Сочинитель - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов cтр.№ 20

— А пистолет у вас есть? — тут же поинтересовался Мишка.

— Есть, — прорезался наконец голос у Кудасова.

— Покажите, дяденька сыщик!

Никита беспомощно оглянулся и, запинаясь, сказал:

— Понимаешь, тут нельзя. Тут… э-э-э… людей много…

— Тогда пойдем в сквер, — решительно махнул рукой Мишка. — Там деревья, там никто не увидит… Ну, пожалуйста, дяденька сыщик!

Даша смеющимися глазами посмотрела на Кудасова и серьезно попросила:

— Ну, покажите же пистолет ребенку, товарищ сыщик! Или — у вас опять срочное дело, опять бежать надо?

— Нет, — мотнул головой Никита. — Я, собственно… А где тут сквер?

— Ура! — закричал Мишка, схватил свободной рукой Кудасова за левую ладонь и потащил обоих взрослых за собой.

— Это ваш сын? — спросил Никита, семеня за мальчишкой.

— Нет, — фыркнула Даша. — Племянник… Сестра попросила побыть с ним. Она с мужем на банкет сегодня идет, а у меня все равно спектакля нет — у нас гастроли начинаются… А что, неужели я выгляжу на такого взрослого сына?

— Я оговорился, — улыбнулся Кудасов. — Я хотел сказать брат, а получилось — сын…

В тот день они долго гуляли по Москве, Даша показывала столицу Никите и рассказывала про свой город очень много интересного — она была настоящей москвичкой, коренной, в отличие от большинства населения белокаменной.

Кудасову давно не было так хорошо, легко и интересно. Редкий случай — он совершенно расслабился, смеялся и шутил вместе с Дашей и Мишкой, и даже странная концовка дела по розыску коллекции академика Мальцева не занимала его мысли. А еще он забыл о том, что на следующий день надо ехать в Ленинград…

Они перекусили в индийском ресторанчике на Чистых Прудах, а потом снова бродили по улицам — до незаметно подкравшихся сумерек. Ох, уж эти московские майские сумерки… Человека из Питера они могут заколдовать не хуже, чем москвича — белые ночи на Неве… Даша и Никита даже не заметили, как «уходили» Мишку до полного изнеможения — Кудасов взял ребенка на руки, где тот и заснул благополучно, довольно хрюкнув в крепкую оперскую шею… Тут уж волей-неволей пришлось Никите провожать Дашу до дому — не тащить же ей было самой довольно тяжеленького уже пацаненка? Само собой оно как-то все складывалось — и сумерки эти московские, и Мишка уснул…

Даша жила в самом центре — в престижном доме за аптекой на проспекте Калинина… Дверь в квартиру она открыла сама, скользнула в прихожую и, не зажигая света, шепнула:

— Родители на даче… Давай налево сразу, в гостиную, я Мишку на диване уложу.

Никита на цыпочках прошел через просторный коридор, свернул в увешанную картинами гостиную и бережно сгрузил ребенка на широкий диван. Мишка что-то пробормотал во сне недовольно, а ручонки свои, обхватившие шею Кудасова, разжимать никак не желал — пришлось Даше вмешаться, и Никита вздрогнул, когда ощутил прикосновение ее пальцев. Он выпрямился и, тяжело дыша, прошептал:

— Ну… Так я пойду?

— Погоди, — еле слышно сказала она в ответ. — Чаю хоть попьешь… У нас не принято из дома уходить без угощения. Сейчас я Мишку раздену. Подожди меня на кухне…

Она тоже задыхалась — ну, конечно, они же пешком на третий этаж поднялись… Как тут не задохнуться двум молодым людям?

Кудасов ощупью добрался до кухни, уселся там на табуретку и жадно закурил, нашарив на столе пепельницу. Сигарета сгорела в две затяжки, не уняв сумасшедший стук сердца… В кухню, по-прежнему не зажигая света, скользнула Даша:

— Спит, как сурок… Ну, так чего ты хочешь? Чаю? Или…

Возможно, она хотела сказать «или кофе», возможно. Наверное, она просто не успела договорить, потому что Никита встал с табуретки и хрипло сказал что-то совсем невразумительное:

— Даша, я не знаю, понимаешь, как-то очень, и потом…

— Я знаю, — прошелестело в ответ, и он почувствовал, как ее руки легли ему на грудь, а потом рот ему (он еще пытался что-то вякнуть) закрыли мягкие, невероятно вкусные губы.

Кудасова даже зашатало от долгого поцелуя — он чуть не сел обратно на табурет, но Даша неожиданно крепко взяв его за руку, потащила молча в какую-то комнату с большой кроватью…

— Ну же, — она дышала все чаще и чаще, словно не стояла в темной квартире, а бежала куда-то. — Как эта твоя сбруя расстегивается?

Дальше был какой-то омут, вынырнув из которого Никита даже не пытался гадать, сколько же, собственно, прошло времени? Хоть и говорят ученые, что время, мол, непрерывно — ан нет, бывает, и останавливается оно. Не для всех, правда, далеко не для всех…

— Ну вот, — сказала голая Даша, целуя лежавшего на спине Никиту (на нем, естественно, элементов одежды также не наблюдалось). — Слава Богу! Я из-за тебя чуть невроз не заработала. В кои веки раз девушке мужик понравился — и на тебе, по «важному делу» сбегает!

Кудасов ничего ответить ей не сумел, потому что в коридоре послышалось шлепанье маленьких босых ног, и Даша, ойкнув, еле успела накрыть его одеялом с головой, одновременно схватив с пола свой сарафанчик.

— Тетя Даша, — донесся до Никиты приглушенный одеялом Мишкин голос. — Почему ты плакала? Громко так, я даже испугался… А почему ты такая голая?

— Жарко, Мишенька, — Дашин голос подозрительно прерывался. — Я… Я не плакала… Мне просто сон приснился.

— Страшный?

— Нет… Очень хороший сон.

— А почему лев рычал? — не унимался Мишка.

— Какой лев, малыш? Не было никакого льва…

— Был, — упрямо сказал мальчик. — Ты плакала, а лев рычал… Я думал, он тебя съесть хочет, и испугался… Можно, я с тобой полежу, тетя Даша? Мне страшно…

— Нет… Не бойся, маленький. Это был просто сон… Пойдем, я тебя побаюкаю…

— А лев не придет?

— Нет… не бойся, он не придет. Львы, вообще, добрые, их бояться не надо, они детей не едят…

— А взрослых?

Голоса потихоньку становились глуше, и Никита понял, что Даша уводит Мишку в гостиную:

— Взрослых только иногда — когда они сами этого хотят…

Он лежал под одеялом, боясь даже пошевелиться, и ждал, когда она вернется — Никите показалось, что прошла чуть ли не вся ночь, пока не раздался наконец в комнате Дашин шепот:

— Эй! Товарищ сыщик! Вы тут льва не видели?

Потом она скользнула к нему под одеяло, и Кудасов снова окунулся в омут…

Хоть и замирало для них время — а ночь-то все равно пролетела очень быстро… Когда стало светать, Никита предпринял было какие-то попытки объясниться, но Даша, крепко обняв его, зашептала в самое ухо:

— Не говори ничего, не надо! Я и так все знаю — и про жену твою, и про ребенка. Я тебя у них не украду, я все понимаю. Никто ни о чем не узнает… Мне просто очень хорошо с тобой было, Никита… Ты меня не забывай… Слышишь? Какие у тебя руки сильные…