Правдивый ложью - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 66

Пока они неспешно прошлись по монастырскому двору, пока те истово крестились на золоченые купола Введенского собора, Тимофей все колебался, не решаясь удержать хоть одного из них, и потому продолжал разговаривать, спрашивая о том о сем.

Сопровождал он их до самой коновязи, где приехавшие, торопясь вернуться, сразу принялись сноровисто отвязывать коней, и он махнул рукой, решив не удерживать.

Парочка взгромоздилась на коней, но тут к Тимофею прибежал один из караульных казаков и сообщил, что Травню вдруг резко стало худо.

Атаман опрометью бросился обратно, на полпути резко остановился, досадливо хлопнул себя по лбу и метнулся к коновязи, но было поздно – оба гостя успели отъехать на достаточно большое расстояние, так что пытаться их догнать нечего было и думать.

– Вона какая беда приключилась, – кручинился Шаров, глядя на затихшего к тому времени Травня, продолжавшего держать в руке недоеденную поросячью ногу, которую проголодавшийся караульный выломал из переданной для меня хорошо прожаренной тушки, и спохватился, встревоженно посмотрев на меня: – Сам-то ничего не успел отведать?

– Пока еще из ума не выжил, – грустно усмехнулся я.

Еда, которую занес мне в темницу Травень, выглядела действительно аппетитно, да и пахло от нее очень вкусно – немудрено, что караульный соблазнился самовольно поделить ее между мной и собой.

Вот только в отличие от него я прекрасно понимал, что эта трапеза будет в моей жизни последней, а потому и пальцем к ней не притронулся.

– Был бы это ужин – отдал бы врагу, – вздохнул я и подосадовал: – Знал бы, что он утаил от меня эту ногу, хоть предупредил бы, а так… Вот тебе и милосердие от государя.

– Неужто мыслишь, что Дмитрий Иваныч таковское учинил? – угрюмо спросил Шаров.

– Нет, не думаю, – покачал головой я. – Но сдается, что у меня в его окружении «друзей» и без него самого хоть отбавляй. Если верить знающим людям, – припомнились мне слова Басманова, – то весь сенат в полном составе, да и прочие бояре, которые туда не входят, тоже любви не питают.

– Казаков они ненавидят, то понятно, – недоуменно протянул Серьга, – но ты ж вроде бы и сам князь, их замесу, так почто?

– Замес-то их, а тесто иное, – хмыкнул я. – Чужак я.

– Иноземец, – понимающе кивнул Шаров.

– Не в том дело, – вздохнул я, но пояснять не стал – слишком долго, а мне еще предстояло как следует подготовиться к предстоящей «задушевной» беседе, которой государь меня непременно осчастливит в любом случае, даже если его сенат уже вынес мне смертный приговор.

Помнится, в Путивле при схожих обстоятельствах я, признаться, был не очень-то готов к разговору с императором – интересно, перестал он делать в этом слове ошибки или нет? – но сегодня иное.

И мы еще поглядим, чья возьмет.

Но вначале…

Пришлось отвлечь атамана от скорбного созерцания погибшего Травня и попросить его разыскать для меня у монастырского келаря… весы, а к ним…

Втолковывал я, что именно требуется, достаточно долго – Тимофей, не понимая, что за блажь осенила сына княж-фрязина, слушал невнимательно, то и дело сокрушенно поглядывая на мертвого казака, но спустя часок управились и с этим.

Необходимый антураж я создал быстро, включая и веревочки, которые до поры до времени примостил между двумя бочками, – они должны отыскаться совершенно случайно.

Так, вроде бы бумаги, которые находились во внутренних карманах кафтана, пришитых Марьей Петровной специально по моему заказу, на месте, никуда не делись. Что ж, все готово, и у меня еще остается время полежать и в последний раз собраться с мыслями – что и за чем должно следовать…

Пока лежал, незаметно для себя уснул.

Разбудил меня Тимофей.

Оказывается, пока я дрых, атаман успел послать прокатиться до становища Дмитрия верного Желудя, и тот кое-что разузнал.

Получалось, что в одном парочка отравителей не солгала точно – Дмитрий и впрямь был вчера не в духе. Это если говорить деликатно. А если попроще – впал в буйство.

И сдается мне, что произошло это сразу после чтения моих бумаг.

Косвенно подтверждало это и то, что, если верить словам недоуменно переговаривающейся между собой челяди, которые удалось подслушать Желудю, весь ковер в его опочивальне оказался усеян обрывками каких-то бумаг.

Впрочем, там вообще царил страшенный беспорядок. Валяющийся перевернутый стол, жалобно задравший кверху отрубленные ножки, да и остальная мебель выглядела весьма и весьма плачевно.

– Видать, в твоих списках не просто срамное прописано было, а и еще кой-что, – сделал вывод Шаров, пытливо глядя на меня.

Я в ответ лишь загадочно улыбнулся, но пояснять Серьге ничего не стал. И не потому, что не верил старому казаку. Просто не всегда «во многая знания многая печали». Иногда в нем кое-что похуже. Например – смерть, а потому…

Дмитрий прискакал в монастырь перед обедней, но сразу ко мне в подклеть не пошел. Вначале он добросовестно отстоял всю службу во Введенском соборе.

То ли молился, то ли собирался с мыслями, теряясь в догадках, что теперь со мной делать, но, скорее всего, просто делал вид, что главное для него – церковная служба, а арестованный князь – ерунда, можно попутно и навестить, раз уж он тут рядом.

Впрочем, когда он ко мне вошел, то тоже оказался ошарашен и сбит с панталыку.

Еще бы!

Узник не в унынии, а вроде бы как напротив. Да мало того что он, сидя на бочке и болтая ногами, весело улыбается, хрумкая яблоко, но еще и орет во всю глотку:

– Ба-а, сам пресветлый государь! А уж как я заждался-то тебя, как заждался!

Дмитрий недовольно оглянулся на стоящих за его спиной казаков и сурово бросил Шарову:

– Он что, сызнова пьян?

– Не должон, – решительно отверг упрек атаман.

– Стало быть, не протрезвел после вчерашнего, – предположил Дмитрий.

– Мы ему, едва приехали, такое купание учинили, что он уже к вечеру трезвехонек был, – вновь не согласился с государем Серьга.

– Ладно, оставьте нас, – буркнул Дмитрий. – Токмо допрежь огня занесите – уж больно темно тут, а мне в глаза ему охота заглянуть.

Стоял он в ожидании довольно-таки спокойно, но суетливые руки, ни секунды не знающие покоя, все равно выдавали внутреннее напряжение.

Однако молчал.

Лишь когда сразу три ярко горящих факела примостили на стенах, а толстый услужливый келарь самолично приволок здоровенный шандал на семь свечей и все удалились, будущий царь-батюшка соизволил сделать мне замечание:

– Что-то ты больно весело меня встречаешь. Тебе б печалиться впору, что сызнова твой злой умысел не удался, а ты эвон…