Три доллара и шесть нулей - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Денисов cтр.№ 23

«Оперативно работают», – пронеслось в голове у судьи, и он, толкнув дверь, вошел в кабинет прокурора.

Пащенко встал из-за стола, поздоровался с Антоном и выдвинул ему стул. Зная, что в кабинете делать можно, а что нельзя, Струге вынул «Кэмел» и щелкнул зажигалкой. Ему хватило секунды, чтобы оценить внешний вид гостей, и теперь можно было не напрягаться для того, чтобы делать выводы в ходе разговора. Один из неизвестных был одет в серый костюм, с повязанным под белым воротником рубашки шелковым галстуком. Второй, которому было около сорока лет и он выглядел на три-четыре года старше своего напарника, предпочитал темные цвета. Синий пиджак, синяя же рубашка и невзрачный галстук, который этот джентльмен не повязывает, а надевает на шею, как хомут. Лицо старшего мужчины было покрыто оспинами. Это был единственный особый признак, который был у них один на двоих. А так – невзрачные на первый взгляд лица, спокойные, но слегка напряженные. Именно – слегка. Все указывало на то, что ребята прибыли по серьезному делу и каждодневно носят костюмы. Даже летом. Это униформа, такая же, как для военного фуражка, а для повара – белый колпак. Если бы Антон мог видеть их обувь, он мог бы сказать об этих двоих гораздо больше. Как бы то ни было, но что открылось профессиональному взгляду Струге сразу – это усталость. Лица обоих выбриты не час назад, что было бы естественно для этого времени суток, а не раньше чем вчера вечером. Люди, носящие строгие костюмы и имеющие на лице печать озабоченности, никогда не позволят себе прибыть в кабинет серьезного человека, не выбрившись до синевы. Лосьоном после бритья в кабинете Пащенко и не пахло. Пахло напряжением. Люди приехали издалека и по очень серьезному делу – вот тот вывод, которым Струге, усаживаясь на стул, закончил свои наблюдения.

– Сегодня было очень хорошее утро, Вадим Андреевич, – заметил он, не обращая внимания на тех двоих, что сидели напротив и не сводили с него глаз. – Я проснулся с диким желанием встать, приготовить кофе, раздеться, лечь снова, подать его себе в постель. Потом хотел появиться в городе и полюбопытствовать, что я упустил за те полгода, пока не выходил из своего кабинета. – Приняв протянутую ему пепельницу, Струге понизил голос. – Но вместо этого мой кофе готовит твой секретарь, чтобы подать его мне в прокурорский кабинет. Что происходит?

– Вы знакомы с человеком по фамилии Хорошев? – не дожидаясь ответа Пащенко, спросил один из прибывших.

– Кто это? – не отрывая взгляда от окна, поинтересовался Антон у Пащенко.

– Эти люди приехали из Москвы, Антон Павлович, – пояснил тот.

– Нам нужно кое-что выяснить, – снова подал голос тот, пораженный оспинами.

– Что им нужно выяснить?

– Антон, эти люди из ФСБ, – устало, словно сглаживая перед гостями откровенную развязность своего знакомого, произнес Вадим. – Они приехали по очень важному делу.

– Вы опять изменили Родине, Вадим Андреевич?

– Может быть, вы поговорите с нами, или мы так и будем общаться через посредника? – справился второй, помоложе.

– Почему вы решили, что я буду с вами говорить? – удивился Антон. – Вам известно, кто я?

– Да, нам известно. Вадим Андреевич пояснил. Именно потому, что у нас нет желания портить ваше реноме и вызывать всплеск ненужных эмоций у различного рода ответственных лиц, мы пришли приватно. Антон Павлович, есть тема, не обсудить которую мы просто не имеем права. Чтобы не произносить больше пустых формальных фраз, я расскажу вам одну увлекательную историю. Можно?

Струге сбросил обороты. Очевидно, Вадиму было уже известно нечто, что заставляло его вести спокойный разговор и смиряться с положением. Это давало основание для Антона, который верил другу безоговорочно, ввязать себя в разговор. Разговор с «федералами» в первое утро начавшегося отпуска. Это даже забавно...

Придвинув к себе папку умеренной полноты, мужчина с оспинами положил на нее руки и взглянул на судью. Струге не заметил в его взгляде ни фальши, ни затаившейся злобы.

– Полгода назад нами была получена информация о находке специалистами Эрмитажа коллекции картин, стоимость которых оценивается специалистами Сотби в несколько сот миллионов долларов. Это полотна и зарисовки Дега, Гойи, Рембрандта, Ван Гога и многих других, чьи имена являются достаточным основанием для того, чтобы мы обратили внимание на эту коллекцию. Сама коллекция ранее находилась на территории фашистской Германии и принадлежала одному из высокопоставленных лиц рейха. После разгрома нацистов, в Потсдаме, в руки одного из офицеров Советской армии по фамилии Медведцев попали двадцать две картины, о которых я только что упоминал. Он вывез их в СССР, и никто об этом не знал до тех пор, пока он, уже в конце девяностых, не передал их в Эрмитаж. Сотрудники музея, не имеющие на руках документов, разрешающих выставлять картины на всеобщее обозрение, держали их существование в тайне до той поры, пока их, в запасниках, не нашел один из тех, кто имеет с нами связь. Знаете, такое случается... Человек с высоким чувством ответственности, патриот...

– Мне знакомо это чувство, – качнув головой, подтвердил Струге. – Однако я пока не вижу взаимосвязи между собой и тем, о чем вы рассказываете.

– Не торопитесь, – терпеливо проговорил рябой. – Так вот... Когда нами была получена такая информация, мы стали ее проверять. Понимаете, у произведений такой значимости, как и у каждого человека, должен быть паспорт. В данном случае эти полотна должны были быть обременены либо документами, указывающими на то, что они вывезены из Германии в качестве военных трофеев, либо... Либо они украдены, что, как правило, сопрягается с совершением преступлений на территории побежденного государства. Тогда никаких документов нет. Мы имеем дело со вторым случаем, однако никаких доказательств, указывающих на то, что Медведцев, вывозя картины, совершил военные или иные преступления, тоже нет. Этот пожилой человек охотно пошел с нами на контакт и рассказал всю историю этих полотен от начала до конца. Точнее сказать, их историю с сорок пятого года по сегодняшний день. Теперь судьбой произведений искусства занимается государство. Однако был в рассказе ветерана один нюанс, который не мог нас не заинтересовать. Одна из картин, а именно – «Маленький ныряльщик» Гойи, который оценивается по минимальным меркам в три с половиной миллиона долларов, исчез по пути в СССР. Некто Волокитин, один из подчиненных Медведцева, выкрал у него картину как предмет, на котором можно написать письмо, написал его на нем и отправил своей возлюбленной в освобожденную Югославию, будучи уже на границе с Румынией. Нам известен адрес деревушки, куда был послан конверт, и известно имя девушки, которой он предназначался. Наша миротворческая миссия до сих пор стоит в бывшей Югославии, поэтому проверить судьбу «Ныряльщика» нам не составило особого труда.

Струге закурил вторую сигарету и тяжело вздохнул. Менее всего он думал о том, что в это чудесное утро ему предстоит выслушивать этот полудетективный бред, не имеющий к нему никакого отношения, из уст сотрудников ФСБ...

– ...И мы проверили. Вы не поверите, но эта картина пережила десятилетия и до девяносто девятого года висела на стене того дома, в который отправил письмо рядовой Волокитин.