Ведьма - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Асанов cтр.№ 24

Михаил решил вмешаться:

– Друзья, успокойтесь. Мы все что-то умеем, и все мы, наверно, хороши каждый в своей области. Иначе мы бы здесь не сидели, правда? Поражать публику талантами будем на съемочной площадке, а здесь мы просто отдыхаем. Во всяком случае, я пришел сюда отдыхать и слушать, как вы ругаетесь, совсем не хочу.

Чавачин все же заплакал. Правда, гораздо скромнее, чем ожидалось. Он отвернулся к стене, на которой висела какая-то плетенная из соломы хитрая японская картинка в рамке, закусил губу и тяжело задышал. Впечатление это производило почти сюрреалистическое, но никто и не подумал старика утешать.

– А ты сам что думаешь, Миш? – спросил Рустам Имранович. – Миротворец ты наш…

– О чем?

– О том, что имеет смысл? Лечить, копаться в чужих головах, разговаривать с духами? Зачем мы вообще здесь?

Михаил вздохнул. Идиотский вопрос.

– На эту тему можно писать диссертацию, Рустам Имраныч. Если нужно забраться в голову к убийце, чтобы спасти его будущую жертву, я заберусь к нему в голову и даже не задумаюсь. Если нужно поговорить с мертвыми, чтобы успокоились живые, я не побоюсь выглядеть смешным и поговорю. Ну, что еще?.. – Он пожал плечами.

Имрановичу этого было мало.

– А как насчет славы и фанфар?

В этот момент к столу вернулся колдун Иванов. Он выглядел немного бледным, но все же посвежел и готов был к новым свершениям. Очевидно, успел опорожнить желудок. Он услышал только последнюю фразу и не замедлил отреагировать:

– Да! Славы и фанфар мне! И можно без хлеба!

– Помолчите, юноша, – отрезал Рустам Имранович. – Так что, Миш? Будем биться за славу, за имя или за то, чтобы успокоились живые?

Михаил пристально посмотрел ему в глаза. Впрочем, Имранович довольно удачно выставил защиту.

– Я биться не буду, – сказал Миша.

Рустам Имранович улыбнулся. Ответ его удовлетворил. Он уже хотел что-то сказать, но снова вмешался Черный Колдун:

– Кстати, об успокоении живых. Завтра нас ожидает полная жопа… Я прошу прощения у дам. – Он прищурился и приложил палец к губам. – Я общался со своим магическим кристаллом…

– Ай, я тебя умоляю, Слава! – воскликнул Имранович.

– Хорошо, уговорили… Я краем уха слышал от ассистентов, что завтра нас повезут в лес, где порезали кучу людей. Нашинковали просто в капусту, порубали на куски и побросали по колодцам. Вот будет развлекуха!.. Кто-нибудь еще будет суши?

Начался первый серьезный и утомительный съемочный день. В гости к телевизионщикам пожаловал бывший капитан уголовного розыска Валентин Баранов. Его появление на съемочной площадке чем-то напоминало первое появление в кадре незабвенного балабановского «героя нашего времени» Данилы Багрова, обещавшего кирдык Америке. Валентин вошел в павильон, сверившись по бумажке с адресом и чертежом, и, раскрыв рот и озираясь вокруг, стал пробираться поближе к комнате участников.

В отличие от Данилы ломать он ничего не стал и по морде, следовательно, не получил.

В тот день снимали на том же бывшем заводе и в несостоявшемся торговом комплексе, за аренду которого были отвалены серьезные деньги. Помещение, правда, использовали поменьше – одно из тех, в которых шли предварительные конкурсы с акулой и другие занятные игры. До начала непосредственного съемочного процесса оставалось еще около полутора часов, и заметного оживления на площадке пока не наблюдалось. Осветители лениво сновали по залам со своими причудливыми торшерами, в коридорах и подсобных помещениях курили и тихо переговаривались загадочные мужчины и женщины с бумажными блокнотами и электронными коммуникаторами, кто-то, напевая знакомый мотивчик, протащил мимо видеокамеру. Баранову все эти люди казались загадочными только своей принадлежностью к миру, в котором он ничего не понимал и который созерцал исключительно со своего любимого, ободранного кошачьими когтями дивана. «Ага, вот вы какие, значит, – думал он, неторопливо переставляя ноги по дешевому коричневому линолеуму. – Вот тут все и происходит». Как он и предполагал, мир, скрывающийся по другую сторону экрана, – полнейшее надувалово. Вот они, эти загадочные мальчики и девочки, дарящие простому человеку мечты о прекрасном, стоят по коридорам, курят, матерятся, кто-то украдкой почесывает задницу, кто-то по телефону объясняет маме, как вставить клизму собаке или, в случае неудачи, на каком трамвае доехать до ветеринарной лечебницы. Вот от кого-то пахнуло перегаром, да таким сильным, что Баранов не удержался от гримасы и даже слегка отклонился от своего курса. Кажется, воняло от высокого и худого, похожего на палку парня в голубой рубашке с закатанными рукавами, который стоял возле кулера в коридоре и беспрестанно глотал ледяную воду. Он заметил повышенное внимание к своей персоне, уставился на Валентина, заранее ощерившись, но Баранов ничего не сказал, лишь вежливо кивнул головой и улыбнулся.

Ха-ха, маленькая фабрика грез, магия телевидения! Запах перегара и клизма неведомой немецкой овчарке по кличке Берта.

Спустя пять минут после начала ознакомительной прогулки по съемочной площадке Баранов понял, что заблудился. Он подумал, что на этом заводе в дремучие советские времена, видимо, создавали что-то настолько секретное, что даже войти и выйти можно было только с путеводителем, не говоря уже о том, чтобы беспрепятственно пробраться к начальству. В результате Валентин с потрепанной бумажкой в руке остановился в центре небольшого зала с бетонным полом. Вдоль всех четырех стен в два ряда выстроились колченогие жесткие кресла с деревянными подлокотниками а-ля сельский клуб. В одном из них, небрежно держа сигарету в тонких холеных пальчиках, сидела молодая женщина. Баранов подумал, что ему придется обращаться к ней, иначе он никогда не выйдет к людям.

– Я прошу прощения, – произнес он тоном, не допускающим никаких небрежностей. Услышав такое обращение, ты автоматически поворачиваешь голову, потом втягиваешь ее же в плечи, судорожно рыщешь по одежде в поисках бумажника с документами. Это голос Власти, память о котором навсегда протиснулась в одну из щелей цепочки ДНК.

Но, как ни странно, девушка этот голос проигнорировала. Длинная тонкая сигарета в ее вытянутой руке даже не дрогнула. Девушка смотрела в пол остекленевшими глазами и думала о чем-то.

Баранов немного опешил. Он забыл, что давно уже не мент.

– Я прошу прощения, мадемуазель! – повторил он громче. – Вас не затруднит подсказать, где я могу найти некую госпожу Садовскую? Я тут уже все свои башмаки стоптал.

Услышав фамилию, дамочка приподняла голову, посмотрела на гостя.

– Вы ее нашли, – сказала она. – Дальше что?

Баранов стиснул зубы, чтобы не нахамить. В лучшие времена он бы таких, как эта высушенная стерлядь, рассовал по обезьянникам и выводил на допросы по одной! И жарил бы, и жарил…

Он подошел к Маришке и, не испрашивая разрешения, присел рядом. Допотопное кресло под его задом даже не заскрипело – отчаянно взвыло. Маришка продолжала курить.