Прогулки с пантерой - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Саморукова cтр.№ 49

— Перко? — спросил он меня, внезапно перейдя на итальянский, — она встанет! Она будет ходить. Бениссимо! Я счастлив с вами познакомиться, — залопотал он страшно диссонирующим с его внешностью фальцетом. Он был сейчас нелеп, как все люди, внезапно выброшенные из реальности. Он пасся на привольных угодьях Эрота. Хаос и Тартар не рисковали подходить ближе, чем на пушечный выстрел.

Кажется, мы здесь зависнем надолго, подумала я. Соседки Арины по палате проявили куда больше такта, чем я. Их словно ветром сдуло. Та, что со сломанной рукой, здоровой конечностью прихватила меня за рукав и выдернула следом за собой в коридор.

— Жалко девку, — сокрушалась она, плюхнувшись на кушетку, — вот угораздило ее. И ведь одна одинешенька, никто к ней ходит, никто ни яблочка, ни пирожков домашних не принесет.

Женщины смотрели на меня укоризненно. Черт, надо было попросить Лизавету. Она и по части пирогов мастерица, и утешить в минуты печали и слабости может, как никто другой.

— Видный мужчина какой, — вздохнула с завистью дама с переломанными ногами, кто же он ей будет?

— Знакомый, — я не стала вдаваться в детали, но про себя подумала, что очень скоро это знакомство перерастет рамки случайного. А у Арины ни документов, ни официально подкрепленного прошлого. А если он позовет ее замуж? А если он захочет увезти ее с собой? Эк, ты, Настенька, размечталась. Мне так не хватало позитива, что я с упоением кинулась фантазировать на тему чужой личной жизни. «Без тебя разберутся», — сказал мне внутренний голос. Дай то Бог.

* * *

Из палаты Марко вышел спустя сорок минут, я засекала, с улыбкой младенца на ярко разрумянившемся лице. Глаза его сияли, губы сияли, щеки сияли и даже кончик антично красивого носа сиял. Какие серийники? Какие нерасследованные убийства? Все зло мира легко отлетало с подошв его ботинок, отстукивающих вдохновенную чечетку по бетонной дорожке больничного двора.

Приставать к нему с делами было настоящий хамством, но в нужные моменты мне присуще и эта неприятное качество.

— Марко, мы сначала едем в Медведково или в Сокольники?

— Что? — очнулся он от сладких грез.

Я повторила. Марко подумал и сказал, что ему все равно.

Любовь сыграла с ним злую шутку. За какой то час он поглупел на девяносто позиций из ста, все его замечательные способности не давали должного эффекта. Как ответственный человек, он старательно топтал все еще огороженный заградительной лентой пятачок на задворках парка, он даже прополз по земле метра два, но едва ли учуял что-то помимо запахов райского сада, а звучавший в его голове трубный брачный зов заглушал даже орущее в припаркованной рядом машине радио. Что уж говорить о более тонких материях.

— О, Настенька, я понимаю, как это все некстати, мне так жаль, — сокрушался он.

— Да ладно, с кем не бывает, — пожала я плечами.

— Со мной не было! Вы верите мне? Со мной ни разу такого еще не было.

— Сколько вам лет, юноша?

— Сорок два. Мне всего сорок два года. Вся жизнь еще впереди! Вы понимаете, у меня вся жизнь еще впереди!

— Марко, честное слово, я все понимаю. Но давайте подумаем о тех, для кого жизнь уже в прошлом. Вспомните пожалуйста о цели своего визита в Москву, соберитесь! Арина, она же никуда не денется. Она выздоровеет, все будет хорошо. А сейчас нам надо работать. Работать.

— Да, да, я соберусь. Погодите. Давайте выпьем вина сегодня вечером, а? Я приглашаю вас в ресторан! Давайте на чуть-чуть, вот прямо на столечко, — Марко прихватил кончик своего мизинца, — забудем о грустном.

— Все, что угодно. Ресторан, баня, девочки. Но сейчас мне нужно от вас одно. Сравните это место с теми, где мы уже были.

Марко еще немного побродил меж деревьев.

— Да, его почерк отличается и здесь. Словно это место выбирал уже третий человек. И кстати, он действительно живет здесь рядом. Уверенность, с которой он избавился от трупов, говорит о том, что эту местность он знает, как свои пять пальцев. Вот видите ту точку. Она чуть дальше и на первый взгляд просматривается в куда меньшей степени. Но если сместиться на два шага левее, станет очевидно — ее видно из охранной будки. Между деревьями есть просвет. А вот здесь, на достаточно открытом пространстве, он почти не рисковал. Скорее всего, действовал машинально, не задумываясь о подоплеке своего выбора. Но такая машинальность как раз и достигается в случае, когда бывал в этом месте не раз. Возможно, он выгуливал здесь собаку или катался на велосипеде. Хотя, скорее всего, собака. Для велосипеда негодная дорожка.

— У него есть собака?

— Есть. Или была. Скорее всего. Впрочем, это неважно.

В Медведково все повторилось. Формально от тела всякий раз избавлялись одним и тем же способом. Но по факту это делали четыре разных человека.

— Как такое может быть?

— Не знаю, — Марко искренне недоумевал, — давайте дождемся завтрашнего дня и посмотрим на результаты мониторинга. Сдается мне, нас ждут сюрпризы. Настя, вы обещали ресторан, вино, а еще баню и девочек!

— Ресторан и вино обещали вы. А насчет бани и девочек я передумала.

* * *

Днем из города детства вернулась Санька. Я успела лишь коротко переговорить с ней по телефону, но по ее интонациям поняла, что настроение у девушки на нуле. А чего она, собственно, хотела? Явиться прекрасной загорелой нимфой в тихо умирающий от безработицы районный городок и ждать, что прежние знакомые, застывшие в прошлом, встретят ее с распростертыми объятиями? Их радость за Саньку означала бы признание собственной никчемности. Глупо рассчитывать на подобное великодушие. Подружки хвастались детьми, у некоторых старшие уже заканчивали школу, демонстрировали фотографии, сделанные на семейных дачах, кормили Саньку домашними деликатесами и уверенностью в правильности именно своей жизни вселяли в мою подругу комплексы, по величине сопоставимые с черными дырами. В эти черные дыры легко ухали ее заморские одежки, приобретенный на чужбине лоск и беглое знание итальянского. О муже, который пока вовсе даже и не муж, и вовсе говорить нечего. Чем она могла похвастаться? Тем, что с родителями раз в году видится? Бездетностью? Шатким социальном статусом? Ее ценности, наложенные на посконный быт, меркли. Цена ее достижений была столь же нелепа в глазах родных и близких, как «Феррари», купленная для поездок на огород. Что составляет счастье человека? Дети, дом, большая крепкая семья. Женатого мужика, уж не самого завалящего, можно найти и здесь. Незачем для этого в неведомую Италию ломиться.

В общем, презентация славного города Рио-де-Жанейро, читай Милана, с треском провалилась. Как и Шуре Балагонову, Санькиным друзьям детства, мегаполис, где все поголовно ходят в белых штанах, казался местностью, недостойной ноги серьезного человека. К тому же, даже не читая «Золотого теленка», они интуитивно догадывались, что Остап плохо кончил.

— Да не расстраивайся ты так, — тормошила я Саньку.