...И белые тени в лесу - читать онлайн книгу. Автор: Мария Грипе cтр.№ 72

Прощального письма в комнате умершей найдено не было. Послание, адресованное старой няне баронессы, содержало всего лишь несколько строк, очевидно, написанных в сильном душевном волнении. Будучи заботливой матерью, последние слова Лидия фон Стеншерна посвятила своим детям.

Баронесса Стеншерна слыла неприкаянной душой, и объяснением случившемуся служат ее эксцентричная натура и свойственная ей чрезмерная чувствительность, проявлениям которых многие были свидетелями. Многие подтверждают, что в последнее время баронесса пребывала в унылом и подавленном расположении духа, из чего следует предположить, что мысли о самоубийстве не были ей чужды.

Супруг усопшей Максимилиам Фальк аф Стеншерна в данный момент состоит на службе за пределами Швеции и потому не присутствовал в замке, когда произошло несчастье. Разумеется, барона оповестили о случившемся, и сейчас он уже в пути по дороге домой. Очевидно, он испытывает сильнейшее волнение, ибо вынужден будет увидеть место, где развернулись трагические события.

Поскольку в Замке Роз царит тревожное настроение, мы не имеем возможности рассказать о случившемся подробнее, на сегодняшний день это печальное происшествие вызывает массу вопросов».

Бабушка также прислала несколько маленьких газетных заметок, опубликованных некоторое время спустя, которые с равными промежутками времени кратко сообщали о том, что «поиски до сих пор не принесли какого-либо результата», и о том, что на сегодняшний день «не найдено объяснения некоторым загадочным обстоятельствам, сопутствовавшим самоубийству».

Далее следовала вырезка под заголовком

«БЕСЦЕРЕМОННЫЕ СПЛЕТНИ ВОКРУГ

МАКСИМИЛИАМА ФАЛЬКА АФ СТЕНШЕРНА».

Заметка представляла собой письмо за подписью Акселя Торсона:

«В связи с оскорбительными обвинениями и гнусной клеветой в адрес Максимилиама Фальк аф Стеншерна нижеподписавшийся Аксель Торсон, к которому барон обратился по этому делу, просит каждого, кто услышит подобные сплетни, незамедлительно сообщить мне имя клеветника, дабы мною тотчас были приняты судебные меры в отношении оного. Тайна гарантируется, равно как и то, что имя заявившего будет держаться в секрете.

Замок Роз, 18 октября 1895 года, Аксель Торсон, управляющий замка».

Последняя заметка была озаглавлена так:

«ПОХОРОНЫ ЛИДИИ ФАЛЬК АФ СТЕНШЕРНА».

Далее следовал текст:

«19 июля, шесть лет спустя после трагической кончины баронессы Лидии Доротеи Фальк аф Стеншерна, в церкви Всех Святых состоялось траурное торжество по случаю предания земле бренного праха баронессы.

Со дня ее смерти, произошедшей 19 июля 1895 года, скорбящие родственники покойной прилагали все усилия, дабы устроить достойное захоронение, но поскольку тело не было найдено и только сегодня ее смерть может быть признана официально за давностью лет, до настоящего дня погребальная процедура откладывалась.

Похоронная процессия была весьма волнующим мероприятием. Помимо безутешного супруга покойной, Максимилиама Фальк аф Стеншерна, в последний путь баронессу провожали их дети, Арильд и Розильда, старая няня семейства Стеншерна Амалия Стрём, а также множество родственников и друзей из наиболее знатных родов Швеции.

В семь часов вечера траурный поезд отправился из Замка Роз и под похоронный бой барабанов продвигался до церкви Всех Святых. Катафалк с гробом, который, согласно пожеланиям покойной, был сплошь усыпан белыми розами, медленно продвигался по дороге в окружении чарующего летнего пейзажа. Упряжка состояла из четырех лошадей, двух черных и двух белых; специально сконструированные колеса издавали жалобный скрип и звон – эту идею барон Стеншерна почерпнул из традиции старинного японского похоронного обряда.

Ближе к полуночи, когда место последнего пристанища несчастной наконец опустело, у надгробного камня видели старую няню баронессы, фрекен Амалию Стрём, которая не расставалась с покойной с тех пор, когда та была ребенком. Фрекен Стрём посетила могилу и возложила у камня букет полевых цветов».

Чуть ниже на той же странице располагалась еще одна заметка:

«ТОЛПЫ ЛЮБОПЫТНЫХ У ЦЕРКВИ ВСЕХ СВЯТЫХ. ПУГАЮЩЕЕ НЕУВАЖЕНИЕ К СМЕРТИ Вчерашняя погребальная церемония не могла не вызывать чувства стыда и ужаса перед оскорбительной назойливостью посторонних, толпившихся в церкви. Незадолго до начала траурного торжества целая толпа народа хлынула в хоры. А у самой могилы баронессы Стеншерна едва ли оставалось место для близких покойной. Любопытные теснились там с самого начала – казалось, им и в голову не приходит, что следует освободить место для тех, кто лично знал усопшую».

Вот что лежало в конверте, присланном бабушкой. Я так невнимательно прочитала ее письмо, что решила вернуться к нему еще раз. И обнаружила в конце небольшую приписку:

«Вероятно, тело было найдено позднее, но среди моих старых газетных вырезок я об этом ничего не нашла».

У бабушки целый чердак был завален вырезками из разных газет. Думаю, ей пришлось немало потрудиться, чтобы найти эти статьи. Наверняка она сделала это для того, чтобы я поняла, при каких обстоятельствах выросли Арильд с Розильдой. Мы ведь говорили о том, что Розильда немая. Эти статьи были красноречивым объяснением ее немоты.

Амалия ничего не сказала о том, что тело Лидии Стеншерна исчезло после того, как его обнаружила камеристка. С другой стороны, почему она должна мучить себя воспоминанием о подобных деталях? Ей ведь до сих пор тяжело рассказывать о смерти Лидии.

Амалия не сказала ни слова и об оскорбительных обвинениях в адрес Максимилиама Стеншерна. Потому что они явно были высосаны из пальца, так что и вспоминать об этом не стоит. Разумеется, я поняла, что она имела в виду, когда говорила о сплетнях вокруг смерти Лидии. Если захотим о чем-то спросить, то можем прийти к ней, и она ответит, как она выразилась, «насколько позволит ей совесть».

Однако я была твердо убеждена в том, что на этот раз Амалия отвечать не будет.

Что и говорить, бабушка меня здорово озадачила.

Много раз я пыталась засунуть эти газетные вырезки подальше, забыть о них и взяться за что-нибудь другое. Но тут в голове всплывала какая-нибудь подробность, которая не давала мне покоя, и вырезки снова извлекались на свет, и я продолжала думать о таинственном происшествии.

Арильду и Розильде было примерно по три с половиной года, когда их мать умерла. Целых шесть лет – то есть вдвое больше, чем они прожили к моменту ее смерти – они дожидались похорон, которые в конце концов пришлось устроить, хотя тело так и не нашли. Вместо этого смерть была признана официально за давностью лет. Им обоим тогда исполнилось по девять, значит, они были примерно как Надя. Много ли им на самом деле рассказали? Насколько они понимали, что произошло?

Я вспомнила, как перепугана была Надя, когда прошлой весной потонул «Титаник» – все только об этом и говорили. Ей стали снится кошмары, и еще долгое время спустя она не могла заснуть по ночам. И это при том, что мы не знали никого из пострадавших. Я просто уверена, что это событие оставило след в ее душе, может быть, на всю жизнь.