Упадок и разрушение - читать онлайн книгу. Автор: Ивлин Во cтр.№ 25

- Сочетался, - буркнул Граймс.

- Моя свояченица загляденье обещали познакомиться не захотели, -упрекнул его руководитель оркестра.

- Слушай-ка, друг любезный, - вспылил вдруг Граймс. - А ну-ка заткнись. Не лезь в душу. Сиди себе да помалкивай - пивком угощу, ясно?

Когда миссис Роберте запирала на ночь свое заведение, Граймс с Полем карабкались в гору. В Западной башне горел огонек.

- Ждет не дождется, - вздохнул Граймс. - Найдутся такие, кто скажет: ах, как романтично - огонек в старинном замке. Когда-то я даже помнил стихотворение про что-то в этом роде. Теперь, конечно, позабыл. В детстве я знал наизусть массу стихов - про любовь, понятное дело. Сплошные замки да рыцари. Сейчас вот самому смешно - нашел чем увлекаться.

В замке он свернул в боковой коридорчик.

- Счастливо, старина. Мне теперь сюда. Приятных снов. Обитая сукном дверь захлопнулась за ним, и Поль отправился спать.

Теперь Поль почти совсем не виделся с Граймсом. Они кивали друг другу на молитве, сталкивались на переменах, но обитая сукном дверь, которая отделяла докторскую половину от школьной, отныне разделяла и друзей. Как-то вечером мистер Прендергаст, получивший наконец второе кресло в свое безраздельное пользование, курил-курил, а потом сказал:

- Странное дело: что-то я соскучился по Граймсу. При всех его недостатках, он был веселый человек. По-моему, в последнее время мы с ним стали лучше понимать друг друга.

- Сейчас ему не до веселья, - сказал Поль. - Жизнь в башне ему, как мне кажется, не на пользу.

Случилось так, что как раз в этот вечер Граймс решил посетить коллег.

- Я немножко посижу - вы не возражаете? - с необычной застенчивостью осведомился он.

Поль и Прендергаст вскочили навстречу гостю.

- Может, я некстати? Я ненадолго.

- Граймс, милый, мы только что говорили, как по тебе соскучились. Проходи и садись.

- Табачку не желаете ли? - осведомился мистер Прендергаст.

- Спасибо, Пренди. Я просто не мог не прийти, столько накипело. В супружеской жизни не все пироги да пышки, уж это точно. Дело даже не во Флосси - с ней как раз никаких проблем. Я даже к ней привязался. Она ко мне хорошо относится, а это кое-что да значит. Вся загвоздка в докторе. Извел он меня. Сил моих больше нет. Вечные насмешки, а я из-за этого чувствую себя полным ничтожеством. Помните, как леди Периметр с Клаттербаками разговаривала, - так и он со мной. Обедать хожу, как на пытку. У него всегда такое выражение лица, точно он наперед знает, что я хочу сказать, а когда я что-то из себя выдавливаю, он делает вид, словно сказанное мной даже превзошло его худшие опасения. Флосси говорит, что и с ней он иногда обращается точно так же. Ну а со мной-то каждый божий день, черт его подери.

- Вряд ли он нарочно, - сказал Поль. - На твоем месте я бы не обращал внимания.

- Легко сказать - не обращал бы внимания. Ужас в том, что я и сам начинаю думать - а вдруг он и в самом деле прав. Я ведь, что и говорить, человек неотесанный. В искусстве полный профан, со знаменитостями дружбу не водил, у портного приличного - и то не бывал. Таких, как я, он называет плебеями. Пусть так, я и не прикидывался аристократом, другое дело, что раньше плевать я на все это хотел с высокой колокольни. И не потому, что много о себе понимал - боже упаси, просто мне казалось, что я не хуже других, что если живешь неплохо, то не все ли равно, что там про тебя говорят. А жил я, и правда, неплохо. Весело жил. А с этим человеком провел без году неделю - и словно кто меня подменил. Сам себе противен сделался. Главное, все время такое ощущение, что не только доктор, но и другие смотрят на меня свысока.

- Ах, как мне это знакомо! - вздохнул мистер Прендергаст.

- Раньше я думал, что ученики меня уважают - черта с два! Да и в пивной миссис Роберте все только притворялись, что от меня без ума - лишь бы я им пива ставил. А я и рад стараться. Они же меня никогда не угощали. Я думал, - это все потому, что они валлийцы, что, мол, с них взять, а теперь вижу, не в этом дело, просто они меня презирали - и правильно делали. Я теперь и сам себя презираю. Помните, как я любил при случае ввернуть что-нибудь эдакое французское - "savoir faire" [17] или там "je ne sais quoi" [18] .

Произношение у меня, конечно, хромает, да и откуда ему взяться? Во Франции я не бывал, война не в счет. Короче, если теперь я по-французски начинаю, доктор морщится, будто ему мозоль отдавили. Так что, прежде чем рот открыть, я должен дважды подумать, чтобы, не дай бог, ничего не ляпнуть по-французски или не сморозить какой-нибудь глупости. Начинаю что-то лепетать, голос дрожит, язык заплетается, а доктор опять давай свои гримасы строить. Дорогие мои, неделю эту я как в аду прожил. Комплекс неполноценности заработал. Динги он тоже совсем затуркал. Она и рта открыть не смеет. Насчет туалетов Флосси он постоянно прохаживается, только бедняжке невдомек, что он над ней издевается. С ума от него сойду и каникул не дождусь.

- Ты уж потерпи недельку, - сказал Поль. Но это было единственное утешение, что пришло ему на ум.

Следующим утром на молитве Граймс протянул Полю письмо.

- Ирония судьбы, - только и смог он сказать. Поль открыл конверт и прочитал:

"Джон Клаттербак и сыновья,

Пивовары и виноторговцы

Дорогой Граймс!

Недавно, на спортивном празднике, вы спрашивали насчет работы по нашей части. Не знаю, шутили вы тогда или нет, но буквально на днях у нас открылась вакансия, и она, мне кажется, могла бы вас устроить. Я с радостью предлагаю ее человеку, который был всегда так добр к нашему Перси. У нас существует штат инспекторов, они посещают отели и рестораны, пробуют наше пиво и следят за тем, чтобы его не разбавляли и ничего в него не подмешивали. Наш младший инспектор - мы с ним учились в Кембридже -заболел белой горячкой и работать не сможет. Жалованье - двести фунтов в год плюс автомобиль и командировочные. Ну как, устраивает? Если да, то дайте мне знать в самое ближайшее время.

Искренне ваш

Сэм Клаттербак".

- Ты только полюбуйся, - сказал Граймс. - Такое место и само плывет в руки. Приди письмо дней на десять раньше, моя судьба сложилась бы совсем иначе.

- Ты что, хочешь отказаться? Почему?

- Слишком поздно, старина. Слишком поздно. Какие это печальные слова!

На перемене Граймс снова подошел к Полю.

- Знаешь что, приму-ка я предложение Сэма Клаттербака, а Фейганов пошлю подальше. - Граймс так и сиял. - И слова не скажу. Уеду по-тихому и все. А они пусть живут как знают. Плевать я на них хотел.