Мой брат якудза - читать онлайн книгу. Автор: Яков Раз cтр.№ 4

Ответственный за проведение церемонии, Сакураи приветствует нового босса, затем босса Исиду, всех присутствующих, семью Кёкусин-кай, мир якудза, «мир доблести», и меня, который, согласно его словам, уважил церемонию своим присутствием. Присутствующие кланяются мне, я — им, краснея от смущения.

Тецуя Фудзита, новоявленный босс, поднимает руку. В зале царит безмолвие. Он произносит:

— Вступая в эту ответственную и почетную должность, я хочу поблагодарить всех присутствующих здесь за то, что они терпеливо ждали все время, пока я был в заключении. Я также благодарю тех, кто с ответственностью и осторожностью управлял делами семьи, и в особенности босса Исиду, самого уважаемого моего брата, который сохранил нашу силу и уважение в Японии и на всех территориях…

Китаец из «Змеиной головы» выпрямляется.

— Я также рад приветствовать здесь босса Чарли Тонга, возглавляющего объединение «Змеиная голова» в Гонконге, и я рад сообщить присутствующим здесь об обновлении союза между семьей Кёкусин-кай и этой уважаемой китайской семьей…

Он кланяется китайцу. Не очень низкий поклон, замечаю я. Китаец делает еле заметный кивок в ответ.

— С этого момента мы будем действовать сообща во всех наших делах на земле Юго-Восточной Азии, в духе нового времени…

Пояснять он не стал.

— Нет сегодня с нами человека, благодаря которому произошло восстановление этого союза. Подвергаясь опасности во имя семьи, Фурукава Сабуро, известный нам под своим настоящим именем Мурата Юкихира, или Юки, сделал почти невозможное и восстановил союз со «Змеиной головой». К сожалению, он не смог быть с нами сегодня. Я прошу назначить его почетным членом семейного совета. С этого момента ему полагается полное уважение со стороны семьи, а также ее полная защита. И да будет всем известно, что Мурата Юкихира получает нашу личную защиту и все ранее объявленные решения в его адрес отменены и более недействительны!

Ощущение дерзкого вызова витает в воздухе. Никто не двигается.

За десять лет до этих событий. Я еду к маленькой закусочной на площади Сугамо. Еду к молодому человеку, который старательно и сосредоточенно готовит там еду. К молодому человеку, которого тогда звали Юки. К человеку, с которым я подружился и был связан братским союзом скитальцев, породнившим наши души. К человеку, только после исчезновения которого я понял, насколько он был мне близок. К человеку, который однажды внезапно исчез, появляясь лишь в рассказах людей, живущих между Токио и Манилой. Я больше не знаю, жив ли он на самом деле или же существует лишь в их рассказах или моей душе, тоскующей по его праведности, от которой, может, уже больше ничего и не осталось. Я десять лет искал этого молодого человека. И быть может, он состарился за эти годы. Но даже если мне и известно что-то о его теперешней жизни, то я ничего не знаю о состоянии его души сейчас, когда он располагает защитой одного из сильнейших боссов в Токио. Я вспоминаю его дневник и страдания, наполнявшие его слова, стихи, которые он любил — Бодлер, Вилья, Октавио Пас. Кто он и где он? В Гонконге? В Бангкоке? В Сан-Паулу? И почему он не пришел сюда сегодня?

— У меня все, — говорит Тецуя, — спасибо.

Сакураи объявляет, что официальная часть церемонии закончена и банкет состоится через полчаса в главном зале гостиницы. Его голос меняется, освободившись от тяжести, навеянной церемонией. До того как всем разойтись, он говорит: «Фотографируемся!»

Тецуя, новый босс семьи Кёкусин-кай, становится перед свитками с именами богов якудза, рядом с ним выстраиваются важные боссы. Снимок, еще один, и еще… Тецуя стоит не двигаясь, и лишь те, кто рядом с ним, сменяют друг друга, как альбомные листы, четверка за четверкой. Иногда их двое, иногда только один. Все согласно иерархии. Лица серьезные, закрытые. И вдруг он, Тецуя, кричит мне: «Сэнсэй, иди фотографироваться!» И вот я тоже позирую перед фотоаппаратами, смущенный. После этого все расходятся. В зале скоро начнется банкет.

Я приехал сюда вчера. Два дня назад меня пригласили по телефону: «Сэнсэй! Церемония состоится завтра в районе Корияма, в три пополудни! До встречи!»

На следующий день я сажусь на поезд на станции Уэно в Токио. Делаю две пересадки. И вот поезд подъезжает к станции Корияма, району горячих источников, окруженному черными горами, немного севернее Никко. Это последний поезд, останавливающийся на каждой станции. Сразу же после пересадки на него я стал замечать людей из якудза, садящихся на поезд.

Как я их узнаю? Одних по отутюженным костюмам и белым галстукам. Других — по майкам броских цветов с длинными рукавами, широким разноцветным брюкам, белым туфлям, а также по металлическим, серебряным и золотым значкам с символами семьи Кёкусин-кай. «Платиновые» прибудут на больших черных машинах с затемненными стеклами. Еще я узнаю их по походке вразвалку и надменному, угрожающему взгляду в сторону катаги — граждан, считающихся законопослушными. Я вижу увиливающие взгляды катаги.

У тех, кто едет со мной в поезде, или короткая стрижка, или же мелкая завивка — то, что на японском называется «пама» — от «permanent», в африканском стиле. Большинство из них в темных очках.

Они грубо ведут себя у билетных касс. Некоторые нарочно выставляют напоказ рисунки «ирэдзуми» — татуировки. Пусть все видят. Эти якудза как будто спустились со страниц японских комиксов.

На их руках нет мизинцев. Отрезанный мизинец — позорный знак мира беспредела.

Они всегда сидят отдельно. И если кто-нибудь из них садится рядом с законопослушным катаги, то тот немедленно встает. Но если есть отдельное место, якудза стараются сидеть там. Такое впечатление, что сегодня эти люди, навевающие страх, опасаются катаги.

— Станция Корияма!

Якудза сходят с поезда, стараясь не показывать своих эмоций. И я схожу. Какой-то человек спешно подходит ко мне. Он мне незнаком.

— Якобу-сэнсэй?

— Да, это я.

— Следуйте, пожалуйста, за мной.

Человек, само воплощение покорной вежливости, указывает мне на черный «мерседес», начищенный до блеска, неестественный, устрашающий. Я ловлю свое отражение в бампере. Это машина босса. Большинство якудза — те, что ехали со мной в поезде, — меня не знают. Они гадают, как это я удостоился такой чести. Гадают, кто я такой. Я и сам гадаю, кто я такой.

Около десяти минут мы едем по городку. Сады камней у входа в гостиницы в традиционном японском стиле, шустрые женщины в кимоно, отвешивающие поклон за поклоном, встречая и провожая гостей. Люди в халатах юката [5] прогуливаются с умиротворенными лицами. Вот утес у глубокой расщелины, черные базальтовые горы напротив. Потрясающий вид. Большая каллиграфическая вывеска сообщает о названии роскошной гостиницы, расположенной у края расщелины и окруженной красивым садом камней. По сравнению с другими местами, которые мы проезжали, у входа в эту гостиницу гораздо больше людей. Якудза приглашает меня внутрь, настаивает на том, чтобы нести мой чемодан. В фойе расположено несколько столов регистрации, на них — таблички с именами. Люди со строгими лицами сидят за столами и встречают прибывающих. Все здесь происходит согласно определенному порядку и четкой и эффективной организации, неизвестными мне. Меня проводят в мою комнату.