Тихое вторжение - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Володихин cтр.№ 57

– Когда найду, тогда и буду думать. Теперь о деле…

Он одним махом опрокинул в себя еще одну кружку.

– Значит, о деле. Всё, что смог пообещать Миха, малоинтересно. И высовываться мне совсем не хочется. Ты хоть представляешь себе, сколько народу из старой Зоны в самых светлых снах видят мой труп? Как ты знаешь, я был проказливый парень… А государство наше ни о чем молчать не умеет. Оно говорливое по природе. Отсюда вывод: тебе, проныра, придется нарисовать исключительно серьезный аргумент для сотрудничества с ЦАЯ. Невдолбенно серьезный, я бы сказал. Вот пивка попить я с тобой всегда с удовольствием. Или хочешь, есть в Крыму одно местечко… возьмешь жену, если она все еще тебе не обрыдла… не сомневайся, я всё оплачу. Очень перспективный пещерный храм…

Я шел на встречу с ним в полной уверенности: найду какую-нибудь щелочку в его броне. И куда теперь улетучивается моя уверенность?

– Ты бывал в Зоне после того, как…

– Закажи-ка мне кофе.

– После пива?

– Да хоть во время. Капучино.

– Так ты не ответил насчет Зоны…

– И латте мне тоже закажи.

– А в новой, московской, ты…

– И по-венски.

– А…

– И по-турецки.

Я заказал всё перечисленное.

Содержимое еще одной кружки ушло в недра Клеща. Принесли кофе. Кофе он не тронул. С интересом принялся разглядывать заоконный ландшафт.

Не захочешь, а поймешь: если я приглашу его посетить Зону из ностальгических соображений, он туда не пойдет. Либо Клещ и без наших соплей ходит туда из соображений иного порядка, либо не испытывает ностальгии, либо не считает данный вид заманухи достаточно привлекательным.

А я как раз хотел порассказать ему о чудесах и диковинах московской Зоны… Там, мол, так интересно, столько необычного! Не желает ли ветеран окунуться в экстремальный туризм, модель 2.0… Ветеран, я вижу, ничего подобного не желает.

Ему там хорошо, ему там лучше, чем здесь, я точно знаю! Но ни в какие торги Клещ на почве легального допуска за Периметр вступать не собирается.

Молчу, думаю. Вдруг он сам задает вопрос:

– Что-то в тебе не то, проныра. Ты… как будто из людей на минуточку выходил. Было?

Темный сталкер… До сих пор видит вещи, для нормальных людей невидимые.

– Было, Клещ. Как ты заметил?

– Никак. Объяснить не смогу. Псы различают живых существ по запаху, коты – по звуку. А у меня есть еще какая-то… распознавалка. В том, как я тебя чувствую, появилась нечеловеческая долька. Правда, недействующая. Она вроде шрама: дыра в тебе зарубцевалась, а шрам остался. Глубоко тебя… Не спрашиваю, кем ты там побывал, твое дело. Радости, наверное, из этого вышло немного.

– Радости? Радости я имел до хрена, Клещ. Можно сказать, даже счастья. Каждый день с утра до вечера – вагонами. Только счастье это тоже было… не для людей. Вроде электрода в центре наслаждения: час за часом подают слабый ток, легкий кайф не уходит. Дозу понемногу повышают, а ты потом…

Комок подкатывает к горлу.

Темные коридоры. Темные коридоры. Темные коридоры. Выйти из тела. Чудесные возможности.

А вот хре́нушки! Лучше сдохнуть.

– Зона, сученька, баба жадная, ласковая и злая, приголубила тебя, обслюнявила, – морщась, говорит Клещ. – Чтоб ты знал: эта, младшая, чуток тебя побаивается. Метка на тебе, и какой смысл в этой метке, ее дети сразу-то распознать и не смогут. Я так думаю, вообще никакого… если опять в Чернобыльскую не полезешь.

Вот, стало быть, отчего эмионик не справился со мной в тоннеле. Сбивался всё время. Вот чего пятнистый испугался. Старая Зона явится за мной в Москву? Ну-ну.

– Тебе за собой смотреть надо, – добавляет Клещ. – Она теперь будет манить твою дурную голову к себе. Она тебя соблазнять станет.

Как бы ему сказать? Как бы ему объяснить?

– Мне этот соблазн понятен.

– Совсем взрослым становится, сынок. – Клещ нехорошо усмехнулся. – Ну, смотри. И хорош об этом. Каких еще райских наслаждений пообещаешь?

Дрянь у меня в запасе. Говорить-то об этом пакостно… Но нам нужен Клещ. Нам очень нужен Клещ. На кону – Москва.

– Ты ведь, – говорю, – когда-то очень интересовался местью.

Он воззрился на меня в немом изумлении. Как если бы с ним заговорила пивная кружка.

– От твоего клана, кажется, кое-что осталось. Месть, конечно, в число христианских добродетелей не входит…

Он скривился, будто горсть неспелого крыжовника в рот положил.

– Да шел бы ты со своим Христом, парень. Я родом из СССР, а там такие вещи понимали.

Разумеется. И в СССР ты прожил аж целых пять лет!

Да, точно, я христианин. И мне его, дурака, тогда, при первой встрече, было жалко. Со всей его дурацкой местью. И помочь Клещу как-то хотелось, но как ему поможешь, если он решил положить лучших бойцов Зоны? Разубедить в прелестях смертельно опасной драки? Да чем разубедит его, матерого сталкера, парень на первой своей ходке! С другой стороны, он хотел встретиться с остатками клана вовсе не один на один, а один против всех… Клещ глядел на меня тогда, чуял, наверное, мое колебание, а потому сказал: «Даже не думай, радиоактивное мясо. Там же серьезные люди, ты мне только обузой будешь». А я ему: «Хочешь, я тебе “Альпийца” отдам? Что ты улыбаешься, мать твою, всё же лишний шанс выжить!» «Альпиец» это, если кто не в курсе, хороший пистолет. Магазин у него бездонный. Клещ мне ответил: «Для себя сбереги, пацан. Тебе еще понадобится». Как в воду глядел…

А сейчас я что делаю? Я не помочь ему желаю. Я не от мести его своими словами отвожу. Я его втравливаю в тяжелое опасное дело, нацепив на крючок наживку мести.

Не дерьмо ли я после этого? Я, так называемый христианин?

На душе у меня стало пакостно, однако вторую попытку все равно делать надо.

– Ты уверен, что положил тогда всех, кого хотел положить? Нечто появилось в московской Зоне…

А он перебивает меня резковато – пойми, мол, заранее надоело:

– Кончай. Первое: никто не переберется из старой Зоны в новую из прежних моих братьев. Просто развалится по дороге. Был супермужиком, а станет кормом для псов… Второе: я знаю всех, кто должен был умереть, и они умерли. Третье: если даже я где-то ошибся, мне похер сейчас. У меня другая жизнь. Это старое дерьмо перегорело, нет его, пепел один. И не тебе, салажонок, в мой пепел горящие угли кидать. Остерегись.

Вот так. Сделал я попытку. Дрянную, вонючую попытку. А толку – ни на понюх табаку. И зло меня взяло. Хорошее, вроде, дело делаю, а в такую грязь по уши ради него залез, хоть святых выноси! И уже с Клещом как-то косо у нас пошло́, а ведь товарищами были. Может, по-честному? В сущности, я ведь просто за помощью к нему пришел.