Крестная дочь - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Троицкий cтр.№ 68

Молча кивнув, Девяткин поднялся и следом за водителем отправился в туалет. Он вернулся через пару минут, пережив не слишком болезненную, но унизительную процедуру личного обыска. Сделал знак официанту и заказал еще одну кружку пива. Олейник наблюдал за Озеровым. Тот, махнув рукой, мол, все в порядке, поднялся по лестнице наверх и вышел из ресторана.

– Еще Рувинский сказал, что с вами можно иметь дело, – Олейник прикурил сигарету и стряхнул пепел в пустую чашку, потому что пепельницу на стол никто не поставил. – Я по своим каналам навел справки о ночных похождениях моего адвоката, но, честно говоря, ни фига не понял. Женщина легкого поведения, которую Михаил Семенович якобы придушил и пырнул ножом. А потом скрылся с места происшествия. Все это на него непохоже. Не его стиль. Как-то несерьезно и странно… Рувинский никогда не связывался с проститутками и вдруг среди ночи отправляется на поиски приключений. А потом хватается за нож.

– Но факты – упрямая вещь.

Девяткин коротко обрисовал ситуацию, особо отметив, что на руках следствия неоспоримые прямые доказательства, от которых будет очень сложно отпереться, даже если нанять пяток лучших в городе адвокатов с астрономическими гонорарами. Обвинение Рувинскому будет предъявлено не сегодня, так завтра. И вытащить его из этого дерьма – задача чертовски трудная. Если не сказать – невозможная.

Со свидетелями обвинения, гражданами Говоровым и Марчуком, договориться можно. Люди они, так сказать, из интеллигентов, не слишком обеспеченные. Один – кандидат наук, заведует лабораторией научно-исследовательского института, другой осветитель на киностудии. У Говорова две дочери учатся в частных вузах, плату за обучения повысили с этого семестра, и бедолага не может вписаться в семейный бюджет. А Марчуку деньги еще нужнее: больная мать живет на импортных лекарствах. Некоторая сумма наличными, и эти люди смогут запутаться в своих показаниях или что-то забыть.

Труднее с доказательствами, собранными следствием. Их из дела не выкинешь. Тут грошовыми подачками не обойдешься, потому что придется выходить на людей в прокуратуре, искать с ними общий язык и, разумеется, платить. Кроме того, следователь Кобзев, который занимается делом Рувинского, – человек жесткий, не склонный к компромиссам. Служака и педант. Недавно его перевели в главк из области, поэтому он роет носом землю, боится проколоться даже в мелочи. Словом, это крепкий орешек. Купить можно любого мента, но этот будет стоить недешево.

Олейник внимательно выслушал собеседника и спросил:

– Как по-вашему, в какую сумму мне вылезет вытащить Михаила Семеновича? Сколько получится на круг? Хотя бы приблизительно.

Девяткин вытащил из пластикового стаканчика салфетку, нарисовал на ней несколько цифр и передвинул бумажку на противоположный край стола. Олейник округлил глаза и присвистнул. Он хотел сказать вслух: «Тогда лучше пусть сидит. На зоне у него будет хороший подогрев». Но сказал совсем другие слова:

– Трудновато будет наскрести такую сумму. Как вы понимаете, деньги у меня не в сейфе пылятся. Все вложено в дело.

– Понимаю, что трудно, – кивнул Девяткин. – Так что ему передать?

– Передайте привет. И мои соболезнования. Пусть держится и не вешает носа. Скажите, что я помню о нем и сделаю все, что в моих силах. Но сразу, вот здесь, в эту минуту, дать ответ не готов. Я рассчитывал на другие деньги.

Олейник подумал, что у мента разыгрался какой-то нечеловеческий звериный аппетит, Девяткин просто потерял чувство реальности. Набраться наглости и спросить такие деньги. После этого он просто сумасшедший, законченный идиот, которого надо на казенной машине отвезти не на Петровку, а в желтый дом, в отдельный бокс закрытой психушки. Неужели этот майор всерьез думает, что Олейник готов выложить такие бабки за свободу хорошего парня Миши Рувинского? Существует некий негласный прейскурант, расценки на такого рода услуги. Сколько стоит прекратить уголовное дело об убийстве какой-то жалкой потаскушки, Олейник себе смутно представляет. Впечатление такое, что Миша не шлюху зарезал, а министра федерального правительства пришил. И сделал это с особой жестокостью. Но откуда взялась цифра на салфетке? Почему Девяткин сам устанавливает беспредельные цены? Господи, какой он все-таки идиот.

– Ваш друг будет разочарован, – сказал Девяткин. – Он очень на вас надеялся.

– Лучше бы немного подумал перед тем, как баб резать, – раздражено выпалил Олейник. – Пусть займет денег, если своих нет, и купит себе немного мозгов.

– Хорошая идея, – улыбнулся Девяткин. – Кстати, Рувинский просил передать, что в случае вашего отказа, он молчать не станет. Ему одному тонуть в дерьме не хочется. Ему за компанию веселей.

– Это в каком смысле? – Олейник округлил глаза.

– В том смысле, что ему есть, что рассказать следствию, – спокойно ответил Девяткин. – А взамен получить некоторые поблажки. Одиночная камера, заключение судебно-психиатрической экспертизы о том, что убийство было совершено в состоянии аффекта. Или переквалификация убийства на нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего. И в сухом остатке – всего три года колонии. Он информированный человек, хорошо знает законы, умеет торговаться с милицией. И, если вы откажетесь помочь, он выложит многое. И начнет как раз с той темы, которой я занимаюсь. Ваши отношения с Зубовым, пропавший самолет. И многое другое. Он так и сказал: я один на зону не пойду.

– Сволочь, мразь, – процедил Олейник. – Мешок с блевотиной. Передайте ему: пусть болтает, пока не устанет язык, скотина. Грош цена его болтовне. Впрочем, нет… Ничего не говорите. Ни слова.

Олейник откинулся на спинку стула и плотно сжал губы, переваривая новость. Девяткин смотрел в дальний угол. Что, собственно, ему известно об Олейнике? Бизнесмен, владелец фирмы грузовых и контейнерных перевозок. Отправляет за границу грузы, ввозит в Россию импортную сантехнику, строительные материалы и бытовую электронику. Перед налоговыми органами чист или почти чист. Числились за ним какие-то недоимки, но на сегодняшний день все долги погашены. Член Ротари клуба и Союза промышленников и предпринимателей. Человек, имеющий такой бизнес, надо думать, завел хорошие связи в городской администрации, а то и выше, на правительственном уровне. Он играет по правилам, платит всем, кому положено платить. И у него нет больших проблем.

Родители умерли. В разводе со второй женой. Сын учится в американском колледже где-то в Калифорнии. Приезжает в Москву редко. Олейник увлекается авиацией и футболом, к выпивке и азартным играм равнодушен. Из недвижимости две квартиры в Москве, загородный дом на Рижском шоссе, что-то есть и за границей. Ведет уединенный образ жизни, не любит всякие тусовки, не замечен в громких скандалах.

– Я всегда говорил, что Рувинский – продажная тварь, – Олейник взял себя в руки и снова заговорил спокойно. – Ничем не лучше той покойной шлюхи. У него один интерес в жизни – собственная выгода. Всегда бежит к тому, кто больше платит. Человеческие отношения, мужская дружба, – этих понятий для него не существует. Я вот что думаю: его свобода стоит слишком дорого. Наверное, смерть этого придурка обойдется дешевле? А?