MKAD 2008 - читать онлайн книгу. Автор: Антон Некрасов cтр.№ 34

– Как это случилось?! – хрипел, выворачивая губы, Ююкин.

Покрытая порошком, плачущая и проклинающая почему-то именно его, Ююкина, Вера, жена его, трясла здоровым кулаком перед его носом и дико кричала:

– Ты когда посадишь этих скотов?! Где мои семьдесят тысяч долларов?! Я разведусь с тобой, жлоб проклятый, я лучше на панель пойду, я выйду за Марецкого, кретин ты, кретин!..

В медицинском «Мерседесе» не трясло, но Ююкину казалось, что он ходит ходуном над женой и пытающимся наложить ей шину доктором. Двадцать минут назад он приехал к месту аварии и едва не сошел с ума, увидев Веру покрытой белой пылью. Ее «Мазерати» прямо с места происшествия можно было увозить на свалку, свинтив предварительно магнитолу, из которой даже к приезду генерала сочно неслось: «Малинки, малинки». Обезумев от шока, он с опущенными руками ходил вокруг носилок и слушал, что ему говорит жена. Рассказ был не очень связен, однако и из того, что слышалось, можно было догадаться: Веру подставили, а после того как она врезалась, увели ее саквояж, в котором находилась семьдесят одна тысяча долларов – месяц работы двух салонов, которые возглавляла Вера.

Первое время Ююкин жил одной лишь тревогой за жену. Но когда доктор сказал, что нет ничего страшного, кроме перелома ключицы и химического ожога потной шеи о смесь из огнетушителя, Геннадий Петрович взорвался и превратился в самого себя. Он повязал галстук, вынул из «Мерседеса» китель и разыскал фуражку. По причине того, что на улице он практически не бывал, надобность в папахе отсутствовала. Он служил в летней форме одежды вот уже третий год. Став снова генералом Ююкиным, он вернул себе способность думать. И когда Веру заносили в салон микроавтобуса, он уже помнил разговор с Поликарпом Доброхотовым, в котором тот проронил странную фразу: «Представь, что было бы, если бы подобное случилось с твоей женой…»

Речь шла о правой руке дяди Поли Гураме, машина которого в хлам была разбита этой ночью, и деньги из которой, миновав протокол осмотра места происшествия, переместились из салона «Кайена» в кабинет Ююкина.

«Представь, что было бы, если бы подобное случилось с твоей женой…»

И в голосе Доброхотова цвела угроза. Он не услышал ее тогда, а сейчас вынужден был признавать, что некоторые люди, слетая с катушек, перестают адекватно ощущать себя в реальном мире.

Эта мразь… «таксист» позорный… положение которого среди людей погано, а в преступном мире просто ничтожно…

«Представь, что было бы, если бы подобное с твоей женой случилось…»

…эта тварь… Да понимает ли он, кому сделал плохо и что за времена теперь настанут?..

Ююкину не хватало воздуха. Он уже жалел, что поехал с Верой. С ней все в порядке, кроме поселившегося в ней испуга, от которого не умирают, ничего нового в ней он не обнаружил. Нужно было отправлять ее в больницу, а самому делать дела. А сейчас в чреве этого маршрутного такси, в котором возят покойников, придется тащиться по МКАД часа два!

Выхватив из кармана кителя телефон и едва не повалив капельницу, Геннадий Петрович нажал на кнопку быстрого вызова. Ответил зам, Сидорчук.

– Группу захвата к дому Доброхотова! Немедленно! Всех, кто будет в адресе, – мордой об асфальт и – в Контору! Ты понял?!

– Почему же вы ничего не делаете?! – беснуясь и двигая всеми конечностями на одном месте, кричал Пискунов.

«Геленваген» никуда не торопился. Он просто ехал. Впереди него был миллион машин, позади нас – тоже миллион.

– Нет, надо же что-то делать! Почему вы не выбежите и не накроете эту шайку?!

Я обдумывал, как оказаться рядом с джипом. Предположим, выбраться через люк «Вольво» мы сможем. Дальше… Дальше нужно будет прыгать по капотам, багажникам и крышам машин, потому что дистанция между каждой в ряду – около полуметра, и расстояние от двери до двери автомобилей, двигающихся в соседних рядах, не более пятнадцати сантиметров. Само собой пришло решение дождаться развязки, например, на Варшавском шоссе, и попробовать приблизиться к казбекам на минимальное расстояние. Зажигать они не будут – джип после удара повело, и слава богу, что он вообще едет. А потом особую роль сыграет фактор неожиданности. Распахнуть одновременно все двери и выволочь балбесов на улицу. Пискунов утверждает, что один из них калека. Тем лучше. Значит, получится, фактически, пятеро против двоих. Возможность появления в их руках оружия меня не смущала. Хотел бы я посмотреть, как у них получится вынуть стволы или ножи, когда запертый салон их машины станет проветриваемым со всех сторон…

– Я вас не понимаю-у!.. – загудел, как перегретый самовар, Витя. – Вы пользуетесь моей беспомощностью, чтобы набить цену!

– Заткнись, дурак, – сказал ему Мокин.

– Но я не вижу запала!

– Сейчас я выну его из кармана и вставлю тебе, куда следует.

– Виктор Сергеевич, сколько вам лет? – спросил Пострелов.

– В данном случае… Здесь важен момент неожиданности! А если мы будем волочься за ними, они нас раскусят!..

– А не употеют они раскусывать всех, кто за ними едет? – спросил Мокин и нечаянно двинул Пискунова локтем в бок. – Извините, Виктор Сергеевич, это я так нервничаю перед схваткой. Простор ищу.

– Мои мозга мне подсказывают, что…

– Заткнись! – громко сказали я и Голев одновременно.

– До Варшавки еще километр, не меньше… – Пострелов кусал губу. – Здесь ночью прикольно ездить… Месяц назад еду, помню, ночью…

Я понимал Володю. В машине сейчас был только один рассудительный человек – он. Потому, наверное, что он был и тем единственным, кто не преследовал своего, то есть корыстного, интереса. Поняв, что в салоне началась склока, он решил охладить раскаленные головы.

– И что было той ночью? – спросил я.

– Ой, я не могу… Они сейчас уедут, – взвизгнул Пискунов.

– …еду, помню, ночь – хоть глаз коли. МКАД – пустая, словно все умерли. Гоню за сотню. Здесь или чуть дальше – не соображу никак – появляется корма гаишной машины, а рядом дядя с палочкой – оп! В общем, спорить было нечего, на спидометре к тому моменту, когда меня засек радар, было больше сотни. Останавливаюсь, выхожу, начинаю говорить о том, что радар словил не меня, а истребитель, который надо мной пролетал. Гаишник, капитан смурной, отвечает: «Над Москвой истребители с сорок первого года не летают». Пришлось сдаться. Стою, хвастаюсь водительским удостоверением в свете фонарика, и вдруг – бац! бац! – мимо две тачки пролетают. Еле успел заметить, что одна – «БМВ», вторая – «Ауди». Спорткары навороченные. Ушли в тьму, как трассеры. Я капитану говорю: «Не стыдно? Пацана от неловкости за десять лишних километров скорости аж ломает перед тобой, а рядом „Формулу-1“ проводят?» Он мне спокойно так: «Не волнуйтесь, гражданин. Они сейчас приедут, повинятся и заплатят штраф». Меня от такой наглости даже на сторону повело. Нет, думаю, ну, бывают же такие отвратительные милиционеры? И что вы думаете? Пока я пыхтел, молча выпуская пар, сзади подъезжают две тачки. Те самые. Спортивные «БМВ» и «Ауди». Выбираются из них два дяди, взрослые уже, не как Виктор Сергеевич, конечно, лет на десять помоложе, и прямиком – к инспектору. «Ну, капитан, говори, сколько платить, и делай все, пожалуйста, побыстрее», – говорит один и вынимает бумажник. Второй тоже волнуется, видно, что неудобно за такую езду. Я уже начинаю подумывать, не уснул ли я за рулем и не сон ли это мне снится. Я даже согласился подождать, пока кэп этих двоих оформлять будет. Второй раз увидеть такое вряд ли представится возможным. – Володя резко вдохнул через нос, прокашлялся и, не отрывая от «Геленвагена» глаз, попросил: – Саша, сигаретку прикури пока… В общем, все было честь по чести: протокол, подписи виновников, все дела… Получили они фото свое в машинах, когда мимо радара проезжали, скорости сверили и уехали. А капитан за меня взялся. «Что это за цирк, товарищ кэп? – спрашиваю я его. – Несомненно, я стал свидетелем волшебного случая, и на правах пострадавшего от действий сотрудников ГАИ имею полное право на разоблачение этого фокуса». – «Какой, на хер, фокус, – отвечает мне капитан, показывая место, где я должен расписаться. – Захотелось пацанам по-мужски тачки сравнить, чтоб без слов и туфты. С фиксацией доказательств и подписью представителя власти. И „Ауди“ выиграл, продемонстрировав свои двести шестьдесят три километра в час против двухсот пятидесяти „БМВ“. Что тут непонятного?» – «И сколько стоит такое удовольствие?» – обозлился я за реально и безо всякого толка выброшенные на ветер пятьсот рублей. Кэп посмотрел на мою машину и сказал: «Ну, для тебя пятерка. И это только из чувства уважения к возрасту твоей машины»… Вот так… А наш «Геленваген» приготовился съезжать на Варшавку. И это уже ближе к теме.