Месть Ледовой Гончей - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Погуляй cтр.№ 73

– Он управлял Шоном. Он мог перепрыгнуть в него, когда Фарри его убивал! Так же, как перепрыгнул в Зиана от того мертвеца, на «Сыне героев»!

Меня затрясло. Прошлое возвращалось. Прошлое опять возвращалось. Если бы сейчас в иллюминаторе показалась бритая физиономия Эльма – я бы не удивился.

– Успокойся, Эд. – Буран положил руку мне на плечо.

В каюте Шона один за другим появились остальные моряки со «Звездочки», встревоженные, искренне переживающие за товарища.

– Надо показать его шаману местному! – сказал Сабля, он осоловело тер глаза, приходя в себя.

Три Гвоздя, зашедший в каюту чуть позже, едва ли не подпрыгнул от возмущения:

– Этого ему и надо!

– А? – не понял Сабля. – Че?

– Никаких шаманов, – нервно заметил Три Гвоздя. – Неужели ты не понимаешь?

– Помогите… – чуть громче и с отчаянием проговорил Шон. Его глаза с надеждой шарили по нашим лицам, по щекам неторопливо сползали кровавые слезы, а мы в растерянности переглядывались друг с другом. Лишь Кван сосредоточенно возился с саквояжем, доставая оттуда диковинные приспособления.

– Уберите… его… Он вернется… Я держусь… Помогите… – сухо зарыдал Шон. Его всего трясло.

– Держись, Шон! Держись, давай! – Сабля приблизился к койке. – Док, тебе помочь?

– Подержи его! – буркнул Кван. Он стоял на коленях перед Шоном, закусив губу и переливая какую-то жидкость в металлический шприц. – Кто-нибудь, принесите теплой воды и чистую тряпку. Что у него с глазами, а? Что?!

– Нет… Уберите… Он… Он идет!

– Я думал, что мы прикончили ту тварь… – выдохнул Три Гвоздя. Я заметил, как потемнело лицо Грэга, как отшатнулся прочь Половой и от одноглазого повеяло ужасом. – Но… Кажется, я знаю, что произошло. Кажется, я все понял!

В каюте стало душно. Волосы мгновенно взмокли от пота. Тот, кто поселился в теле Шона, вызывал у меня приливы омерзения. От него словно расходились черные волны, и все, к чему они прикасались, – портилось. Рыхлело.

Гнило.

А за стеклом иллюминатора Пустыня празднично окрасилась в золото от пробуждающегося солнца. Небо наливалось радостной синевой. Свет жестокого снежного мира и мрак тепла.

– Я могу… Могу его… Помогите!

Кван дал знак Сабле, и тот навалился на одержимого.

– Все будет хорошо, – успокаивающим голосом проговорил врач, примерившись к руке бедолаги. Тот вяло засопротивлялся. Из глубины Шона вдруг всплыло другое выражение лица: хищное, злое и обреченное. Глаза сверкнули, брызнули кровью. Кван охнул, локтем отер со щеки темные капли.

– Нет! – прогудело из груди Шона. – Вы не сможете! Вы!

Сабля навалился на моряка, а Кван, поморщившись, сквозь рубаху вогнал в руку одержимому пирату свой чудовищный шприц. Шон заскулил от боли, и я был готов поклясться, что та тварь вновь отступила, оставив нашего товарища. От ужаса бедняги мне стало плохо, во рту поселился соленый привкус. Я не выдержал, отступил назад и сплюнул на чистую палубу, не в силах удержать эту мерзость в себе. Замутило.

– Все, теперь он будет спать, – наконец сказал Кван. Не глядя на Шона, он положил инструменты обратно в саквояж. Губы доктора побледнели от напряжения.

«И от дурных мыслей».

– Больной, проснитесь. Время принимать снотворное, – прокомментировал это Буран.

– Очень смешно. А главное – как уместно! – не выдержал я.

Неприкасаемый с насмешкой хмыкнул, хотя мои слова его задели.

Шон вздрогнул, прохрипел что-то, стараясь удержаться в сознании. Пальцы вцепились в матрац. Сабля прижимал моряка к топчану, челюсти корсара ходили ходуном от обиды. Никто не проронил ни звука, даже двигатели ледохода словно притихли. Шон еще несколько раз дернулся, жалобно всхлипнул, а потом обмяк.

Вот только перед этим я увидел, как ужас в его глазах вновь сменился гневом. За миг до того, как подействовал укол Квана.

Некоторое время мы молчали, глядя на спящего товарища. Зло никуда не делось. Оказывается, оно всю дорогу дремало, поджидая удобного момента.

Или же его приманили страхи Шона? Когда чего-то боишься, беда сама тебя находит. Ей всегда есть из кого выбрать.

Я не знаю, сколькие из нас подумали о самом простом решении возникшей проблемы. Знаю только, что я был одним из них. Проклятье, как же мне стыдно за те мысли!

Самый Теплый День… Этот сказочный для всех праздник преследовал меня с самого детства. И у него за спиной не было подарков или разноцветных украшений. Самый Теплый День приносил мне только боль. С того самого лета, как погиб мой отец, все пошло наперекосяк. Радость ушла. Ожидание исчезло. Когда даже самые заядлые циники выходили в Самый Теплый День на улицу и бродили по навесным мостикам мимо домов соседей, распевая веселые песни и напиваясь горячим вином из керамических кружек с крышками – я не мог разбудить в сердце никакой радости. Так уж вышло. Трижды перед этим праздником я заболевал и проводил карнавальные гулянья в кровати, у печки, под сырым от пота одеялом. Один раз с самого утра случайно опрокинул и разбил статую Светлого, только что купленную Пухлым Бобом. Один раз вдрызг поругался с кузеном.

В общем, самые светлые ощущения от Самого Теплого Дня я испытал две недели назад, в Приюте. Конечно, оставались еще детские воспоминания. Но…

На сей раз середина лета омрачилась трагедией Шона.

Мертвец собрал нас всех в пьяном месте сразу же после того, как Кван выгнал экипаж из каюты одержимого и захлопнул дверь.

– Какие будут предложения? – равнодушно поинтересовался наш капитан. Мне поплохело от эмоций других моряков. Оказывается, не только я сразу же подумал о самом страшном и самом простом варианте. Что со мною случилось на «Звездочке»? Кем я стал? Неужели смерть Балиара…

«А также Волка, Эльма, Шестерни… И вспомни еще того наемника. Ты стал головорезом, Эд. Тебе нет восемнадцати лет, а на твоих руках уже так много крови, сколько некоторые в жизни не увидят».

– Кончать его надо, – буркнул Сабля. Он смотрел куда-то вниз, будто разглядывая невероятный узор на ковре. Странное дело, почти все пираты предпочитали с огромным интересом изучать простенькую обстановку каюты. Глаз никто не поднимал. Впрочем, я и сам поглядывал по сторонам чуточку исподлобья.

В комнате ощутимо пахло перегаром. Я заметил под койкой несколько пустых кувшинов и пару диковинных пузатых бутылок.

– Кончать? – не понял его Грэг. Он находился в каком-то странном состоянии шока, смешанного с похмельем.

– Вы помните, что оно говорило на борту? – поддержал друга Три Гвоздя. – Друзья мои, у нас тут склад с огненным порошком и цистерна с чистейшей энгу. Огонек уже запалили… Мы все взлетим на воздух, понимаете?

– Еще ничего не случилось, – резонно заметил Крюкомет. Мне показалось, что он единственный (ну, кроме Фарри), кто обеспокоен не только нашей судьбой, а еще и Шона.