Скажи миру – «нет!» - читать онлайн книгу. Автор: Олег Верещагин cтр.№ 77

– Не надо, – выдохнула Танюшка.

Я, по-прежнему не глядя на нее, упрямо продолжал, и она больше не перебивала…

…Проводить необутая выйдешь…

Ты меня никогда не забудешь…

Ты меня никогда не увидишь…

Заслонивши тебя от простуды,

Я подумаю: «Боже всевышний!

Я тебя никогда не забуду,

Я тебя никогда не увижу…»

Не мигая, слезятся от ветра

Безнадежные карие вишни…

Возвращаться – плохая примета!

Я тебя никогда не увижу…

Даже если обратно вернемся

Мы на землю, согласно Хафизу —

Мы, конечно, с тобой разминемся…

Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимально…

Голос у меня вдруг сорвался, но я коротко передохнул и продолжал:

…Наше непониманье с тобою

Перед будущим непониманьем

Двух живых – с пустотой неживою…

И качнутся в бессмысленной выси

Пара фраз, долетевших досюда:

«Я тебя никогда не увижу…»

«Я тебя никогда не забуду…» [17] —

и я повторил еще раз:

– Я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду, Тань.

– Олег. – Я оглянулся. Танька стояла, держась высоко поднятой рукой за ствол дуба, губы у нее кривились. – Олег, ну зачем ты это прочел?

– А что – плохо прочел? – Я провел ладонью по щекам. Получилось зло. Танюшка качнулась. – Прости, – попросил я. – Давай еще погуляем.

– А если не прощу? – жестко спросила она. – Если я сейчас скажу: «Больше не подходи ко мне. Никогда». Тогда – что, Олег?

– Я не подойду, – ответил я и, подойдя к ней, уронил в снег меховые краги, взял ее ладони в свои. – Ты рукавицы забыла, – и начал осторожно дышать на них. – Так что, прогонишь?

– Нет… – слабо выдохнула она. – Подними, настынут же…

Я поднял краги и надвинул их на руки Танюшки:

– Хорошо ты меня обшила.

– Мне это было приятно, – призналась она. Я не нашелся, что ответить, да и не очень хотелось отвечать. – А как у тебя волосы отросли, смотри… – Она протянула мою прядь пальцами к моим же губам. Губы у меня против моей воли дрогнули – и Танюшка отдернула пальцы, словно обожглась. – Пойдем еще пройдемся, – как ни в чем не бывало предложила она…

…Мы вышли на то место, откуда был виден морской залив. Сейчас он выглядел пугающе. Вода замерзла почти на расстояние взгляда, только далеко-далеко за этим серебряным полем чернела полоска открытого моря. В лунном свете по льду километрах в трех передвигались несколько черных фигур.

– Мамонты, – сказала Танюшка. – Сколько времени, Олег?

– Пять минут третьего. – В лунном сиянии отлично было видно циферблат. – Ого!

– Пошли обратно, пошли, – заторопилась Танюшка, – нас там уже ищут, наверное…

* * *

Около костра все еще сидели несколько человек, рядом торчали воткнутые в снег лыжи, а по рукам ходило несколько дымящихся котелков. Но в целом шум улегся. Возле подъема к пещере стоял Сергей; увидев нас, он оживился и махнул рукой:

– Я уже и беспокоиться начал… Гуляли?

– Угу, – буркнула Танюшка, снимая лыжи.

Я, занимаясь тем же самым, спросил:

– Наши все тут?

– Не, – мотнул головой Сергей. – Власенкова Ленка с Олегом где-то мотаются тоже. Да ты не беспокойся, ничего с ними не будет.

Я, если честно, и не собирался беспокоиться. А собирался поесть и погреться. Тепло в пещере показалось мне благословением.

Плошки на столе уже не горели. Было уютно и полутемно, очень как-то домашне. Несколько человек – я даже не понял в полутьме, кто именно, – сидели на дальнем конце стола и, тихо разговаривая, «подъедались». Ближе Сморч с Наташкой Бубненковой, устроившись друг против друга, ели «по-настоящему» – наверное, тоже только что вернулись с прогулки. Потрескивали полешки в очаге, Игорек Басаргин, сидя у стены, негромко напевал, подыгрывая себе, – и большинство наших, устроившись кучей, сидя и полулежа на шкурах вокруг, слушали.

Очень тихо, стараясь даже двигаться бесшумно, я разделся и присел, опершись локтем на край стола. Вошедшая следом Танюшка устроилась у меня за спиной и оперлась локтем на плечо…

Епископ, правом от бога данным,

Перстнем-печаткой скрепил решенье:

«Предать распутную девку Анну

Суду святому на очищенье!»

Анна-а-а,

Святая Анна…

За то, что грешною красотою

Мужчин смущала, губила сразу.

Они, увидев чудо такое,

Роняли честь и теряли разум.

Анна-а-а,

Святая Анна…

А в подземелье под магистратом,

Где в клетке держали эту красотку,

Нечистая сила неоднократно

Ломала двери, замки, решетки —

Анна-а-а,

Святая Анна…

Палач этим чарам дурным поддался,

Хоть и молитвы всю ночь шептал он.

Он трижды Анну казнить пытался —

И трижды секира из рук выпадала —

Анна-а-а,

Святая Анна…

И вот жестокий костер пылает —

Но диво дивное видят люди:

Огонь преступницу обнимает,

Целует плечи ее и груди…

Анна-а-а,

Святая Анна…

И застывает высоким храмом,

Где жарче бронзового чекана,

Звонницы, абсиды, арки, рамы…

И губы шепчут: «Святая Анна!»… [18]

Песня кончилась, Игорь продолжал задумчиво трогать струны. Мы с Танюшкой пересели за стол. Еды еще хватало (правда, мороженого, конечно, не осталось), мы снова нагрузили себе по тарелке из «остатков» – я лично опять был голодный. Наверное, после прогулки, а елось сейчас даже с большим аппетитом, чем вначале. Кроме того, теперь можно было и не спешить, стараясь попробовать все.

– Там так хорошо, снаружи. – Танюшка вздохнула. Я кивнул, жуя кусок ягодного леваша. Хотелось сказать что-нибудь умное, но снаружи появился Санек.

– Во! – удивился он. – Я не понимаю, что вы тут все делаете в новогоднюю ночь?! На воздух, все на воздух, поживей, граждане, а то не успеете!

– Куда не успеем? – поинтересовался кто-то.

– Да потанцевать же! – рявкнул Санек…

…Мороз стал покрепче. Танцевала пока что одна только пара – Игорь Северцев с Кристиной. Оба занимались в Кирсанове бальными танцами и сейчас легко и уверенно кружились около костра. Очень красиво и завораживающе – казалось даже, что на них не меховая одежда, а бальные костюмы. Мы, вывалившись из пещеры толпой, переговаривались и смеялись сперва, а потом застыли и замолкли. Мне даже почудилась на миг музыка вальса – красивая и широкая, как спокойная река…