Прыжок в темноту - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Троицкий cтр.№ 12

Сальников беспокойно завертелся, подумав, что за женщиной его не видно, уже хотел привстать, когда проходивший мимо мужчина бросил на скамейку свернутую трубочкой газету. Человек скрылся в толпе. Сальников развернул сегодняшнюю «вечерку», еще пахнувшую типографской краской. Так и есть, внутри газеты листок, на котором от руки печатными буквами написано. "Доезжайте до станции Текстильщики, сделайте пересадку на электричку до Подольска. От станции каждые четверть часа уходит автобус в сторону области. Сойдите на предпоследней остановке. Пойдете по асфальтовой дороге в сторону садоводческого товарищества «Сосновая роща». В левом нижнем углу номер автобуса, обведенный в кружок. Сальников сунул скомканную бумажку в карман.

– Подольск, – сказал он шепотом. – Подольск…

Пригороды столицы отец Владимир знал плохо.

Московская область, Подольский район.18 августа.

Ближе к концу маршрута в автобусе осталось всего четыре пассажира, пара хмельных юношей и какой-то запозднившийся грибник, хмурый, в старом брезентовом плаще с плетеной кошелкой, прикрытой марлей. Дорога шла лесом, изредка, когда машина выезжала на открытое пространство, у самого горизонта светились огоньки какой-то деревни или поселка. И снова начинался лес, густой и темный. Отец Владимир вышел из провонявшего бензином салона вместе с грибником. Остановившись, осмотрелся вокруг, спросил своего попутчика, как добраться до садоводческого товарищества «Сосновая роща». Показывая направление, грибник молча махнул рукой куда-то в сторону, мол, дуй туда, не ошибешься. И, повернувшись, быстро зашагал по дороге вслед за ушедшим автобусом.

Действительно, за спиной Сальникова, если хорошо присмотреться, угадывалась узкая асфальтовая дорога, на развилке врыты столбики, на них укреплен жестяной щит, что-то вроде указателя. На ржавой поверхности можно разобрать буквы, выведенные масляной краской. Итак, до садоводческого товарищества добрых пять километров. «Сосновая роща» где-то там, за лесом. Впрочем, путешествие должно закончиться раньше. Погода разгулялась, гроза, бушевавшая здесь недавно, ушла к Москве, небо очистилось. Сальников шагал по неосвещенной дороге, стараясь не наступать в глубокие лужи, блестевшие в темноте, как нефтяные пятна. Но уже через пару минут промочил кожаные ботинки на тонкой подошве, не приспособленные для прогулок по проселочным дорогам.

Высоко над головой, светя сигнальными огнями, пролетел пассажирский лайнер, порыв ветра принес заливистый собачий лай. Кажется, хмурый лес, подступавший к дороге с обеих сторон, тихо дышал, как спящий человек. Увидев за спиной свет, отец Владимир вздрогнул от неожиданности, отошел к обочине, остановился. Не сбавляя хода, мимо проскочила, ослепив фарами, темная машина, еще несколько секунд, и она исчезла за поворотом. Потоптавшись на месте, Сальников двинулся дальше. Не прошел и ста метров, как снова увидел свет за спиной. Он встал, прикрыв глаза ладонью. Машина остановилась так близко, что боковое зеркальце едва не задело отца Владимира.

Человек в темной куртке и кепке, надвинутой на глаза, вылез с переднего сиденья. Быстро подошел к Сальникову, приказав, упереться ладонями крушу автомобиля, расставить ноги и не шевелиться. Унизительный обыск длился минуты три, показавшиеся вечностью. Мужчина встал сбоку, больно наступив ботинком на ногу отца Владимира. Убедившись, что за воротом плаща и пиджака нет специального кармана, в котором можно спрятать оружие или диктофон. Проворными руками расстегнул пуговицы, прошелся по карманам костюма, ощупал предплечья, похлопал по голеням и отступил.

– Садитесь в машину.

Распахнул перед Сальниковым заднюю дверцу, мужчина сел впереди. Стекла оказались затемненными. Человек, занявший водительское кресло, разговаривал, не поворачивая назад головы. Сзади Сальников не мог разглядеть даже затылка собеседника, потому что тот поднял высокий воротник куртки.

– До меня дошел слушок, будто вы общались с ментами. Или…

– Ни в милицию, ни в ФСБ я не обращался, – ответил Сальников, ожидавший подобного вопроса. – Это не в моих интересах.

– Допустим.

– Уверяю вас, вы похитили не того человека, – горячо заговорил отец Владимир. Он старался, чтобы голос звучал твердо, не дрожал от волнения, снова подкатившего к сердцу. – Мой племянник не банковский воротила, не нефтяной магнат. Он всего лишь служащий одной из частных компаний.

– Ладно, – мужчина повелительно махнул рукой. – Любимое занятие всех русских – прибедняться. Но оставьте лирику нищим.

– Около месяца назад у меня состоялся разговор с Максимом на эту тему, – Сальников продолжал говорить, прижав руки к груди. – На его счете в одном из московских банков что-то около тридцати пяти тысяч долларов. Но договор с банком составлен таким образом, что получить эти деньги, как сейчас говорят, обналичить, может только мой племянник. Лично он и никто другой. Даже в том случае, если он напишет доверенность на мое имя, адвокат ее заверит, денег мне не дадут. У Максима есть несколько пластиковых карточек. Но на них мизерные суммы, ну, две-три сотни долларов, не больше.

– Такими деньгами, мы не интересуемся. А как же с вашими накоплениями? Верой и правдой многие годы служить церкви. И остались на склоне лет без гроша в кармане?

– Я не хочу вводить вас в заблуждение. Я не настоятель большого храма, подворья или монастыря. Я – протоиерей домового храма святого апостола Иоанна Богослова. Этот храм открыт при православной классической гимназии. Открыт для учащихся, и, разумеется, прихожан. Поверьте, что церковь – не рынок, не доходное место. Я живу скромно. Но у меня есть небольшие накопления и я могу занять у друзей некоторую сумму.

– Сколько реально вы можете заплатить?

– Тысяч сто пятьдесят, возможно, двести тысяч долларов смогу достать.

– Вы имеете право обратиться за материальной поддержкой к Московскому Патриархату…

– Церковь не дает денег на подобные дела. Это вопрос принципиальный и обсуждать его, значит, попусту терять время.

Молчание длилось долго. По крыше машины стучали капли, слетавшие с веток деревьев. Сальников тер ладонью лоб, испытывая приступ мигрени. Он думал, что, возможно, удастся продать старинные драгоценности покойной матери, серьги с бриллиантами и диадему, выручив за них некоторую сумму. Сколько точно, скажет только ювелир. Еще тысяч двадцать-тридцать долларов он можно получить в качестве банковского кредита. Конечно, с банком возникнут трудности, но найдутся уважаемые люди, которые выступят поручителями при оформлении бумаг. Однако, как ни крутись, это не те деньги, на которые рассчитывают получить похитители.

* * *

Наконец, мужчина сказал:

– Вы ставите меня в трудное положение. В очень трудное положение, почти безвыходное. Когда вы сможете передать те двести тридцать тысяч?

– Собрать всю сумму можно через неделю. Однако мне нужно нечто, подтверждающее, что Максим и его жена живы. Я бы мог поговорить с ним по телефону и тогда…