MKAD 2008 - читать онлайн книгу. Автор: Антон Некрасов cтр.№ 27

Оба «таксиста» через ветровое стекло вылетели на улицу и уже в состоянии беспамятства пробили заднее стекло «Доджа» и оказались внутри.

«Таксист»-водитель, еще живой, сломал плечами стойки подголовников заднего сиденья и, перевернувшись, на скорости семьдесят километров в час врезался в спину водителя джипа. Тот, кто уснул, умер во сне.

Ему снился странный сон. Будто бы он и Геныч оказались в подставе, и Геныч, вместо того чтобы уйти в сторону, дал газу и догнал стоящую впереди машину. И теперь они летели в нее, вдохнув после душного салона прокопченный воздух МКАД.

Пассажир рядом с «таксистом» влетел в салон «Доджа» и обрушился на спину сидящей на заднем сиденье беременной женщины.

Когда они оказались в джипе, потратив на это часть секунды, с машиной что-то произошло. Сначала все прозрачные стекла ее покрылись тошнотворно-красной тонировкой, а потом вылетели мириадами алых брызг. На капот «Доджа» вывалилась нога «таксиста» в черном носке.

Ударившись о корму джипа и оставшись без пассажиров, «Мерседес-МЛ» словно подпрыгнул. Оттолкнувшись задними колесами от нагретой дороги, он перевернулся и рухнул крышей на крышу «Доджа». Двухтонный «баварец» скользнул по ней как по маслу и поехал дальше. Стащив с ноги «таксиста» носок и срывая капот джипа, он еще раз кувыркнулся и рухнул колесами на крышу «УАЗа», оказавшись на нем в позе совокупляющейся собаки. Наконец-то он остановился.

…«Мазерати» не успевал. Водитель изо всех сил давил педаль тормоза, словно это могло отнять у машины мощь инерционного движения.

Белый порошок на внутренней стороне ветрового стекла, стереть который щетками было невозможно, мешал видеть дорогу целиком. Она еще пять минут назад кое-как смахнула его перед собой, но это была всего лишь бойница, в такую смотрит механик в танке.

От едкого порошка резало в глазах и щипало шею. Весь салон был покрыт толстым слоем белого, отвратительного на вкус и запах порошка. Словно кто-то ссыпал ей на голову муку из мешка через открытый люк.

Вера Игоревна, жена генерала, кричала не своим голосом. Она пыталась остановить машину силой своего контральто. Когда-то она пела в Большом, там-то она с генералом – еще подполковником, но уже подающим генеральские надежды – и познакомилась.

Сработал человеческий опыт, не имеющий никакого отношения к водительскому мастерству. Чтобы избежать фронтального удара, она выкрутила руль вправо, в то место на дороге, которое для нее освободил улетевший куда-то вперед «Мерседес».

Удар.

Ремень безопасности отнял у нее дыхание и сломал ключицу.

Вера Игоревна без чувств упала лицом на руль, а потом свалилась на пассажирское сиденье.

Под капотом ее машины раздался щелчок. Звук был не механический. Так щелкает закоротившая проводка.

Была бы она в сознании, ее непременно привлек бы неприятный запах горящей пластмассы.

Салон постепенно заполнялся дымом. Сначала дым был серым и неприметным, но потом, когда огонь добрался до выбитого из картера масла, лизнул его и стал поглощать, дым окрасился в черный цвет.

Огонь вспыхнул и тут же погас. Распространению пламени внутри салона мешал тот самый порошок, который не давал Вере Игоревне видеть МКАД минутой ранее.

Снова треск, и снова всего лишь дымок.

Опять треск, огонь лизнул пропитанное порошком сиденье, и снова подавился.

Словно присевший на корточки перед разбитым «Мазерати» Прометей щелкал своей зажигалкой и никак не мог выбить из кресала полноценной искры.

Двери «Мазерати» с двух сторон вот уже две минуты пытались вырвать оказавшиеся в пробке водители. Помогать людям в «Додже» было бессмысленно, ибо все они были мертвы, – да если бы и нашелся оптимист, он мог бы помочь разве что советом. «Додж» был похож на сплющенную, но так и не вскрытую консервную банку.

Но сохранить жизнь женщине в «Мазерати» считали своим долгом все, кто оказался рядом. Кто-то рвал двери, кто-то вынимал из багажников просроченные огнетушители, наиболее резвые, но глупые бежали к месту катастрофы с отвертками и гаечными ключами.

Веру Игоревну вытянули из салона за минуту до того, как салон густо затянуло дымом.

А за десять секунд до воспламенения вынырнувший из толпы зевак и добровольных спасателей молодой человек кавказской наружности встал на колени, заглянул, закрывая лицо воротником дубленки, под сиденье и схватил за ручку маленький, цилиндрической формы саквояж.

– Деньги… – шептала, задыхаясь от боли и гари, Вера Игоревна. – Там все деньги мои…

Не все, конечно, что у нее было. Но ей хотелось, чтобы поверили.

Кто-то побежал к «Мазерати», другие бросились его контролировать, некоторые поспешили контролировать контролеров.

Молодой человек в дубленке частым шагом проворовавшегося артельщика вернулся к серебристому, битому на левый бок «Мерседесу Геленваген» и швырнул саквояж на пол.

– Поехали!

– Куда поехали? – вскипел Ташиев. – Пробка!

– Что ты принес? Зачем принес? – засуетился Джамрамбиев. – Искать станут, свидетели видели!

– Никто не видел, – прохрипел Мирзоев. – Но если ты знаешь легкий способ достать денег, почему ты с нами им не поделишься?

– Какие деньги могут быть у женщины?

– У нее дорогая машина, – упрямо хрипел Мирзоев, склонившись над саквояжем. Поняв, что замки закодированы, он пробормотал ругательство и схватил трость. Свинтив не ручку, а нижнюю часть ее, он вытянул оттуда жало заточки. Несколько раз он срывал ее с замка, поранил руку, но его не могла остановить даже боль. Наконец замок поддался и хрястнул.

– Что это?.. – прошептал он, давясь впечатлениями.

Джамрамбиев, перегнувшись с переднего сиденья, затаил дыхание.

– Что там?

Ташиев, морщась и кряхтя, перевернулся на другой бок и развел руками створки саквояжа.

– Это деньги…

Втроем схватив саквояж, не замечая, что вокруг суетятся люди, каждый из них стал рвать саквояж к себе. Каждого мучило два вопроса: деньги ли? – и – сколько их?

– Здесь… много, – прошептал Мирзоев.

Убедившись, что все не выдумка Мирзоева, который сразу после аварии остановил джип и вышел на улицу, Джамрамбиев затолкал чемоданчик под сиденье.

– Кто видел? – почти прокричал он.

– Никто не видел, – успокоил его Мирзоев. – И никто не услышит, если ты не замолчишь.

Вокруг царила суета. Шипели огнетушители, трещали вырываемые домкратами двери. Мирзоев и Джамрамбиев сидели впереди, прислонившись плечом к плечу, а Ташиев считал, перекладывая пачки купюр из саквояжа на пол.

– Здесь семьдесят две тысячи долларов… – простонал он, закончив. – Видел бы брат… Он хотел, чтобы я учился и стал большим человеком…