Дело о дуэли на рассвете - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов cтр.№ 5

— Вы Юрий Нилин?

— В чем дело?

— Меня зовут Игорь Комаров. Я — бывший муж Ольги Ненашевой. Это ведь у нее вы проходили подсудимым? Вам, если не ошибаюсь, лет шесть дали?

— Все что дали, все мое.

— Юрий, не подумайте ничего плохого, но у меня к вам предложение. Мы с женой несколько лет в разводе. Она и ее родители не хотят, чтобы я встречался с дочкой. Она судья, у нее большие связи, мне трудно с ней бороться. А дочь уже чужого дядю отцом зовет. Мне бы только неделю с дочерью побыть, без бабушки с дедушкой, без мамаши этой. Где-нибудь на югах, где она бы о новом отце забыла, а меня бы заново узнала. Помогите. Я знаю, что на чужой обиде играть нельзя, но, может быть, вам тоже легче станет?

Юра подумал, что все правильно. Что он с удовольствием поможет этому мужику, чтобы судья почувствовала, что такое боль, растерянность, отчаяние. Чтобы она неделями не спала, не в состоянии найти выход из тупика. Чтобы на этой жизни ей захотелось поставить крест.

— Что я должен сделать?

…Надю — дочку судьи Ненашевой — еще не довезли до места ее нового жительства, а везли ее куда-то на Кавказ, когда Нилину открыли правду. Игорь Комаров оказался не отцом девочки, а посредником в ее похищении. Заказчиком выступали родственники чеченца, которому, как когда-то Нилину, Ненашева вынесла обвинительный приговор.

14

— Юра, — осторожно спросила я, — зачем ты звонил в Агентство и угрожал Обнорскому?

— Я? — оторопел Нилин. — Да я о вашем Агентстве слышать ничего не хотел. Это сейчас, когда ты сама меня нашла, я подумал, что за вами должок. А так если и мыслил что-то, то в далекой перспективе.

— Подожди, мне шеф категорически запретил с тобой встречаться после того, как стали раздаваться звонки с угрозами в наш адрес. Ты же настаивал на встрече со мной, чтобы мы написали опровержение той статьи?

— Вот чудак человек, я же тебе объясняю — вы для меня были даже не на втором, а на десятом плане. Подожди-ка, а когда начались звонки?

— Месяца полтора назад. Так это не ты звонил?!

Когда-то мой преподаватель по криминалистике сказал, что из меня получился бы отличный следователь, если бы у меня было чуть меньше фантазии. Но в данном случае, думаю, именно фантазия дала толчок тем размышлениям, которые и привели нас к правильному выводу.

— Так, значит, кто-то знает, что ты участвовал в похищении девочки. Еще этот некто знает, что когда-то именно наши ребята писали про твой процесс, — и, значит, ты должен быть на них в обиде. И этот некто предполагает, что мы — то есть Агентство — готовы вступить с тобой в переговоры. Но ты — вернее, некто за тебя — переходит к угрозам, а значит, получить объяснение лично от тебя становится затруднительным. Все это должно привести к тому, что мы начнем искать информацию на стороне. Тогда снова возникнет этот некто, который и сдаст тебя со всеми потрохами. Тебя обвинят в похищении девочки, и ты пойдешь по этапу. А мы это дело в красках распишем. В общем, роль нам досталась незавидная…

15

Честно говоря, я не могу грешить на Нилина — это моя злополучная фантазия вывела меня на заклятого врага Юрия, того самого районного чиновника, с которого и начались его злоключения. Еще раз осмыслив сказанное, я пришла к выводу, что без участия Ивана Петровича Васильева (так звали чиновника) здесь не обошлось. Что именно он держит руку на пульсе этой истории с тех пор, как Юрий вышел из колонии. И что именно с его подачи были сделаны звонки в Агентство.

Мне и в голову не пришло, что у этого спектакля — режиссер другой, и к тому же мне знакомый.

— Он не учел одного — что ты «соберешься в Испанию», — выслушав мое «юридическое» заключение, сказал мне Нилин.

Впервые со времени нашей встречи Юра подошел ко мне близко-близко, взял мою руку и осторожно припал к ней губами. Я, вздохнув, положила другую руку ему на голову и стала ерошить волосы. Я поклялась, что никогда не пущу Юру в Агентство, где ходит эта дива Завгородняя, на которую западают все мужики, вне зависимости от возраста и уровня «IQ». И еще — что сделаю все возможное, чтобы эта наша встреча никогда не закончилась.

Тогда я не знала, что потом каждую ночь буду засыпать с мольбою, чтобы утро принесло мне полнейшее забвение об этой встрече.

16

Я проснулась от приступа удушья.

Мне снилось, что маленький обруч стального наручника пытаются застегнуть на моей шее злобные рубоповцы, почему-то мило улыбающиеся мне и ободряюще подмигивающие. Пробуждение не принесло облегчения: что-то тяжелое давило мне на грудь и шею. Я находилась в кольце рук Юрия.

Такое начало дня показалось мне зловещим, но я старательно гнала от себя дискомфортное ощущение. Проснувшийся Нилин помог мне в этом — бережным движением убрав упавшую челку с моего лба, он сначала по-детски звонко чмокнул меня в щеку, а затем со все возрастающей страстью стал целовать лицо, шею, грудь…

К плану действий мы перешли много позже. До конца моего отпуска оставалось пять дней.

За это время я со всеми возможными мерами конспирации и маскировки наведалась к представителю турфирмы в гостинице «Октябрьская». Этому человеку, о котором мне сказал Юра, я вручила фотографию Нилина и 800 долларов. Остальные деньги — 700 долларов я должна была передать агенту после того, как он отдаст мне новенький паспорт с фотографией Юрия, но на имя другого человека. С этими документами любимый собирался ехать в Чечню, чтобы за собственные деньги выкупить Надю Ненашеву. С настоящими документами Юрий ехать не хотел — он уверял меня, что с его судимостью поездка в зону конфликта могла обернуться неприятными осложнениями. О чем думала, совершая эти манипуляции с законом, бывшая судья и нынешний адвокат Лукошкина, для нее самой остается вопросом по сей день…

17

Через два дня мое и без того относительное спокойствие нарушил звонок Обнорского на сотовый телефон. Господи, он же уверен, что я в Испании!

— Ну, Анна Яковлевна, колись, как ты дошла до жизни такой, — Андрей, похоже, находился в хорошем расположении духа.

— Ч-что ты имеешь в виду? — от такого вступления (кстати, обычного для Обнорского, но в моем состоянии осознать это было очень сложно) меня бросило в жар, тут же сменившийся нервным ознобом.

— Да, мадам Лукошкина, совсем ты расслабилась, шуток не сечешь, — озадаченный моей реакцией, произнес Классик. — Как дела, говорю, как Испания?

— Испания как Испания. Что случилось?

— Случилось страшное («Что еще!» — простонала я мысленно). Я соскучился.

— Дурак ты, Обнорский!

— А нервишки-то шалят, шалят. Правильно сделала, что поехала отдыхать. Или чем ты там занимаешься?

— Андрей, милый, что тебе надо, а? — Я готова была называть Обнорского самыми ласковыми словами, лишь бы наш разговор, выбивший меня из колеи, поскорей закончился.