Месть по закону - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Денисов cтр.№ 3

– Ты чего?! – взревел от возмущения Соха, глядя, как босс закрывает дверь.

– Вить! – раздалось из спальни. – Это клубнику принесли?

– Ты чего это, Пастор?! – повторил, не вставая, бандит. Вставание в данном случае означало вызов, а значит, очередной удар в голову. – Под «марафетом», что ли?!

– Сейчас и будем выяснять, кто «марафетится» чересчур часто, – объявил тот и прошел в спальню. – Пошла отсю... Ох! Е-мое!.. А ну-ка, пошла на х... отсюда! Быстро!

Девица вскочила и судорожными движениями, не сводя глаз с мужика, стала собирать разбросанные по всей комнате предметы туалета. Несмотря на то что бюстгальтер висел на кресле, а платье лежало на шифоньере, она управилась за несколько секунд и выскочила из комнаты. Увидев поднимающегося с пола кавалера, она тоненько взвизгнула и с охапкой одежды в руках выскочила из квартиры. Клубники в октябре уже не бывает. Она уже отошла...

– Садись, ебарь-террорист, – приказал Пастор Сохе и хлопнул по кровати напротив себя. – Спецоперация войск Северного Альянса по тебе плачет. Разговоры разговаривать будем.

Витя запахнул полы халата и осторожно, словно находился не в своей квартире, а в кабинете Пастора, сел на краешек широкой постели. Задавать вопросы шефу сейчас не стоило. Голова гудела, как колодец, в который ухнул филин. Босс не спеша закурил и выпустил дым снизу вверх, целясь в люстру.

– Вот дура, – заметил он, глядя на полоску ажурной материи, свисавшую с одного из рожков. – Трусы забыла. Ну, куда она теперь без них? На улице прохладно для стриптиза. Соха, ты чего это так баб раздеваешь, словно капусту под голубцы разделываешь? А?

Тот молчал, прокручивая в голове свои возможные «косяки». Пастор просто так поднимать руку на своих людей ни за что не станет, поэтому случай можно назвать исключительным. Значит, произошло нечто, из-за чего испорчена жизнь Пастора. А значит, испортится и его, Виктора Сохина. В голову не приходило ничего, что могло бы вызвать гнев «главы», за исключением маленького эпизода. На даче они с Сомом – смотрящим за воровским общаком, немного побаловались героином. Пастор строго пресекал употребление наркотиков, поэтому, возможно, был сейчас так зол. Однако было непонятно, как он мог об этом узнать, если до сих пор еще не видел Сома?

– Ты знаешь, Витя, где сейчас находится Сом? – во второй раз за последние две минуты спросил Пастор.

– Я же тебе сказал – мы расстались в пять часов. Где он сейчас – понятия не имею.

– Тогда я тебе скажу. Сом сейчас сидит в изоляторе временного содержания «за» операми из РУБОПа.

У Сохи от ужаса уши отъехали назад, как у немецкой овчарки, и почти совсем скрылись за головой.

– За что?.. – прошептал он не своим голосом.

– Голым на коне по площади Ленина проскакал. – Пастор высмотрел пепельницу на прикроватной тумбочке, потянул ее к себе и вдруг взорвался: – За общак наш! За двенадцать «стволов», что там хранились! Сейчас все это у ментов!!!

Соха встал и на слабеющих ногах прошел к бару. Вынув бутылку водки, раскрутил ее «штопором» и приложился к ней, как пионер – к горну. Слив в себя около половины, он оторвался и прошипел:

– Может, ошибка?..

– Нет, Витя, не ошибка. Мне сейчас Тимур с Фермером «стрелу» забили, на ней все и поведали. Быстрее меня, бля, все узнается! Что за ерунда такая?! Я через своих в ИВСе проверил – все точно! Сидит Сом! Сидит, бля! «Марафетом» мазались?! – Поняв, что «мазались», Пастор окончательно пришел в ярость. – Твою мать, «нарки» позорные! Я сколько раз говорил, чтобы не смели к этой пакости прикасаться?! Что сейчас получается?! Сейчас получается то, что держатель общака сидит напротив оперов в глубоком кумаре! Что он им там наплести может по «голубой воде», а?! Наркуша, отвечай!!!

Соха стоял с бутылкой в руке. После водки голова у него начала проясняться, и в нее стали проникать осмысленные понятия. Чем глубже они проникали, тем яснее он понимал кошмар происходящего. Он с Сомом сидит на даче, трахает девок, нюхает героин и уезжает. После этого на дачу Сома врывается РУБОП, выгребает общак, оружие и закрывает смотрящего, находящегося в состоянии наркотического опьянения. Сам собой встает вопрос – каков процент вероятности того, что приезд и отъезд с дачи Сохи и последующие события никак не связаны между собой? Это у философов есть такое понятие – оказаться в ненужное время не в том месте. Представители среды, в которой вращался Виктор Сохин, использовали постулаты другой философии. В ней не было ничего, что роднило бы ее с доаизмом, марксизмом-ленинизмом или утопизмом. В обществе, в котором жил и не трудился Соха – подчиненный вора в законе Пастора, одним из главных принципов был такой: если мусора кого-то «слотошили» сразу после твоего ухода, то ты – сука. Принцип презумпции невиновности тут не является основополагающим. Тут – наоборот. Если не хочешь помереть позорной смертью – докажи свою невиновность. Соха, лихорадочно путаясь в мыслях, искал такие подтверждения и... не находил. С Сомом они кутили вдвоем. Да и какой Сом «свидетель» по этому делу?! Он сейчас первый, кто в хате точит зуб на Соху.

За этими размышлениями его застал совершенно спокойный голос Пастора:

– Говорил мне старый вор – никогда никому не прокладывай дорогу и никогда никому не верь. Помнишь, Соха, как я тебя уберег в зоне под Новосибирском, в Горном? Что бы с тобой тогда стало, если бы меня не отправили туда смотрящим? Ты бы сейчас, в лучшем случае, по квартирам «шустрил», а в худшем – посадили бы тебя на перо еще там... – Пастор устало раздавил окурок в пепельнице и поставил ее на тумбочку. – И что ты теперь вытворяешь? Это, как я понимаю, в благодарность мне, да?

– Пастор!..

– Заткнись ты... – так же устало перебил его вор. – А ты помнишь мой позор, когда на сходняке мне «леща» вломили? Помнишь?! Я этого никогда не забуду, до самой смерти! А за что?! За то, что я перед мусорами «очко пронес»?! Нет! За то, что из общака филки «крысил»? Нет! Из-за меня кто-то из братвы за «колючку» «угрелся»? Нет! Так за что же мне, вору, горя хлебнуть пришлось, а?! За Сома! За связь его с чурками в Питере! А кто, собственно говоря, вообще, Сом? Гена Сомов, с которым до того, как я его под себя взял, и разговаривать-то никто не хотел! Фук! А ведь он передо мной на коленях стоял, клялся в верности. Вот я и поверил – парень с «марафетом» завязал, счет деньгам ведет, честь мою блюдет. Год, сука, протянул! Год всего! Расслабился после Омского СИЗО... Ты знаешь, Соха, что будет, если к двадцать первому октября, к семи двадцати вечера я не верну в общак миллион «гринов»?! П...ц будет! Полный! Но не одному мне, поверь. И тебе эта дача аукнется, и всем остальным, с кем Сом «баяном» на ней игрался. Про Сома я вообще молчу! Его задница сейчас находится в состоянии полураспада! Дай бог ему эту неделю прожить да не продырявленным из ИВСа в СИЗО попасть. А не то пойдет его попа по рукам! Если уже не пошла... – Пастор плюнул в сердцах в кадку под пальмой. – Живешь тут, бля, как папуас... Негров «харишь», под пальмами спишь. Может, ты уже джаз на саксе лабаешь да мячи в корзину мечешь? Сука, сослать тебя, в натуре, в Эфиопию куда-нибудь... В экзотик-тур, с тремя баксами в кармане. Чтобы ты через три моря баттерфляем обратно плыл. Тогда, бл...и, узнаете, как кусок хлеба достается да что такое по е...су на сходняке получать!