Застава в огне - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Брагин, Александр Хорт cтр.№ 50

Самоделко промокнул глаза платком.

— Что им мертвые сделали? Отец мой, знаешь, какой человек был? Он же очень добрый, он никогда никому не отказывал в помощи, это все знали.

Исмаилов подсел к Самоделко с другой стороны.

— Витя, ну есть же на белом свете всякие уроды. Но не думай ты плохо про всех людей.

— Он правильно говорит, — поддержал рядового Раимджанов. — Есть, конечно, тупые люди, дураки дурацкие. Они могут навредить нормальным, но не победят их.

Самоделко с трудом выходил из гневного, опустошившего его приступа. Пес Туман тревожно навострил уши, словно тоже переживал за Виктора. Нурик заботливо предложил ему чая и протянул самую большую кружку.

Успокаивая себя, Самоделко растер ладонями лицо, отчего оно сразу казалось посвежевшим.

— Ладно, мужики. Знаю, что не все такие. А главное — вы не такие. Я и ору на вас, потому что вы друзья мои лучшие. Поймете меня, не осудите.

К Самоделко вернулась привычная деловитость, он разлил по кружкам чай и произнес с пафосом тамады:

— Мужики! Я подымаю кружку этого солдатского чифиря за то, что никто из нас никогда никакой подлянки людям не сделает! Потому что от нас все начинается и заканчивается — тоже нами! Потому что мы — пограничники! Я люблю вас всех и помру за вас, если нужно.

Все трое торжественно сделали по глотку, после чего Виктор вдруг произнес с внутренней убежденностью, которая не требует ни объяснений, ни доказательств:

— И нельзя фотографировать пленных. Это я вам точно говорю — нельзя.

Закончив печальный ритуал, Мансур поднялся на холм, где был укреплен полосатый пограничный столб, и сел перед ним в молитвенной позе. Сидел он долго. Глаза были закрыты. Автомат лежал под правой рукой. Неожиданно капитан услышал за спиной чьи-то шаги, но глаз не открыл. Человек остановился в нескольких шагах, не решаясь приблизиться.

— Иди сюда, Ратников, — спокойно сказал Мансур, не оборачиваясь.

Лейтенант уже пожалел, что нарушил покой командира.

— Товарищ капитан, хотел доложить, то есть сказать, что меня в особом отделе расспрашивали про вас.

— Лейтенант, это меня совершенно не интересует. — Глаза Аскерова по-прежнему были закрыты. — Садись рядом.

Ратников сел, с любопытством поглядывая то на Мансура, то на пограничный столб. Когда Владимир вернулся на заставу и спросил у Белкина, где Аскеров, тот, выждав внушительную паузу, таинственно и без малейшей иронии кивнул в сторону гор: «Он там. У Бога границы». Федор был уверен, что лейтенанту известны «местные боги». А когда тот все же принялся расспрашивать, объяснил, как добраться до нужного пограничного столба.

Мансур открыл глаза и тихо сказал:

— Красота какая.

— Да, здорово. Если бы не служить здесь, а отдыхать.

— Служить тоже неплохо.

Странное поведение Мансура заинтриговало лейтенанта сильнее, чем горные красоты. Начальник заставы — образованный, цивилизованный человек, а сидит перед обычным пограничным столбом, словно дикий язычник перед идолом.

— Товарищ капитан, у вас все нормально? — осторожно спросил Владимир.

— Не совсем. У меня сегодня друг погиб. Совсем пацан, афганец с той стороны. Ему отрезали голову и бросили ее на наш берег. Я похоронил Сафара под этим холмом.

— Где его родители?

— Долго искать. А похоронить нужно до заката.

Оба помолчали. Аскеров заметил, с каким удивлением лейтенант поглядывал на пограничный столб.

— Владимир, кажется, ты хочешь что-то спросить?

— Товарищ капитан, это и есть тот самый…

— Бог границы, — окончил за него Мансур. — Древнеримский бог межей и пределов Терминус. Его праздник назывался «Терминалии», люди танцевали вокруг столбов и украшали их лентами. Так появился полосатый пограничный столб.

— Чего-то я в училище пропустил про это.

— Двоечник. Знаешь, когда его праздник?

— Наверное, двадцать восьмого мая — в День пограничника.

— Нет. Его праздник двадцать третьего февраля.

— Интересно. А жертвы ему приносить надо?

— Поневоле приходится. — Капитан посмотрел направо, где в дымке между холмами была видна застава. Отсюда она напоминала макет театральной декорации: вышка, казарма, общежитие, пропускной пункт. — Может, скоро Терминус опять потребует жертв. Давай прикинем, при каких условиях это может произойти.

— Для этого же требуются исходные данные.

— Я тебе скажу. Противник — человек сто пятьдесят — двести. Огневая поддержка — гранатометы, легкие минометы, возможно, орудия, гаубицы Д-30. Задача: уничтожить пограничную заставу. Захватить и уничтожить до последнего человека. Анализируй вероятные действия противника.

Ратников внимательно посмотрел в бинокль на заставу. Через минуту-другую, немного смутившись, не слишком ли он «дает Кутузова», заговорил:

— Расположение у нас, с одной стороны, выгодное, поскольку имеется только одно направление атаки противника. К тому же оно полностью открыто для обстрела. С другой стороны, — объект окружен неподконтрольными нам высотами. Там могут разместиться корректировщики огня и снайперы.

— Пожалуй, — одобрительно кивнул Аскеров. — А с какого времени вероятней всего может начаться обстрел?

— Когда? — Лейтенант задумался. — По-моему, как в старой песне поется: «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили…».

— То есть на рассвете. Возможно. Ну, дальше?

— С тыла моджахеды, скорей всего, ночью минные поля почистят, однако атаковать сразу не будут. Только в разгаре боя. Зато потом начнут крыть одновременно со всех высот.

Ратников вошел в азарт. Чувствовалось, он хорошо представляет картину предстоящего боя, оценивает обстановку, вносит коррективы. Мансуру его доводы казались убедительными.

— Какие цели они наметят в первую очередь? — спросил капитан.

— Первым выстрелом, мне кажется, они попытаются поразить антенну, чтобы лишить нас связи с отрядом. Потом начнут стрелять минным разградителем и таким образом чистить проходы для главного направления атаки. Правильно?

— Допустим.

Ратников продолжал все более уверенно и все более мрачно описывать вероятный ход событий:

— Их снайперы щелкают офицеров, прапоров и пулеметчиков.

— Если они еще будут, — вставил Мансур. — Я хочу сказать, если успеют занять позицию. Ты ж понимаешь, у них, особенно с восточной высоты, все наши объекты будут на виду, как в тире. Половину состава, не меньше, положат раньше, чем мы сделаем первый выстрел.

Лейтенант смотрел на командира, как будто спрашивая: неужели все так и случится?