Братство обреченных - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Куликов cтр.№ 63

Ту ночь они провели вдвоем. У Андрея. Даша объяснила, что муж в командировке. А ребенок у бабушки.

Так они стали встречаться.

Первое время Андрей очень легко относился к Даше. Полагал, что все закончится через пару-тройку свиданий. Ему было все равно: придет она завтра, не придет. Какая разница?

По поводу наличия супруга он не беспокоился. У него и раньше бывали замужние любовницы. Андрей считал: главное в таких случаях — не знать мужа лично. Вдруг тот окажется нормальным мужиком?! Тогда совесть замучит! А жены друзей для него не существовали как женщины. (Это табу он строго соблюдал, даже если сами жены провоцировали.)

Что же касается «чужого дяди», то его жена — это его проблемы. Тем более что хороший любовник нередко только укрепляет мир в семье. По мысли Ветрова, жену будут терзать угрызения совести за тайную измену. Она, стремясь загладить вину, превратится в добрую и ласковую хранительницу очага.

«Мужик, ты меня благодарить должен, я тут стараюсь за тебя! — мысленно обращался к супругу Даши Андрей. — А тебе ведь одни цветочки достаются! То есть эти, как их? Ягодки!»

Но со временем он стал чувствовать грусть, когда Даша уходила. Потом начал с нетерпением ждать свиданий. Эти перемены в его сознании происходили незаметно. Просто в один прекрасный день Андрей проснулся и понял: Беляночка его затянула.

Сказать, что он влюбился, — ничего не сказать! Не было ни ударов молнии, ни раскатов грома. Просто Даша пустила в него корни. Когда успела? Как смогла?

Он ощутил, насколько влип, только когда на глаза случайно попался журнал мод. Раньше Андрей не отказывался поглазеть на фотомоделей. А особенно откровенные снимки (которые печатаются не только и не столько в журналах мод) даже что-то у него пробуждали. Но тут Андрей совершенно неожиданно для себя осознал, что смотрит на эти снимки точно так же, как абсолютно сытый человек глядит на бифштекс!

Это был шок!

Никогда раньше такого не случалось. Даже в пору самых страстных романов глаза Андрея продолжали находиться в автоматическом поиске. Они фиксировали все: глубокий вырез прошедшей мимо красотки, соблазнительный изгиб бедра читающей студентки, уверенную походку бизнес-леди. А посмотреть журнальчики, так это было просто проверкой рефлексов! Действуют ли? Не застоялись еще?

Нет, всегда работали, как часы!

А сейчас рефлексы больше не действовали!

Глаза словно говорили: мы отказываемся на это смотреть! В твоей постели самая прекрасная девушка на Земле! Чего еще тебе надо? Что ты там хочешь увидеть, в этих паршивых журнальчиках?! Да мы лучше ослепнем, чем будем показывать тебе все это!

И все чувства соглашались с глазами. Когда какая-нибудь женщина начинала заигрывать с Ветровым (а такое случалось, и чем старше он становился — тем чаще), то ему становилось как-то неловко. Андрей спешил замять разговор и смыться. Мир вокруг него заполнили серые, неинтересные (для его глаз) женщины. Ни одна больше не могла высечь искру в душе, не говоря уже про то, чтобы зажечь там пламя…

Потому что пламя там уже горело.

Андрей перестал блуждать по Сети и сидеть в чатах. Ему стало там скучно! Его снова увлекла жизнь!

А затем к нему вернулась сила. Причем уже не детская. Она словно тоже выросла. И теперь действительно могла перевернуть мир.

Его вновь поднимало в небо!

Внешне эти перемены не были связаны с Беляночкой. Все выглядело так, будто просто совпало: вот пришла она, а вот появился вкус к жизни. Андрей же не думал о Даше постоянно. Не вздыхал: ах, Беляночка, я не могу без тебя жить… Но в глубине души понимал: у него все так хорошо складывается только потому, что она где-то рядом.

— Ты за несколько месяцев сильно прибавил, — заметил как-то редактор отдела. — У тебя всегда был хороший стиль, легкая подача. Но сейчас язык стал более зрелым. Так что ты молодец!

— Рад стараться, — улыбнулся Андрей.

Похвала была приятна. Но истинных причин произошедших в Ветрове перемен не знал никто.

Это любовь к Беляночке пробудили силу и вкус к жизни. Но она же принесла и печаль. Даша не могла принадлежать ему полностью! Он понимал (и она понимала), что дело даже не в муже, а в ребенке. Хотела ли Беляночка по-настоящему уйти от мужа или нет — не имело никакого значения. Она не имела права рушить семью, и Ветров не имел права требовать этого от нее — вот что являлось главным!

Но именно это и заставляло Ветрова бороться за Беляночку на каждом свидании. Гореть так, будто это их первая и последняя встреча. А когда она уходила — каждым своим поступком доказывать, что достоин ее любви. И — своей любви.

Электронное письмо от Шипковского пришло через день. Честно говоря, Ветров вообще не рассчитывал, что ученый ответит. Поэтому очень удивился, включив утром компьютер и просмотрев почту.

«Уважаемые Андрей и Ольга! — написал Лев Зиновьевич. — Спасибо Вам за Ваше письмо и Ваше предложение. Отвечаю с суточным запозданием, потому что нахожусь сейчас в командировке в Станфордском университете (Калифорния), и разница между нами — одиннадцать часов.

Меня такие дела очень волнуют. Я убедился, что и в США начинает расти скептицизм в отношении ДНК-экспертиз (правда, в Европе пока больше оптимизма). И это при их технических возможностях! Наши же лаборатории судебно-медицинской экспертизы проводят генетические исследования во многом неряшливо, лишь зарабатывая деньги на делах об отцовстве и перенося затем небрежный стиль работы на уголовные дела. В ряде лабораторий специалисты по ДНК-экспертизам хорошего профессионального уровня, но в отсутствие здравой критики они работают спустя рукава. И абсолютно негативно воспринимают любое сомнение. Отсюда и результат — множество ошибочных экспертиз.

К сожалению, я не имел возможности ознакомиться с материалами уголовных дел, в которых проводили ДНК-исследование (только с гражданскими). Вероятно, адвокаты убеждены, что раз «наука доказала», то опротестовать невозможно, потому ни разу не обращались.

Лишь один раз, пару лет назад, по своей инициативе я пошел в Московскую городскую прокуратуру (с официальным письмом от моего института) и попросил дать мне возможность ознакомиться с уголовными делами, по которым образцы направлялись для ДНК-анализа. По ряду объяснимых причин мне дали только одно дело, в котором была генетическая экспертиза. И в нем я сразу нашел грубую ошибку — настолько грубую, что завотделом в Российском центре судебно-медицинской экспертизы за голову схватился, когда я показал, и сказал, что, мол, хорошо, что дело закрыто за смертью обвиняемого, а то бы… Но больше ничего, помимо этого дела, мне в прокуратуре не дали, хотя я и сказал, что мне это нужно не для сенсаций, а для научного анализа, предложил сделать аналитический обзор и доложить на их семинаре.

Зная, как ведутся ДНК-исследования по гражданским делам (отцовству), и представляя, как люди могут небрежно работать, я уверен, что в суды идет множество ошибочных ДНК-экспертиз по уголовным делам.