Кухтеринские бриллианты - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Черненок cтр.№ 42

Отступать было поздно. Как ужаленные, мальчишки разом вскочили на ноги, Сергей изо всей мочи закричал:

– Стой!!! Стой!!!

Мужчина как будто не услышал предупреждения. Набычившись прикрывающим голову островерхим капюшоном плаща, он только сбавил бег и тупо двинулся на ребят. В ту же минуту, пригнувшись, словно футбольный вратарь, мужчина бросился Сергею под ноги. Падая на него, Сергей закричал оторопевшему Димке:

– Хватай!…

Что-то твердое ударило Сергея по лицу. Он изо всей силы обхватил мужчину за ноги. Рядом запыхтел Димка.

– Рука оторвалась!… – вдруг испуганно закричал он.

– Рви другую!… – не отдавая отчета, выдохнул Сергей. Новый удар по лицу высек у него из глаз искры, но он, сцепив онемевшими пальцами ладони, не выпускал ноги мужчины. Тот дергался всем телом, пытался кататься по земле, но или Димка успел-таки вцепиться в его вторую руку, или силы были не ахти какие, только с каждым движением подмятый мальчишками противник заметно сдавал.

Послышался чавкающий по сырой траве топот. Кто-то, запыхавшись, подбежал к катающемуся по земле клубку. Почти обессиливая от напряжения, мальчишки услышали голос Славы Голубева:

– Отцепитесь, следопыты… Отцепитесь!… Теперь никуда этот кладоискатель от нас не денется…

Укрытая промозглой осенней ночью, ни о чем не подозревая, спокойно спала Березовка. Лишь в окнах колхозной конторы горел электрический свет. Второй час Антон Бирюков, не прерываясь, допрашивал старика Глухова. Был тот случай, когда задержанный на месте преступления, понимая бесполезность запирательства, дает откровенные показания, стараясь хотя бы этим уменьшить свою вину. И чем дальше Антон вел допрос, тем яснее прорисовывалась картина откровенного шантажа, которым до глубины души был запуган Иван Серапионович Глухов, с незапамятных времен прозванный в Березовке Скорпионычем.

…Работящим, но очень уж невезучим человеком был коренной березовский мужик Серапион Глухов. Много раз, как говорят крестьяне, пытался он стать своим хозяйством на ноги, но каждый раз терпел неудачу. В 1916 году, пострадав от пожара, вынужден был наняться в работники к пятидесятилетнему отставному штабс-капитану Петру Григорьевичу Гайдамакову, державшему в Березовке трактир и паром через Потеряево озеро. Жил Гайдамаков бобылем и, кроме женской прислуги да Серапиона, нанял вскоре одного молодого проворного работника, прозванного за ухарский вид Цыганом.

В осеннюю распутицу, когда движение обозов по тракту почти прекратилось, укатил трактирщик проведать свою родню, оставленную где-то в теплых краях, а вскорости вернулся в Березовку с семнадцатилетней красавицей Елизаветой Казимировной, которую тут же объявил своей супругой.

Сумеречным февральским вечером 1917 года Серапион Глухов растапливал в кабинете хозяина изразцовый камин. Сам Гайдамаков подошел к одному из окон кабинета, чтобы задернуть бархатную штору, перед тем как зажечь подвешенную к потолку лампу-молнию. Начавшаяся с утра безобидная поземка теперь вихрила разгулявшимся лютым бураном. В мутно-сером месиве снега нельзя было разглядеть даже вмерзший в озерный лед паромный причал, обычно видимый из окна как на ладони.

Настроение Гайдамакова было сумрачным, под стать погоде. Невеселые, тревожные вести привозили в Березовку ямщики. Слухи распространялись один страшнее другого, и если верить им, то в России приближалось что-то страшное, похожее на библейский конец света. В долгие зимние вечера отставной штабс-капитан любил посумерничать с ночлежными ямщиками, стараясь разобраться в правдивости «расейских» новостей. Однако в последнее время и почтовые, и купеческие подводы почти перестали останавливаться на ночь в Березовке. Наскоро перекусив в трактире, ямщики, не считаясь с усталостью лошадей, во всю мочь гнали к китайской границе и с такой же торопливостью возвращались обратно.

Задумчиво постояв у окна, Гайдамаков потянул было за штору, но внимание его привлекли две легкие добротные кошевы, устало въехавшие на постоялый двор. По тому, что ямщики не стали распрягать лошадей, а лишь, ослабив подпруги, надели им торбы с овсом, Гайдамаков догадался, что и на этот раз постоялые комнаты в его доме останутся пустыми. Заглядевшись на породистых лошадей, он вдруг окликнул работника:

– Серапион!… Подойди на минутку.

Глухов оставил затопленный камин и подошел к хозяину.

– Узнаешь?… – не отрывая взгляда от лошадей, спросил Гайдамаков.

– По-моему, кухтеринские, из Томска, – ответил Серапион и удивился: – Куда в такую непогодь торопятся?…

– Похоже, на Восток, к Китаю путь держат…

В кабинет неслышно вошла Елизавета Казимировна. Зябко поведя плечами, она прижалась к мужу и тоже с любопытством стала смотреть, как из саней, неловко путаясь в длиннополых тулупах, выбираются седоки. Затем удивленно изогнула будто нарисованные, четкие брови и проговорила:

– Смотри, Петя, в каждой подводе по уряднику с ружьями. Золото в Китай везут, что ли?…

Гайдамаков промолчал, как будто не слышал вопроса. Легонько отстранив от себя жену и поцеловав ее в висок, заторопился встречать неожиданных гостей. Глухов пошел следом за хозяином. Когда они по широкой, устланной ковровой дорожкой, лестнице спустились со второго этажа в трактирный зал, проворный Цыган уже помогал вошедшим снимать тулупы. Завидев трактирщика, один из приехавших низко поклонился и, потирая озябшие руки, проговорил:

– Петру-свет-Григорьевичу наше купеческое…

– Здравствуй, Егорушка. Здравствуйте, желанные гости, – приветливо склонил голову Гайдамаков. – Чего лошадей не выпрягаете? Иль так спешите, что и пурга-буран, на ночь глядя, не пугает?…

Егорушка подышал в посиневшие ладони, быстро-быстро потер их друг о дружку и ответил уклончиво:

– Времена, Петр Григорьевич, дремать не позволяют.

– Барыши спешите хозяину заработать?

– Нынешние барыши – одни шиши. Того и гляди нагишом останешься, – опять слукавил Егорушка. Хитрые у купца Кухтерина были приказчики, никогда открыто правды не говорили.

Урядники, впустив облако морозного пара, внесли в трактир небольшой окованный железом сундук и поставили его возле широкого обеденного стола, за которым обычно трапезничали ночлежники. Гайдамаков чуть скосил глаза на Цыгана. Тот, понимая хозяина без слов, живо выставил на буфетную стойку зеленоватые бутылки и закуску. Однако гости наотрез отказались от водки, чего раньше никогда не случалось в зимнюю пору. Наскоро перекусив, они, дожидаясь, пока лошади дожуют засыпанный в торбы овес, выкурили по папиросе и стали собираться в дальнейший путь. Когда урядники, забрав окованный сундук, вышли из трактира, Егорушка, плотнее запахивая на груди тулуп, поинтересовался:

– Дорога-то ныне, Петр Григорьевич, хороша ли через озеро?

– Бог миловал, лед надежный.

Сидевший тут Серапион только было открыл рот, чтобы предупредить Егорушку, что у острова уже открылась майна, но хозяин так резанул его взглядом, что он чуть не поперхнулся и промолчал.