Дети теней - читать онлайн книгу. Автор: Мария Грипе cтр.№ 6

Письма я писать не люблю, поэтому и не обещаю, что буду это делать.

Да благословит тебя Господь.

Прощай и будь счастлива.

Навеки преданная тебе подруга,

Ингеборг».

Я остолбенела. Ингеборг никогда не вернется. Это было ясно. Не знаю почему, но я не сделала ни единой попытки найти ее. Потеря с самого начала показалась такой безвозвратной, что мне это даже не пришло в голову.

Но, как ни странно, я могла думать о ней без горечи. Я поверила в ее слова о том, что мы не расстаемся. Между нами образовалась как бы тайная связь. Словно в то время, что мы провели вместе, нам посчастливилось найти волшебный источник, из которого теперь я могла черпать силы.

Я не размышляла о причине, из-за которой она исчезла. На то воля Божья, написала она. Во всяком случае, она так считала. Сама я не поняла ничего, но для меня это было неважно. Божья это воля или нет, главное, что Ингеборг я больше никогда не увижу. Единственное, что я могла сделать, это попытаться жить дальше – так, будто ничего не произошло.

Я подолгу молилась за Ингеборг каждый вечер, и мне казалось, я чувствую, как она молится за меня. И в то же время мое религиозное рвение стало быстро убывать. Да и какой смысл был теперь в конфирмации, если Ингеборг не будет рядом?

В школе после ее отъезда, как водится, поползли слухи.

Повсюду шептались о том, что она ждет ребенка. Потому и уехала в такой спешке. Но в нашей школе всегда было так: чуть что – сразу ребенок.

Объяснение не менялось из года в год, и я не думаю, чтобы кто-то действительно в это верил.

Ингеборг забыли на удивление скоро.

Пошел снег, наступила зима, начались праздники. После рождественских каникул, когда мы пришли в школу, о ней больше никто не говорил.

Постепенно даже мои воспоминания стали тускнеть, я вспоминала об Ингеборг с грустью, но без особой тоски. Зато ощущение внутренней пустоты вернулось, и мало-помалу я снова начала думать о Каролине.

Моему терпению пришел конец. Я просто обязана была выяснить, каким образом Каролина очутилась в Париже, с кем она там была. И почему она уехала из Замка Роз.

Поразмыслив, я решила написать Акселю Торсону [5] . Он-то должен был знать. Но это было нелегко: ведь я понятия не имела, что могло произойти в замке. Возможно, Каролина просто сбежала оттуда. Или, может, ее разоблачили и выставили за дверь. К тому же нельзя было забывать, что она представлялась моим «братом», и возникал вопрос: неужто мне так мало о брате известно, что приходится спрашивать?

Аксель Торсон обещал напомнить о себе, когда это «потребуется». То есть когда мать Арильда и Розильды, которую считали умершей, почувствует себя в силах открыться перед детьми. А до этого, как было сказано, я должна держаться в стороне.

Стало быть, для письма к нему нужна причина. Но какая?

С грехом пополам я решила эту головоломку. После вступительных фраз о здоровье, погоде и тому подобном я написала следующее:

«Карл в Париже – подумать только! Хотя чему тут удивляться! Это у девочек одни обязанности, а мальчики всегда делают что хотят. Мы получили от Карла кучу открыток, но ни одного письма, и боюсь, он забыл, что нужно дать свой адрес. Он, вероятно, считает, что достаточно послать открытку с видом улицы и поставить крестик у дома, где живешь.

Так вот я и подумала: может, кто-то из вас знает сто адрес? И в таком случае не могли бы вы его дать? Дело не в том, что мы беспокоимся. Карл нигде не пропадет. Но как-то глупо, когда не можешь написать собственному брату».

Я положила письмо в конверт и отослала.

В ожидании ответа я не находила себе места. Из Парижа открытки приходили что ни день, а из Замка Роз не было ни строчки. Я уж и в самом деле начала бояться, что Каролину разоблачили. В таком случае Аксель Торсон, скорее всего, мне не ответит, а обратится прямо к моим родителям, и эта безобразная история выйдет наружу. Родители узнают, что за обманщица у них дочь.

Все это мучительно долгое время почтальон был самым важным человеком в моей жизни. Мне приходилось следить за тем, какие письма получают родители, сторожить у почтового ящика всякий раз, когда приносили почту. Ох, как это было тяжело! Я довела себя до того, что стоило мне завидеть почтальона, как сердце начинало бешено колотиться… Время шло, приближалось Рождество. А письмо все не приходило!

Утро выдалось чудесное. Ветра не было, медленно падал снег. Снежинки мерцали в мягком свете, льющемся от газовых фонарей. Тишина стояла полная, не слышно было даже собственных шагов. Все дышало покоем. Мы читали в школе утреннюю молитву, на партах горели свечи. А меня терзала тревога. Каким оно будет, это Рождество?

Так долго тянуть с ответом – это не похоже на Акселя Торсона. С его-то обязательностью… Да и требовалось от него всего одна строчка – сказать мне, есть у него адрес или нет. Значит, что-то все же произошло! Наверное, нас разоблачили, но Аксель не решается написать. Характер у него миролюбивый, и не в его привычках затевать скандалы. С другой стороны, как человек чести он наверняка счел бы своим долгом так или иначе поставить моих родителей в известность. Поэтому, когда придет письмо, я должна перехватить его любой ценой.

Теперь до меня дошло, что имела в виду Каролина. Она говорила: то, что я тайная дочь твоего отца, касается не только нас двоих, но и всей семьи. И эта история, разумеется, тоже станет известной. Пошатнется одна карта – рушится весь домик. Потянешь за одну ложь – размотается весь клубок. Вот в чем дело.

Словом, я приготовилась к худшему. И мне даже поделиться было не с кем. Ах, если бы со мной была Ингеборг! Она единственная, кому бы я смогла об этом рассказать. Она бы выслушала и поняла меня как никто другой.

От одной только мысли о ней мне стало легче. Да, я это чувствовала: где бы она ни находилась, она не забыла обо мне. Порой я почти физически ощущала, что она здесь, рядом. И все эти дни ее незримое присутствие придавало мне силы. Не знаю, как бы я справилась, если бы не думала об Ингеборг. Вот, значит, какой крепкой была наша дружба! Она творила чудеса. Мне удавалось выглядеть спокойной – при том, что в душе царил кромешный ад.

Дома все говорило о приближении Рождества. Запах пряного печенья и шафрана, генеральная уборка, секретничанье с подарками, маканые свечи [6] , всеобщая радостная суета… Никто и не догадывался, что в любой момент может разразиться катастрофа.

И вот оно пришло, это письмо…

Но не маме с папой, а мне! Аксель Торсон просил прощения за задержку: он был в Стокгольме, по делам. В спокойном и дружеском тоне он сообщал, что Карл уехал в Париж вместе с Арильдом и Розильдой, которые должны встретиться со своим отцом. Максимилиам Фальк аф Стеншерна получил отпуск на несколько недель [7] , и хотел провести это время с детьми. Он снял для них небольшие «апартаменты» на маленькой улочке рядом с Булонским лесом – и вот их адрес.