Из будущего - в бой. Никто, кроме нас! - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ланцов cтр.№ 20

— Ну что ж, тогда я иду с тобой. До самого конца. — После чего протянул великому князю руку.

— Делай что должен — и будь что будет, — подтвердил его слова Александр, и они крепко, до хруста его молодых костей, пожали руки, но Саша даже не поморщился, хоть ему и было нестерпимо больно от такого стального рукопожатия. Левшин же, что стоял за дверью, был совершенно ошарашен услышанным разговором. Он, конечно, кивал, слушая митрополита о том, что Саша не совсем обычный мальчик и скорее всего на нем лежит божественное благословение, но такого он совсем не ожидал. Ведь этот двенадцатилетний подросток буквально раздавил своим напором старого боевого генерала, подавив и подчинив себе. Да и говорил такие слова, причем таким голосом, что мурашки по коже от подобного бегали у самого Алексея Ираклиевича.

Первым из кабинета вышел Ермолов, посмотрел на сидящего возле двери Левшина, молча взял у того из рук предписание и выдвинулся во двор, на свежий воздух. За ним, пошатываясь, появился Александр, растирая сильно помятую руку. Он как мешок рухнул рядом с Алексеем Ираклиевичем на лавку, откинулся спиной к стенке, закрыл глаза и спросил:

— Как вам разговор? Ну же, не притворяйтесь, я знаю, что вы подслушивали.

— Знаете, Ваше Императорское Высочество, я все больше убеждаюсь в том, что не зря жители туманного Альбиона так вами интересуются. Не боитесь?

— Чего?

— Сегодня вы смогли уговорить Ермолова вступить в наши дела. Зная его характер, можно уверенно сказать, что этот старик сможет многое сделать. Вы растормошили его молодость, его обиды. Кто следующий?

— Не знаю. Можете кого-то порекомендовать?

— Александр, — Левшин развернулся, — будьте аккуратнее. Если подобные слова дойдут до определенных ушей, вы сможете скоропостижно тяжело заболеть или скончаться. Да, вы не по годам умны, но не забывайте о собственной безопасности.

— Думаете, кто-то поднимет руку на великого князя?

— Не думаю, а знаю. Объявят сумасшедшим и под домашний арест посадят до самой старости, а то и в монастырь. Помыслы у вас хорошие, но помнить надо, что не у всех такие. Постарайтесь остерегаться непроверенных людей.

— Неужели так все плохо?

— Вы даже не можете себе представить. Что же касается рекомендаций, то по возвращении в Николаевский дворец я предложу вам одну книгу. Ее автор еще жив, хоть и не молод, и если вас заинтересуют его мысли, то я приложу все усилия для его перевода в корпус.

— А кто это? Где он сейчас служит?

— Сначала прочтите книгу и обдумайте его предложения. Далеко не все его воспринимают всерьез, но, похоже на то, что вас он должен заинтересовать. А теперь пойдемте. — Левшин встал. — Нам надобно проводить Алексея Петровича в Николаевский дворец и ознакомить с обстоятельствами нашего предприятия более серьезно и детально.

Ермолов развернулся. Он практически полностью оттер от инспекционных дел на строительстве учебного комплекса Закревского и сновал буквально повсюду на своей крытой двуколке, горюя только о том, что возраст уже не тот, а потому верхом не в силах. К ужасу рабочих и подряженных артелей, этот вдруг оживший старик был «везде и всегда». Благодаря его пристальному вниманию к строительным работам те серьезно ускорились без заметного ухудшения в качестве. Дисциплина, здравый ум и личная мотивация — они всегда на пользу шли в подобных делах. Впрочем, кроме организационно-дисциплинарных вопросов, полностью поглотивших его, он никуда не влезал. Банально не хватало времени и сил — вечером он проваливался в глубокий, спокойный сон практически сразу, как голова касалась подушки, в то время как раньше мучился бессонницей. Впрочем, все это не шло во вред. Такая бурная деятельность очень благодатно отразилась на его здоровье. Собственно, для стариков это весьма характерная черта: чем больше, сидя дома, они киснут, тем больше прилипает к ним болячек и быстрее они превращаются в совершенных развалин. Эта деталь очень заметна и у наших, современных пенсионеров, которые, если не займут себя каким делом после выхода на пенсию, то очень быстро вянут и умирают. Но мы отвлеклись. Стройка идет ударными темпами, которым позавидовал бы даже товарищ Стаханов, кадеты увлечены как умственными упражнениями в классах, так и физическими в зале и на улице, Левшин с Филаретом относительно успешно ловят шпионов, оные потихоньку прибывают преимущественно из столицы и прочая, прочая, прочая. В общем, на первый взгляд наступила тихая и спокойная трудовая идиллия — все занимаются своим делом. Лишь у Александра было все не слава богу; впрочем, как обычно. Помимо довольно насыщенной деятельности по трем основным направлениям, к которым он был привлечен (учеба, тренировка и работа над учебной программой кадетского корпуса), Саша нашел себе два новых занятия, из-за которых практически забыл такое замечательное словосочетание — «свободное время». А также стал осваивать работу в дороге, для чего завел себе солидный блокнот в чехле из толстой кожи с небольшим замочком, ключ от которого он всегда носил с собой.

Но вернемся к делам, которые так увлекли Александра. Первым делом стало искусство — он увлеченно посещал кружок Козьмы Солдатенкова, где регулярно собирались художники, скульпторы, мыслители, поэты и литераторы, а также интересующиеся этими вопросами люди самого разного толка. Саша ставил перед собой вполне конкретную задачу: нужно найти и установить доброжелательный контакт с максимальным количеством этой зловредной братии. А также сделать заметки по наиболее одаренным и сговорчивым «творцам», дабы впоследствии использовать их в своих делах. К слову сказать, визиты Его Императорского Высочества сделали кружок безумно популярным. Даже более того, Козьме Терентьевичу пришлось срочно решать вопросы с размещением гостей. Так что, помимо собственно творцов очередных «нетленок», Александр уже к концу марта стал замечать в гостях у Солдатенкова самых разнообразных дворян и «дельцов», безусловно, всем сердцем ценящих искусство и полностью разделяющих страсть Александра Александровича к этому изящному делу. Впрочем, нет худа без добра. Эта толпа проходимцев всех сортов играла на руку работникам творческих профессий, так как стала их финансировать, покупая что-то из их работ или просто делая подарки, подавшись массово в меценаты, дабы продемонстрировать свое восхищение глубиной и одухотворенностью авторов самых разных мастей и пошибов. В общем, очередной цирк класса шапито, объединивший проходимцев всех мастей под одной крышей. Видимо именно так искусствоведы и проталкивали жуткие, совершенно бездарные произведения в свет, лживо называя их откровениями, дабы продемонстрировать свой культурный уровень. Только Остапа Бендера с его известной шуткой о творческих буднях не хватало: «Киса, скажите мне, как художник художнику, вы рисовать умеете?» Так и зажили. Жаль, что Александру нельзя было прекращать этой вакханалии и нужно было лишь лукаво улыбаться, уделяя, впрочем, внимание наиболее адекватным. Хуже всего приходилось Козьме Терентьевичу, у которого иногда от всего этого бедлама голова кругом шла. Но он держался, ибо отлично понимал, что эта стая шакалов будет сопутствовать бедному Александру всю его жизнь. И поделать с этим ничего нельзя. Поначалу он даже стал раздражаться, но после приватного разговора с великим князем, без свидетелей, в котором ему объяснили определенные детали происходящего, смирился. Тем более что помимо талантливых деятелей искусства и не менее одаренных «повышенной проходимостью» бездарностей его дом стал посещать практически весь региональный бомонд дворянского и промышленного толка, с которым стало легче находить общий язык в коммерческих вопросах.