лестничной площадке. На ней, на площадке пятого этажа, дверь в коридор и металлическая лесенка – две опоры с перекладинами – к люку в потолке. Люк закрыт на висячий амбарный замок.

Дверь в коридор пятого этажа открылась, хлопнув, ударившись о крашеную штукатурку лестничной клетки. Пятясь, на площадку отступал, отстреливаясь, брат федави по имени Хасан. Саид Хасан постоянно жил в центре, занимался воспитанием новообращенных и отнюдь не зря ел свой хлеб, что лишний раз подтверждалось здесь и сейчас – Хасан поливает коридор короткими, злыми очередями, а значит, на его счету как минимум один противник, иначе откуда бы у него взялся «кедр»?

Улыбнувшись, воскликнув мысленно: «Ай, молодца, Хасан», маджнун поднял пистолет и выстрелил в брата. Пуля попала Хасану в висок, он умер стоя.

Мертвец Хасан, уронив на плечо голову с дыркой над правым ухом, привалившись спиной к дверному косяку, соскальзывал на пол, продолжая стрелять. Палец мертвеца продолжал жать на спуск оружия, отвоеванного в неравном бою наставником новичков у коварных противников. От трения о дверной косяк пиджак Хасана топорщился, собираясь складками на груди, тянул рукава, не позволяя рукам с оружием повиснуть плетями. Жаль, сменившая прижизненные короткие, посмертная длинная очередь прервалась слишком быстро, жаль, мало оставалось патронов в магазине.

«Так погибают герои», – подумал маджнун, прислушиваясь к шорохам в коридоре. Воображаемая вата давно исчезла из ушных раковин, и он хорошо слышал, как бегут по коридору противники, как они приближаются, уверенные, что героического наставника федави прикончил с лестницы кто-то из своих, из серых.

«А так дохнут дураки, в обмен на жизни которых погибают герои», – подумал маджнун, опорожняя рожок-обойму «кедра» в левый рукав, кончая сразу троих серых, по-глупому, гурьбой, появившихся в светлом пятне дверного проема.