Шпион особого назначения - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Троицкий cтр.№ 8

Кому как, но на вкус Колчина жесткая пицца вкуснее непромытых кишок. Свернув с широкого проспекта на тихую улицу, попетляв по переулкам, Колчин снова выбрался на проспект. Слежки, кажется, не было. Колчин снова сел на автобус, заметая следы, проехал пару остановок. Затем поймал такси и велел водителю ехать в Коньовицу, пообещав хорошо заплатить. Сидевший за рулем пожилой дядька с черным от загара лицом тяжело вздохнул и тронул машину.

Коньовица – трущобный район с дурной репутацией на окраине Софии, там селятся цыгане, падшие женщины, воры и личности, конфликтующие с правосудием. В темное время желательно обходить цыганские кварталы стороной, если не хочешь остаться без кошелька и с физиономией, порезанной сапожным ножом. Впрочем, без кошелька можно остаться и днем. Даже полицейские не часто отваживались появляться на цыганской территории. И это хорошо.

Не доехав пяти минут до нужного места, Колчин остановил машину на узкой горбатой улице, застроенной двухэтажными хибарами из необожженного кирпича и подручного материала, что жители притащили с городской свалки. Расплатился, вылез из машины и пошел пешком дальше, вверх по улице, кожей чувствуя заинтересованные и неприветливые взгляды мужчин, сидевших в тени домов и чахлых фруктовых деревьев. Над разбитой дорогой висело знойное марево, ветерок, дувший со стороны свалки и асфальтового завода, приносил удушливые тошнотворные запахи.

Чумазые ребятишки орали от восторга и бросали камнями в кошку, от страха забравшуюся на самую макушку гнутого сухого дерева. Кто-то заливисто свистнул вслед хорошо одетому чужаку с чемоданом в руке. Затем послышался смех.

Прошагав полтора квартала, Колчин остановился перед двухэтажным домом, фасад которого недавно кое-как помазали белилами, а заодно уж обновили жестяную вывеску «парикмахерская», косо висевшую над единственной дверью. Дрогнула марля в окне второго этажа, видимо, хозяин Желе Сердиков следил за улицей через занавеску, ожидая гостя.

Шагнув через порог, Колчин очутился прямо в тесном зале парикмахерской и увидел свое отражение в мутном зеркале с поперечной трещинкой, висящим над металлической раковиной. Два кресла, на которых давно не садились посетители, кажется, покрылись слоем вековой пыли. В окно бьются мухи, где-то играет радио.

– Добро пожаловать. Жду.

Колчин повернул голову. На пороге из-за матерчатой занавески появился Желе Сердиков, в знак нескрываемой радости от встречи раздвинул руки в стороны.

Из одежды на нем были только поношенные шорты, не закрывавшие колен, и повязанный на животе и заляпанный цветными пятнами матерчатый фартук. Но на первый взгляд могло показаться, что хозяин парикмахерской надел черную зимнюю шубу. Руки, ноги, ноги, грудь и спина Сердикова заросли таким густым черным волосом, что, этот волос можно состригать электрической машинкой, словно овечью шерсть. И, пожалуй, машинку испортишь.

Сделав шаг навстречу, Колчин тряхнул ладонь Желе двумя руками, но от горячего поцелуя в губы сумел уклониться. Сердиков обдал гостя крепким духом фруктовой ракии, которая крепче итальянской граппы. Лицо лоснилось от пота, глаза оставались темными и блестели, как мокрые маслины. По болгарину никогда не поймешь, он сильно пьяный или только пару стопок перехватил.

Да и пить с болгарами дело неблагодарное, они положат на лопатки любого, самого крепкого кандидата.

Хозяин провел гостя на второй этаж, в лучшую в доме, самую просторную комнату, выходившую двумя окнами на двор, захламленный листами ржавого железа, почерневшими досками и заросший сорной травой. На заднем плане дымили трубы асфальтового завода.

Комната казалась совсем пустой. Из мебели здесь стоял круглый стол с толстыми гнутыми ножками, тумбочка, на ней вентилятор, и узкая металлическая койка, застеленная свежей простыней. Одну стены украшали несколько застекленных пожелтевших от времени фотографий в самодельных деревянных рамках, на другой стене висела большая картина с нарисованными на ней подсолнухами. Яркая картина на большой голой стене смотрелась нелепо, словно цветная заплата на штанах.

Прежде здесь, на втором этаже, жила мать Желе, психически нездоровая старуха, которая так орала целыми днями напролет, что соседи цыгане всерьез грозились сжечь поганую старуху вместе с парикмахерской.

Колчин никогда не видел бабку, но хорошо помнил ее голос, тонкий, пронзительный, похожий на крик подстреленной вороны. От дикого бабкиного карканья кровь в жилах останавливалась и леденела. Полгода назад старуха умерла. Теперь, после смерти матери, сорока трехлетний Желе всерьез подумывал о первой женитьбе на одной женщине, которая, по его словам, хоть и вдова, но готовит хорошо.

Желе деликатно удалился и ожидал в коридоре, когда гость переодевается в шорты и майку. Наконец, Колчин вышел из жаркой комнаты.

– Товар привезли? – спросил он.

– Приходил человек, – мигнул глазом хозяин. Спустились на первый этаж, в большую кухню, заставленную самодельной мебелью. Желе поднял люк погреба, проворно сбежал вниз по приставной лесенке, включил свет. Колчин последовал за ним, захлопнул за собой крышку.

Погреб был тесно заставлен полками и стеллажами, на которых стояли бутылки самодельной мастики, водки, по вкусу напоминающей микстуру от кашля. Стены украшали связки красного лука, чеснока и сушеного перца. Посередине стоял круглый голый стол, над которым свисала лампочка без плафона.

Желе встал на корточки, отодвинул от стены ящик с овощами, поднял обрезок доски, достал из тайника большую дорожную сумку. Колчин присел к столу, поставил сумку на колени. Поверх носильных вещей лежал большой желтый конверт. Колчин оторвал бумажную полоску, вытряхнул на стол болгарский паспорт, водительские права, приглашение на выставку сельскохозяйственных производителей и билеты на самолет до Праги. Вылет завтрашним утром.

– Христо Баянов, – пробормотал Колчин, раскрыв паспорт. – Звучит весело. Музыкально.

– Что? – не расслышал Желе.

– Ничего, просто не люблю фамилий, которые начинаются на букву б.

Желе засмеялся.

– На букву б… Нет, это не то, что ты подумал, – сказал Колчин. – Из суеверия не люблю. Одного моего приятеля с похожей фамилией на ту же букву, его… Ладно, не будем вспоминать о грустном.

Год назад Колчин пользовался фамилией Раков, и ничего плохого тогда не случилось. Его не сварили заживо, как варят речных раков. И на этот раз обойдется, потому что человек с веселой фамилией Баянов просто не имеет права умирать насильственной смертью. Фотографии, вклеенные в документы, были сделаны года полтора назад. На них Колчин был без усов, с темными, аккуратно подстриженными волосами.

– Вот так я должен выглядеть.

Колчин сунул бумаги обратно в сумку. Поднялись наверх, через кухню вошли в зал парикмахерской. Колчин занял кресло перед зеркалом. Желе куда-то умчался, вернулся с круглым подносом, на котором стояла литровая бутылка с виноградной ракией и большая тарелка, полная персиков. Колчину не хотелось пить, но отказаться, значит выказать неуважение к хозяйскому гостеприимству.