— Начеку? Да если ему взбредет в голову обрушиться
против нас, мы ничего не сможем сделать — даже если бы у нас выросли
крылья, — он махнул рукой в сторону пейзажа за окном. — Удавалось ли
живому существу пройти через эту пустыню?
— Удавалось — каторжникам.
— Это случалось раньше, когда воздействие еще не было
таким суровым. Хотелось бы тебе выйти наружу?
— Только в безвыходной ситуации, — ответила она.
— А еще это Зеркало, — продолжал он, — теперь
оно не действует как и большинство других магических предметов. Даже Джеллерак
не может связаться с нами.
— В настоящий момент у него могут быть другие дела. Кто
его знает?
Барэн передернул плечами.
— Как ни верти, — пробурчал он, — а результат
один: ничто не проникнет внутрь и ничто не покинет пределы места, где мы
находимся.
— А я готова поклясться, что многие пытаются проникнуть
сюда. Это место — настоящий рай для любого чародея со стороны.
— Пожалуй, так бы оно и было, если бы удалось овладеть
ситуацией. Конечно, там никто не может знать, что происходит что-то неладное.
Несомненно, это будет азартная игра.
— Но куда менее азартная для тех из нас, кто находится
внутри, ты так не думаешь?
Барэн облизал пересохшие губы и в замешательстве уставился
на Семираму.
— Что-то я тебя не понял…
В это время приблизился раб, он шел от конюшен и тащил тачку
с лошадиным навозом. Семирама выждала, пока он прошел мимо.
— Я наблюдала за тобой, — вновь заговорила
она, — я вижу тебя насквозь, Барэн. Неужели ты серьезно считаешь, что
можешь завладеть этим местом, восстав против своего господина?
— Он теряет силу, Семирама. Он уже потерял часть былого
могущества, и Туалуа теперь на счету этих потерь. Я верю в удачу того, что
задумал, но одному мне с этим не справиться. Сейчас он достиг низшей точки
падения и сила его ослабла как никогда в прежние времена.
Она расхохоталась.
— И это ты говоришь о Времени? Рассуждаешь о его Силе?
Я вошла в этот мир с незапамятных времен. Я правила Высочайшим двором западных
областей Джандара. Я знала Джеллерака, когда он восстал против бога! Что значат
в сравнении с этим твои несколько столетий? Тебе ли разглагольствовать о
Времени!
— Бог смял его в лепешку…
— Это так, но он выжил. Нет, Барэн, твоей мечте едва ли
суждено сбыться.
— Как я понял, ты не заинтересована в этом. Ну что же,
так тому и быть. Только помни, что между мыслью и поступком большая разница. Я
ничего не сделал ему во вред.
— Я не собираюсь доносить до его ушей каждое случайно
сорвавшееся слово, — успокоила его Семирама.
Барэн тяжело вздохнул.
— Я тебя благодарю за это, — ответил он, — но
ты была Королевой. Неужели тебе никогда не хотелось вернуть свою власть?
— Я устала от власти и благодарна уже за то, что снова
живу. Я в долгу перед ним за это.
— Его заслуга только в том, что он вызвал тебя вновь,
потому что кто-то должен говорить с Туалуа.
— Причина не имеет значения…
Они постояли немного, молча глядя в окно. Туман рассеялся, и
стали видны темные силуэты, пробирающиеся по блестящему песчаному насту.
Барэн махнул рукой у правой створки окна, и видение стало
приближаться к ним, пока не установилось на расстоянии нескольких шагов: два
человека и груженая лошадь увязали в песчаной почве.
— Они продолжают приходить, — заметил
Барэн. — Райский уголок, как ты сказала… Держу пари, это колдун и его
ученик.
Пока они смотрели в окно, рой красных скорпионов, каждый
размером с большой палец, устремился по песку к вязнущим фигурам. Заметив их,
человек, который был проводником, сделал неторопливый выразительный жест рукой.
Круг пламени вспыхнул и окружил фигуры. Насекомые замерли и поползли обратно,
прочерчивая ровные дорожки на песке.
— Ну что же, заклинание сработало, — Барэн
одобрительно закивал головой.
— Иногда такое случается, — сказала
Семирама. — Энергетическая сила Туалуа распространяется неравномерно.
Спустя некоторое время насекомые устремились в пламя, их
сгоревшие тела послужили переправой для тех, кто следовал за ними. Колдун вновь
прочертил рукой знак — второй круг пламени вспыхнул внутри первого. И еще раз
скорпионы отступили, но теперь ненадолго. Вскоре они возобновили атаку на
пламя, и им почти удалось преодолеть этот барьер. В это время к ним
присоединилась новая волна насекомых. Колдун еще раз поднял руку в заклинании,
и вспыхнул третий круг пламени. Однако в этот момент дрейфующий туман скрыл
панораму местности.
— Дьявол! — выругался Барэн. — И это в самый
интересный момент. Как ты думаешь, сколько кругов пламени он сможет возвести?
— Пять, — ответила Семирама. — На большее
число не хватит места.
— Я тут прикинул, что четыре, но, возможно, права ты.
Разница невелика.
Едва различимый звук, напоминающий цокот, а затем шлепок
послышался откуда-то издалека.
— Как это бывало с тобой? — спросил он какое-то
время спустя.
— Что ты имеешь в виду?
— Смерть. Это состояние возвращения к изначальному
рубежу после всех лет жизни. Ты никогда не говорила об этом.
Она отвела взгляд.
— Вероятно, ты думаешь, что я провела это время где-то
в страшном аду? Или, напротив, в обители вечного благоденствия? Или, что моя
память возвращает смутные образы как во сне? Либо, что между жизнью и смертью
нет перехода, а только черный провал?
— Все это приходило мне в голову время от времени. Так
что же правда?
— Ничего, — ответила она. — Я прошла через
ряд перевоплощений — некоторые из них увлекательны, другие же совершенно
скучны.
— В самом деле?
— Да, в прошлом я была служанкой в одном далеком
восточном царстве. Там я вскоре стала тайной любовницей царя. Когда Джеллерак
оживил мой изначальный прах и призвал мой дух обратно к нему, то бедняжка
осталась полной идиоткой с нечленораздельной речью. И все произошло в самый
деликатный момент — когда она находилась в объятиях своего повелителя. —
Семирама задумчиво помолчала и добавила: — А он так ничего и не заметил.
Барэн повернулся так, чтобы видеть ее лицо. Она смеялась.