Никто, кроме нас! - читать онлайн книгу. Автор: Олег Верещагин cтр.№ 77

– Соломы свежей напихайте, печка еще горячая совсем. И барахло кидайте в угол, мы потом постираем. А сами в одеяла завернитесь, мы потом все на печи просушим.

Дверь закрылась.

– Куда солому-то пихать? – пробормотал Темыч. – Она же и так натоплена…

– Внутрь, – Генок открыл заслонку. – Точно внутрь. Блин, мы же черные все будем… о, тут какой-то чан с водой, где они его взяли?

– Пихай побольше, – предложил я. – Девчонки справились как-то…

– Угу, вот сейчас позову, чтоб объяснили, – пробормотал Генок, глядя в печку. – А вообще, пацаны, тут и взрослый мужик поместится. Чесслово… – он оглянулся на нас. – Давайте это… раздеваться, что ли?

Я видел, что Саньке, например, больше всего хочется помыться просто снаружи, хотя бы стоя в том же корыте. Хотите смейтесь, хотите нет, но лезть в печку было жутко. Мелкие вообще смотрели почти все уже не круглыми, а огромными и круглыми глазами. Наконец Пушок на храбро подрагивающих ногах подошел к печке, потрогал ее пальцем. Сказал: «Ой-я, горячо». Сунул голову внутрь. Мы все наблюдали за ним с неподдельным интересом, как будто сейчас все решал он. Пушок оглянулся на нас и стал решительно раздеваться.

– Ладно, – буркнул Темыч, – куда он один, сожжется… Серень, давай соломы напихай, я с ним полезу. Смотрите, чтоб девки не подглядывали.

Я принялся набивать горячее нутро печки соломой. Остальные тоже неуверенно раздевались, глядя, как Темыч подсадил в печь Пушка, а сам неуверенно переминается с ноги на ногу. Мелкий же тем временем завопил изнутри восторженно:

– Ой, тут здорово, лезь скорей!

Темыч умоляюще посмотрел на меня:

– Заслонкой не закрывай.

Мне показалось, что ему хочется сложить руки перед грудью умоляющим жестом, и внезапно все мои опасения прошли.

– Да ладно тебе, – я улыбнулся, – глупости не говори, не в сказке же, правда. Давай вон, тебя зовут.

Пушок внутри попискивал что-то оптимистичное и призывное, как сурикат из документального фильма в своей норе. Темыч выдохнул и полез следом.

Я – если честно, не без удовольствия – прикрыл их заслонкой. На лицах у всех остальных опасение и неуверенность сменялись постепенно заинтересованностью.

Какое-то время в печке было тихо. Потом раздались совершенно определенные звуки парилки, и все облегченно вздохнули – честное слово, хором. Потом вибрирующе завизжал Пушок – но явно от удовольствия. Тем не менее в дверь из соседней комнаты постучали, и Ленок встревоженно спросила:

– Эй, что у вас?!

– Все нормально! – Санька припер дверь спиной.

– А чего Пух орет? Не мучайте мелких, вы, лбы здоровые!!!

Заслонка с дребезгом выпала, и Пушок, высунув голову, объяснил:

– А меня никто… уйййййййй! – Голова исчезла, похоже, Темыч врезал ему веником.

Ленка еще пару раз ткнулась с той стороны, но потом прекратила бессмысленные попытки и предупредила грозно:

– Уборка за вами!

Ну да, кто б сомневался. Санька кинул в дверь скомканными трусами-носками и буркнул:

– А стирка – за вами.

Мелкие вредно захихикали, сидя в ряд на нашем топчане и с интересом поглядывая на печку. Санька сказал Илюшке:

– Тебе не надо туда.

– Почему-у-у?! – возмутился наш найденыш.

– В корыте потом помоешься. У тебя… – Санька посмотрел на пол и договорил с усилием: – Ожоги еще не прошли…

…Как мылся – чего тут рассказывать? Знаю только, что потом я в первый раз за все последнее время спал по-настоящему глубоко, без сновидений, без кошмаров, как в уютном, темном, тихом и теплом помещении.

Когда я проснулся, дождя не было, через открытую дверь с улицы заглядывало раннее, но солнечное утро. Оказывается, старшие девчонки уже встали и сейчас тихим шепотом обсуждали на пороге какую-то проблему. Я прислушался.

– Я вообще не понимаю, – шептала Ленок. – Я же сама ведро вот сюда поставила, умучилась, сил выносить не было. А оно вынесено. Свет, ведь вынесено?

– Вынесено, – подтвердила Светик. – И барахло просушено все и сложено, а я ведь не доделала, так спать хотела… Чудеса…

– Чудеса… – шептала Ленка. – Может, пацаны?

– Да ты что, они и не вставали.

– Ну, малявки наши.

– И они не поднимались, ну мы же последние легли… Лен, – Светик понизила голос совсем до дыхания, я еле-еле слышал, сам от любопытства не дыша, – а ведь в той, ну, в соседней комнате… я заходила… там кто-то убрался. Выметено, и все сырое протерто, и окна вымыты… хоть сейчас мебель заноси и живи… И у нас тут тоже – окна протерты, а мы и не делали этого… Мы спали-то часа четыре, а тут всего понаделано – человек пять должны были работать. И бесшумно.

– Ага, ты же знаешь, – Ленок заговорила было громче, покосилась на нас – я успел притвориться спящим, – ты же знаешь, у меня сон чуткий. А тут спала, как колода…

– И я тоже, – сказала Светик. И вдруг протянула: – Ле-е-ен… а что, если это… что, если это – домовой?

– Кто-о-о-о?! – снова повысила голос и снова оглянулась на нас Ленок. – Ты чего, Светик, перенедоспала?!

– Ничего подобного, – Светик не обиделась. – Домовые есть, я точно помню. Я тогда еще маленькая была и жила с родителями… – Ее голос немного потускнел. – Только я вот этого как раз и не помню. Ни где, ни как мама и папа выглядели… – она тряхнула головой. – Ну вот. Он посмотрел, что мы тут обживаемся, проснулся и решил нам помочь.

– Нет, ты не перенедоспала, – убежденно заявила Ленка. – Ты недопереспала. Домовые какие-то…

– Ну а как ты эту фигню объяснишь? – спросила в голос теперь уже и Светик. – А что консервы из банки доедены, рыбные, а сама банка в мусорнике лежит?! Я проверила!

Завозился и чертыхнулся Темыч.

Я понял, что пора вставать.

* * *

Генок был одним из немногих, кто помнил, что его настоящая фамилия – Путин.

Вообще в самом этом факте ничего странного не было. Путиных в России намного больше, чем бывших президентов. Просто в младших классах фамилия Генка так достала его самого, что он возненавидел фамилию. И даже на произнесенное старшими – не откликался в принципе. Он был просто Генок. Обычный Генок. Чего вам еще надо?

Он шел по лесу почти без перерывов до трех дня, пока не стало жарко, как в печке. Паутина липла к лицу и рукам, нудно позванивали комары. Пару раз ему казалось, что слышен гул моторов, но снова и снова он понимал, что обманулся.

Ему стало скучно и немного страшно от этой пустоты, жары и того, какой вокруг большой лес. Когда они – все четверо – стоя за околицей, договаривались, кто куда пойдет, ему казалось, что это все равно. А сейчас Генок начал думать – может, если бы он пошел в другую сторону, то уже наткнулся бы…