Час дракона - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зайцев cтр.№ 42

– По литру на рыло за час работы, только срочно!

Я напрягся еще больше, но виду не подал. Что-то тут не то, однако соглашаться придется. Не может бомж отказываться от литра за час.

– Где вагон-то? Куда идти, хлопчик? – оживился Борода.

– Пошли за мной, мужики, покажу.

Мы долго плутали по путям. В дороге к нам присоединилась еще одна компания из похожих персонажей – бандит и двое бомжей. Потом еще шестеро бездомных и двое бандитов. А когда мы дошли до места – закуток среди свалки железнодорожных вагонов, – я насчитал двадцать оборванцев и восемь хозяев.

В железнодорожном закоулке нас ожидал крытый автофургон с надписью «Хлеб» на борту.

– Давайте, братки, тихо и без шума полезайте в машину, – скомандовал широкоплечий рыхлый бандюга с золотыми передними зубами.

– Так ведь говорили – вагон разгружать… – вяло запротестовал Борода.

Остальные бездомные тоже почуяли наконец неладное, зашумели.

– Быстро в машину! – Золотозубый выхватил из-под полы куртки пистолет.

Газовый, отметил я про себя, не страшно.

Мне-то не страшно, а вот соплеменники перепугались, стайкой потянулись к фургону.

– А ты чего ждешь? – Бандюга больно ткнул меня рукояткой пистолета в спину.

– А я не полезу, – спокойно ответил я.

– Еще как полезешь! – ухмыльнулся «начальник» золотозубым ртом и замахнулся для следующего удара рукояткой в челюсть.

От удара я ушел, чуть присев. Кулак с пистолетом просвистел над головой. Удивиться мой обидчик не успел. Боец под шкурой бомжа проснулся после долгой дремы и уже делал свое привычное кровавое дело, рутинную работу профессионального костолома.

Золотозубого я свалил ударом в пах. Очень удобно: приседаешь на корточки, уходишь от удара в голову и синхронно выбрасываешь вперед сжатую в кулак руку. Есть, правда, одна тонкость. Нужно не просто присесть, а мгновенно расслабить ноги, так чтобы тело рухнуло вниз под собственной тяжестью. Тогда все получится, как доктор прописал.

У меня получилось. Бандюга позабыл про пистолет, согнулся в три погибели, прижал растопыренные пальцы к травмированным гениталиям. Рожу при этом скорчил презабавнейшую.

Сказал «а», говори «б», начал драку, дерись. Кстати, и в этой простецкой формуле присутствует один крайне важный нюанс – драться в общепринятом значении не нужно. Нужно бить! Разить врага наповал. Никаких компромиссов, однозначно, как в шахматной головоломке: «Белые начинают и выигрывают». В два хода.

Из глубокого приседа я выпрыгнул вверх, выбросил вперед ногу и вывел из строя еще одного бандита. Удар каблуком в подбородок – штука чувствительная. Пока мои противники не опомнились, я успел уложить еще двоих. Один получил ребром ладони по шее, другой временно потерял способность видеть – мои грязные длинные ногти чиркнули по его вылупленным поросячьим глазкам, словно тупое бритвенное лезвие.

А что бомжи? А ничего! Замерли подле автомашины, стоят, разинув пасти, моргают, как дети неразумные.

Нельзя вам, братья, садиться в эту машину. В ней смерть, я это чувствую, я это знаю! Много долгих лет старичок японец учил меня чувствовать опасность, ощущать приближение старухи с косой так же, как обычные люди чувствуют голод и жажду.

Бандитов осталось пятеро. Мой опытный глаз сразу же подметил – двое из них не бойцы, зато остальные – тертые калачи. Сразу же отступили подальше от меня. Правильно делают, им нужна свобода маневра, в куче я их быстренько уделаю.

Двоих зазевавшихся лопушков я достал просто, изящно, без излишеств. Прямой в переносицу, дуговой в висок – и готово. А вот те трое, которые тертые да бывалые, чуть было не достали меня. Взяли в круг, попытались отвлечь с фронта и атаковать с тыла. Я ответил ударом ноги «лягающая лошадь» и связкой из двух ударов руками под названием «ласточки ловят комаров». И все было кончено. Бой длился секунд тридцать. Как правило, настоящая уличная драка столько времени и занимает, не больше.

Из кабины автофургона высунулась голова в серой милицейской фуражке.

– Атас! Менты! – заорал я, чтоб хоть как-то расшевелить живописную кучку бомжей. – Линяйте отсюда! Облава!

Подействовало. Оборванцы кинулись врассыпную. Бороду я насилу догнал аж возле Казанского вокзала.

– Откуда приемы знаешь? – спросил Борода после того, как отдышался.

– В десанте служил, – ответил я.

И с тех пор ко мне прилипла кличка Десант. Заметьте, не Десантник, а именно Десант. Отверженные привыкли экономить на всем, даже на окончании имен собственных.

Рассказанная мною история с мордобоем произошла зимой. Сейчас уже весна, но к площади у трех вокзалов мы с Бородой едем впервые после того памятного случая. До сегодняшнего дня мы опасались, что нас ненароком узнают побитые бандюки. Как выяснилось в дальнейшем, опасались не зря.

На станцию метро «Комсомольская» мы прибыли ровно в шесть ноль-ноль. Платформа, несмотря на ранний час, забита народом. Весна на носу, пора навещать продрогшие за зиму приусадебные участки. Прекрасно! В толпе проще прошмыгнуть мимо ментов. Мы нездешние, непривычные, у нас могут быть неприятности.

Эскалатор вытянул нас на привокзальную площадь. Предстоял обязательный ритуал обхода территории, поиск старых знакомых, установление новых контактов. Мы должны открыто о себе заявить и получить молчаливое согласие на соискание разовой работы или объектов в привокзальном буфете. Жаль, в переход с протянутой рукой не пустят, слишком место людное и хлебное. Попрошайки подозрительно хорошо организованы, разбиты на группы и подчиняются так называемому «графу», реже – «графине». Графу платят после трудового дня «пятку», пятую часть «заработанных» денег. Граф улаживает конфликты с милицией, помогает с ночлегом, заботится о еде. (Как и во времена крепостного права, графы взымают подать с подданных всех мастей и специализаций. Платят дань и «лакомки» – попрошайки возле супермаркетов, и «подорожники» – пираньи автомобильных пробок, и «смертники» – завсегдатаи кладбищ.) Нам с Бородой иногда удавалось диким образом попопрошайничать день, другой. Потом нас прогоняли. Просились на постоянную работу, но «в штат» нас не взяли. Мы слишком дурно пахнем, и актеры из нас никудышные, разжалобить не умеем.

Курсируя по Плешке между Ленинградским, Казанским и Ярославским вокзалами, я нашел семь жирных окурков. Один еще тлел. Я жадно затянулся. Никотин успокоил зубную боль, мне стало хорошо. Еще бы выпить…

– Эй ты!

Я оглянулся. Бомжиха. Толстая, старая, обвешанная целлофановыми пакетами.

– Кто будете? – спросила бомжиха.

– Тебе чего надо, бабуля? – отозвался я.

– Дело есть.

– Што за дело, мама? – навострил уши Борода.

– Меня тут обижает один, дадите ему в харю – чернила с меня.

– Обманешь, – усомнился я, хотя выпить хотелось очень. После вчерашнего череп раскалывался, да еще зуб этот треклятый…