Психиатр - читать онлайн книгу. Автор: Марк Фишер cтр.№ 2

Он украдкой посматривал на Катрин, восхищаясь этим хрупким, изящным, как цветок, едва расцветшим телом, которое она так не любила, в то время как его оно обычно потрясало, лишая дара речи. И вот он беспомощно созерцал, как она нервно застегивает свой лифчик — он никогда еще не видел ее в таком взволнованном состоянии, — натягивает трусики, за несколько минут до этого снятые чувственным, как все, что она делала, жестом. Для него каждое ее движение было исполнено поэзии и певучей неги.

Полностью одевшись, Катрин повернулась к возлюбленному и, уперев руки в боки, с решительным видом произнесла:

— Теперь я требую объяснений!

Роберт при всей своей чувствительности был вовсе не лишен красноречия, но тут в его горле встал ком.

Не дождавшись ответа, Катрин взяла один из приготовленных им бокалов и метнула в стену так, что он разбился вдребезги.

— Что ты делаешь? — спросил Роберт, изумленный этой совершенно не характерной для девушки вспышкой агрессивности.

— Я жду, что ты скажешь.

И так как он по-прежнему хранил молчание, она взяла в руки лампу, роскошную лампу, и метнула ее в другую стену.

— Остановись, Катрин, не теряй головы, прошу тебя!

— Я не остановлюсь до тех пор, пока ты не соизволишь заговорить со мной.

Девушка приблизилась к телевизору Sony последней модели, писку сезона, и положила руку на корпус, слегка раскачивая. Роберт, чувствуя, что это уже слишком, поднял руки в знак капитуляции и обрушил на Катрин убийственное сообщение:

— Нам следует разорвать помолвку.

— А-а-а! — Из глубины души Катрин исторгся крик боли.

Она с силой толкнула телевизор, и тот с грохотом разбился. Роберт не осмелился протестовать, но в раздражении спрашивал себя, на что теперь обратится гнев его возлюбленной.

— Я так и знала! Так и знала! — проговорила Катрин.

В дверь осторожно постучали. Коридорный, доставлявший чемоданы в соседний номер, услышал крики Катрин, разносившиеся по всему этажу. Катрин и Роберт переглянулись, Роберт промедлил с ответом, и стук повторился. Девушка, сообразив, что жених полуодет, решила сама принять меры. Приотворив дверь, она нетерпеливо бросила:

— В чем дело?

Коридорный, смущенный сухостью тона, робко спросил:

— У вас все в порядке, мадам? Вы не?.. Я слышал крики и…

— Мы актеры. Мы репетируем спектакль для детей по «Прирожденному убийце»…

— Ага, понимаю. — Коридорный, не видевший знаменитого жестокого триллера Оливера Стоуна, не мог оценить черного юмора этой реплики. — Я хотел просто удостовериться.

Дверь захлопнулась перед его носом. Раздался новый крик Катрин, пытавшейся излить таким образом свою боль. Служитель в коридоре пробормотал: «Эти актеры все сумасшедшие…»

Сердце Катрин колотилось с такой силой, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Вся ее жизнь, ее мечты — все рушилось. Но ей, по крайней мере, хотелось бы знать, почему это происходит. Сделав глубокий вдох, она с отчаянной решимостью двинулась к постели с вопросом:

— Ты встретил другую?

Роберт вновь промедлил с ответом, и хотя вопрос Катрин подсказывал ему удобный предлог, он слишком не любил лгать, чтобы ухватиться за него.

— Нет, — произнес он.

— Тогда все дело в моей семье? Ты находишь, что моя семья недостаточно хороша?

— Да я плевать хотел на это!

— Ты хотел плевать на мою семью? Потому что мой отец не такой богатый, как твой?

— Нет, я не про это… Я хотел сказать, мне плевать на то, что твой отец не миллионер. Ведь я хотел жениться на тебе. Но…

Пауза, а затем он, преодолев последние колебания, бросился с разбегу:

— Катрин, я узнал, что ты снялась в порнографическом фильме. Отец прокрутил мне видеокассету.

Катрин была убита. Так вот с чем связано все это! А ей-то казалось, что эта ужасная ошибка, совершенная в недавнем прошлом, похоронена, но увы! Все вновь всплыло на поверхность, чтобы рухнула ее заветная мечта.

— Но я могу все объяснить. Меня попросту обманули с этими съемками. Мы должны были всего лишь сняться для рекламного клипа. Но режиссер оказался мошенником. Он подмешал в шампанское, которое мы должны были пить, наркотики. Клянусь! Ты можешь спросить у моей подруги Клер, которая была там со мной, — нас обеих обманули!

— Это не важно, худшее уже произошло. Катрин, ты не отдаешь себе отчет в том, что семья Эллиотов занимает видное общественное положение, что мой отец баллотируется в сенат этой осенью…

Угнетенная, она не произнесла ни слова, чувствуя, что все потеряно.

Роберт в полном замешательстве разыскивал разбросанную одежду, кое-как нацеплял ее на себя, стремясь покончить со всем этим как можно скорее; Катрин смотрела на него как на дезертира, которого даже не могла упрекнуть в предательстве. Военная кампания была проиграна, а когда война окончена, можно ли говорить о предателях?

У Роберта были свои основания поступить именно так. Государственные интересы. Интересы семьи. Несомненно, это перевешивало все в его глазах, и уж во всяком случае перевешивало их любовь. Последнее было недоступно ее пониманию, поскольку она вышла из совершенно иной среды. Роберт тем временем застегивал последние пуговки на рубашке, подыскивая слова прощания.

— Роберт, я больше никогда не буду сниматься в таких фильмах, я тебе обещаю. И потом, этот фильм ведь никогда не шел в кинотеатрах, это небольшая подпольная лента, о которой никто и слова не скажет.

— Как только мой отец выдвинет свою кандидатуру, журналисты примутся прочесывать любую информацию, имеющую отношение к нашей семье. И уж они-то найдут. Они до всего докопаются. Это их цель — портить жизнь честным людям. Я не могу допустить, чтобы эта грязь коснулась моего отца. Меня это удручает не меньше твоего, Катрин, клянусь. Я… Это судьба… тут уж ничего не поделаешь.

Катрин, вся в слезах, кинулась к Роберту, умоляя:

— Не покидай меня, Роберт! Я не могу без тебя. В тебе вся моя жизнь. Давай перенесем нашу помолвку, подождем со свадьбой, пока твоего отца не изберут в сенат. Мы еще молоды, у нас вся жизнь впереди…

Вовсе того не желая, он довершил разгром, добавив:

— Ты обманула мое доверие, Катрин. И теперь я знаю, что не смогу больше доверять тебе. Если бы мы поженились, я бы каждый вечер, возвращаясь с работы, спрашивал себя: чем же ты занималась в течение дня, не скрываешь ли от меня еще чего-нибудь, на что бы я мог случайно наткнуться, как на эту кассету с фильмом. Обнимая тебя, я всякий раз задавал бы себе вопрос: что если ты только что покинула объятия другого или же побывала в руках режиссера, который, чтобы снять новую порнушку, накачал тебя наркотиками.

— Я могу прекратить свою карьеру…