— Я предпочитаю пользоваться обычным, естественным
оружием, если это только возможно.
Опять раздался общий смех.
— Против него?
— Ты даже приблизиться к нему никогда не сможешь.
— Надо жертвовать своими вкусами ради целесообразности.
— Как муха для жеребца…
— Как капля воды в великой пустыне…
— …он бы прикончил тебя.
— Может быть, — сказал Дилвиш, — а может
быть, и нет.
— Во всяком случае, — сказал Деркон, — тебе
первому удалось развеселить нас с тех пор, как мы попали в плен. К тому же и
эта наша беседа, как и все прочие, без сомнения, не будет иметь ровно никакого
значения.
— Тогда давайте продолжать в том же духе, — сказал
Дилвиш. — Что вы собираетесь делать, если выберетесь отсюда?
— Почему ты решил, что у нас есть какой-то план? —
спросил Гальт.
— Тише! — сказал ему Вейн.
— В любой тюрьме, в которой мне случалось оказываться,
всегда существовал какой-нибудь план, — сказал Дилвиш.
— Откуда нам знать, что ты не Джеллерак, принявший
чужое обличье, чтобы затеять с нами какую-то игру?
— Здесь собрались полдюжины чародеев всех цветов и
оттенков, и вы не в состоянии разобраться, находится ли человек под чарами
перевоплощения?
— В этом Замке наша магия не годится, и, уж коли на то
пошло, преобразиться можно более простыми способами, а не только с помощью
чародейства.
— Успокойтесь! — воскликнул Деркон. — Этот
человек не Джеллерак.
— Откуда тебе это известно? — спросил Одил.
— Потому что я встречал Джеллерака, и никакие земные
ухищрения не могут его настолько изменить. Что касается чародейства… Есть
определенные вещи, которые не меняются. Я не только колдую, но еще и чувствую
людей, и мне нравится этот человек. Джеллерак никогда не нравился мне.
— Ты полагаешься на свои чувства и ощущения?
— Чувствующие люди доверяют своим ощущениям.
— Джеллерак твой собрат по Черному Знанию, —
сказал Хогсон. — И все-таки он несимпатичен тебе?
— Разве все чернокнижники любят друг друга? Или все
солдаты? Или жрецы? А разве тебе самому приятны все белые чародеи? Везде все то
же самое. Я с уважением отношусь к его талантам и к некоторым его достижениям,
но сам он беспокоит меня.
— С чего бы это?
— Мне никогда раньше не приходилось встречать человека,
который, по-моему, возлюбил зло ради самого зла.
— Странно слышать это, от такого как ты.
— Для меня Знание, это не цель, а средство. И я сам
себе хозяин.
— Но все-таки оно воздействует на тебя.
— Это уже мои трудности. Дилвиш задал вопрос.
Кто-нибудь собирается на него ответить?
— Я, — сказал Хогсон. — Нет, мы не имеем
никакого стоящего плана, позволившего бы нам выбраться отсюда. Но у нас есть
общее намерение на тот случай, если это все же произойдет. Мы хотим добраться
до незачарованного места и оттуда, объединив наши силы, направить их в русло,
по которому расходятся волны Силы Туалуа, чтобы разрушить поддерживающие Замок
чары. Приглашаем тебя принять в этом участие.
— К чему же все это приведет? — спросил Дилвиш.
— Мы точно не знаем. Возможно, Замок рухнет, и в
суматохе нам удастся скрыться.
— Каменные стены обычно отличаются прочностью, —
сказал Дилвиш.
— Скорее всего Замок устоит и будет просто разрушаться
от времени. Я отклоняю ваше приглашение, потому что я должен буду заниматься
совсем другими делами, когда выберусь отсюда.
Гальт презрительно фыркнул.
— И, полагаю я, это произойдет совсем скоро? — спросил
он.
— Да. Но сперва мне хотелось бы узнать, видел ли
кто-нибудь из вас Джеллерака. Он здесь? Где в Замке находится его жилище?
Ответа не последовало. Дилвиш обвел их взглядом, и все они
по очереди покачали головами.
— Будь он здесь, — заявил Одил, — мы все уже
были бы покойниками, и то в лучшем случае.
— Что касается его жилища, — сказал Гальт, —
наше знакомство с Замком носит весьма ограниченный характер.
— Кто та женщина, — спросил Дилвиш, — которая
помогала доставить меня сюда?
Снова раздался общий смех.
— Ты даже ее не знаешь? — спросил Вейн.
— Это королева Семирама из древнего Джандара, —
объяснил ему Хогсон, — возрожденная из пепла самим Джеллераком, чтобы она
служила ему здесь.
— Я слышал легенды и баллады о ее красоте и
коварстве… — сказал Дилвиш. — Трудно поверить, что она действительно
находится здесь во плоти, возрожденная Силой этого человека. Говорят, что мой
предок был одним из ее возлюбленных.
— Кто он был? — спросил Хогсон.
— Сам Селар.
В этот момент Лорман стал причитать и греметь цепями.
— Увы! Увы! Это опять началось, а я так и не понял, что
это кончалось! Мы обречены вдвойне, ведь у нас была такая возможность, и мы
упустили ее! Увы!
— Что… В чем дело? — спросил у него Хогсон.
— Все кончено! Мы погибли! А ведь это было бы так
просто!
— Что? Что?
Но престарелый чародей только всхлипывал, а потом начал
изрыгать проклятия. Высоко над ними в сгустившемся под потолком сумраке
появилась туча, и из нее повалил бледно-голубой снег.
— Кто-нибудь понимает, о чем он говорит?
Все покачали головами.
Лорман вскинул костлявый палец, показывая на
противоестественный снегопад.
— Вот! Вот! — завопил он. — Это только что
началось опять! Я чувствую волны Силы Туалуа. Некоторое время их не было, а мы
не обратили на это внимания! Мы могли бы воспользоваться своей магией! Мы могли
бы выбраться отсюда!
Он заскрежетал остатками своих зубов.
* * *