Мент - читать онлайн книгу. Автор: Александр Новиков, Андрей Константинов cтр.№ 47

В трамвае Зверева окружали такие же угрюмые и похмельные морды, как у него самого. Он, в принципе, ничем не отличался от массы жителей северной столицы. Озабоченные ростом цен, неопределенностью будущего, шоковой терапией, угнетенные от выпитого вчера, хмурые ехали люди. И все-таки… все-таки ни одного из пассажиров этого трамвая не разыскивала милиция. Ни над одним из них не висела угроза ареста. И, в конце концов, ни один из них не подставил любимую женщину под нож. А он, Сашка Зверев, подставил.

Неожиданно он ощутил на себе чей-то внимательный взгляд. Неприятно заныло в подреберье. Неужели — все?… Маловероятно. Почти невероятно. Но… ты же сам знаешь, как ЭТО бывает. Стремительное движение двух неприметных мужчин с разных сторон… сильные руки Не дергайся, Зверев, ты арестован!… Щелчок наручников, торжествующая улыбка.

Сашку сильно толкнули в бок. Он резко развернулся. И встретился глазами с человеком, который его разглядывал… Толик-Кнут, карманник с Лиговки. Толик приветливо улыбнулся, Зверев ответил кривой ухмылкой. Сердце колотилось. Мерзко скрежетал на повороте трамвай.

В палату, где лежала Настя, действительно не пускали. Но удостоверение еще лежало в кармане… Оно все еще обладало магической силой и способностью быстро открывать многие двери. Для этого, правда, пришлось дождаться заведующего отделением. Красивый пожилой грузин повертел в руках ксиву, хмыкнул и сказал:

— Сколько же вы ее мытарить-то будете? Прокуратура, розыск, судейские чины… бегаете толпами, а проку нет никакого.

— Извините, служба у нас такая, — неохотно сказал Зверев.

— Вот скажите, молодой человек, вы найдете тех, кто это сотворил?

— Я сделаю все, чтобы их найти, — ответил Сашка твердо. Он плотно сжал губы, выражение лица стало жестким. Врач внимательно посмотрел на него, сказал:

— Ну-с, желаю успеха. Можете поговорить с Анастасией э-э… Михайловной. Очаровательная, доложу я вам, женщина.

Я знаю, — чуть было не сказал Сашка. …Настя смотрела огромными темными глазами. Лицо выглядело очень бледным. И чувственные коралловые губы побледнели, вытянулись в длинный блеклый мазок акварели. И бинты на голове… Господи! Какой же я идиот. Опер, блин! Ни разу не удосужился спросить, как ее ранили. Все казалось — ножом. Почему ножом?… Идиот, лох, дешевка!… бинты на Настиной голове лежали аккуратной марлевой шапочкой. Белые как снег. Страшные, как вдовья вуаль. И глаза Настины огромные смотрели в лицо Звереву МОЛЧА. …Почему она так смотрит?… Почему ты так смотришь? Почему?

— Почему ты так смотришь на меня, Настя?

Ресницы дрогнули, скривились бледные губы… и слеза показалась в уголке глаза. Ах, вы, слезы женские! В каратах вас не взвесишь… не измеришь… да и вообще никогда ничего про вас не поймешь.

— Как ты? — задал Зверев глупый вопрос и неловко двинулся к кровати. Шторы в палате были задернуты, горел светильничек в изголовье, и в его свете смотрели темные глаза с родного лица…

— Ты что, добить меня пришел?

Сашка показал пальцем на стакан, и бармен равнодушно налил еще водки. За его спиной искрились десятки бутылок со спиртным. Цены здесь были аховые, и Сашка даже не знал, хватит ли остатков его денег. Какое, к черту, это имеет значение?

Он выпил, швырнул на стойку пятнадцать рублей и вышел. На лестнице столкнулся с опером из спецслужбы — Женькой Кондрашовым. Женька посмотрел удивленно, сказал:

— Здорово, Саша.

— Привет, Женя.

— Слушай, Саша, тут понимаешь какое дело…

— Жень, — невежливо перебил Зверев, — не спрашивай, и мне не придется врать… Лады?

— Лады, — сказал Кондрашов. — Выйди через черный ход, у главного стоит ПМГ. Знаешь, как его найти? Налево, через вестибюль…

— Спасибо, знаю.

Зверев повернул налево и скрылся в пустом вестибюле. Кондрашов озадаченно потер рукой подбородок и пошел по своим делам.

Сашка вышел через заставленный ящиками двор. Шел снег. Тяжелые, влажные хлопья вертикально опускались из глубины серого неба. Посреди хоздвора чернела огромная лужа. Снежинки падали в воду, таяли. На краю лужи две вороны дрались из-за сизого мясного ошметка. Зверев закурил и вышел на улицу. Здесь дул сильный ветер с Невы, снег летел косо… Сашка поднял воротник куртки. Идти ему было некуда, и он пошел так, чтобы ветер дул в спину.

Двести граммов водки, выпитых в баре гостиницы «Москва», согревали изнутри, возвращали способность соображать. Можно сказать по-другому: они притупили боль. Зверев шел бесцельно, курил. Ветер с хлопьями снега дул в спину.

…Разговор с Настей получился очень тяжелым… Ты что, добить меня пришел? Навряд ли это вообще можно назвать разговором. Скорее — допросом. Странным допросом, переходящим в истерику, в исповедь, в слезы, в отрешенное молчание… Он пережил этот разговор снова.

…Она ждала. Она купила шампанского… и накрыла стол. И надела кружевное белье… то, черное, что тебе нравится, опер… Она ждала час, другой. Было тоскливо. Страшно. Ты можешь это понять — СТРАШНО?!

…А она стояла у окна. И небо темнело, темнело, темнело… И уже стало ясно, что что-то случилось… А потом был первый звонок, но она не успела подойти. Или — если хочешь — боялась… А потом второй звонок… кто-то позвонил и молчал… И стало еще страшней. Нет, не так… ЖУТКО стало. Ты понимаешь, жутко!… Не плачь, родная, я с тобой… Руки! Убери руки! Как ты можешь, Саша? Как ты можешь?…

…А потом, когда раздался звонок в дверь, и я подбежала и увидела тебя… Ме-меня? Как — меня?… В глазок, опер, в глазок.

И уже все стало совсем непонятно. Глаза Настины смотрели, сухие, строгие… Зверев, не спрашивая разрешения, закурил прямо в палате, и Настя попросила: дай мне, и он отдал сигарету. И она затянулась… Плыл тяжелый дым в свете лампы, плыл, и как пьяные, плыли мысли. Белела на голове Насти повязка.

…Зачем ты так, Саша? Я бы и сама тебе отдала все деньги… Я бы все отдала. Зачем же ты?… Настенька, родная, что ты говоришь? Подумай, что ты говоришь?! Я в это время названивал тебе… я все автоматы в районе «Елизаровской» обошел. Настя, одумайся! Это не мог быть я!… Ну, значит, не ты. Значит, твоя тень с дубинкой… А я-то, дура, надеялась…

Грузовик закричал клаксоном пронзительно, завизжал тормозами. Его несло по мокрому месиву… Зверев повернул голову, увидел искаженное лицо водителя за лобовым стеклом. Водитель что-то кричал. Сашка равнодушно смотрел на стремительно приближающийся радиатор.

Лечащего врача Насти Зверев нашел во внутреннем садике. Несколько мужчин и женщин стояли у капота новенькой «Волги». Автомобиль был, что называется, нулевый, даже без номеров. Компания пребывала в состоянии радостного возбуждения, на капоте стояла бутылка шампанского и разномастные чашки, стаканы, мензурки.

Некоторое время Зверев наблюдал за людьми у «Волги» со стороны. Очевидно, решил он, кто-то купил машину… обмывают. Не худо зарабатывают эскулапы… Зверев смотрел со стороны и пытался определить, кто же из них нейрохирург Эрлих.