Я бы сказала, что люблю... - читать онлайн книгу. Автор: Элли Картер cтр.№ 18

— Эти люди хорошо знают свое дело. Они знают, что Бекс снесет побои. Тяжелее всего для нее слышать, как кричит ее подруга.

Луч проектора щекотал мне кожу. Соломон подошел ко мне. На экране его силуэт появился рядом с моим.

— А она кричит — и будет кричать еще примерно часов шесть, пока от обезвоживания уже не сможет производить звуки.

В глазах у меня все поплыло, колени задрожали. Кровь стучала в висках, и я едва расслышала, когда он шепнул:

— И вот тогда они возьмутся за Бекс. О, для нее у них приготовлено нечто особенное!

Кажется, меня сейчас стошнит. Не было сил взглянуть ему в глаза.

— Вот на что вы готовы подписаться. — Он заставил меня смотреть на экран. — Смотрите, что происходит с вашими друзьями!

— Прекратите! — крикнула я. — Хватит! — И уронила бутылку. Горлышко отбилось и разлетелось на куски, усыпав пол мелкими осколками.

— Вы потеряли две трети своей команды. Ваши друзья погибли.

— Нет, — повторила я. — Хватит, остановите это.

— Мисс Морган, если уж вы начали заниматься этим ремеслом, ничего остановить нельзя.

Лицо у меня горело, а глаза налились слезами.

— Это никогда не заканчивается.

Он прав, и я это знала, как никто другой.

Мистер Соломон повернулся к классу:

— Кто теперь хочет стать агентом? — спросил он.

Никто не поднял руку. Никто не сказал ни слова.

— В следующем семестре, леди, секретные операции будут факультативным предметом, но в этом семестре он обязательный. Нельзя отказаться от него, из-за того что стало страшно. Но вам больше и не будет так страшно, как сейчас — во всяком случае, в этом семестре. Даю слово.

Зажегся верхний свет, и все двенадцать девушек зажмурились. Мистер Соломон направился к двери, но на полпути остановился.

— И, леди, если вам сейчас не стало страшно, то мы не собираемся вас дальше пугать.

Он отодвинул стеклянную перегородку, за которой сидели Бекс и Лиза, целые и невредимые. И ушел.

Все сидели молча, прислушиваясь к его удалявшимся шагам.

В нашей комнате повсюду валялась одежда и аксессуары. Какими важными они казались нам совсем недавно. Сейчас все это утратило всякий смысл.

Макей спала — или притворялась — мне все равно. Она лежала в очень дорогих наушниках (наверное, так она спасалась от бессонницы, иначе свист от кольца в носу не давал бы ей уснуть). Я, Бекс и Лиза могли бы свободно разговаривать и даже кричать. Но мы молчали.

Даже с Бекс слетело ее обычное самодовольство, и это пугало больше всего. Пусть бы она пошутила и рассказала, о чем говорил им мистер Смит по дороге домой. Хотелось зажечь ночник над кроватью, чтобы не сидеть в полной темноте. Но никто этого не сделал. Наконец я не выдержала.

— Ребята, я… — Я хотела извиниться, но Бекс перебила меня.

— Я на твоем месте поступила бы так же, — сказала она и посмотрела на Лизу.

— И я, — согласилась та.

— Да, но… — Мне хотелось добавить что-нибудь еще, но я не знала что.

Макей в кровати повернулась, но глаза не открыла. Я глянула на часы: уже далеко за полночь.

— Смит очень бушевал? — спросила я после долгого молчания.

Лиза уже ушла в ванную умываться, поэтому ответил Бекс:

— Да нет, не очень. Наверное, сейчас ему очень весело, как думаешь?

— Может быть, — отозвалась я.

— Кстати, он сказал, что тебя даже не видел, — добавила Бекс, словно только что вспомнила об этой незначительной детали.

Из ванны вышла Лиза и добавила:

— Да, Ками, он удивился, узнав, что ты тоже была там. Очень удивился.

Тут я почувствовала холодное прикосновение к груди — крохотный серебряный крестик все еще висел на шее, и я вспомнила, что кое-кто меня все же увидел. До того момента я и не вспоминала об эпизоде с мальчишкой.

— Так что было, когда мы ушли? — поинтересовалась Лиза.

Я потрогала.

— Ничего.

Не знаю, почему я не сказала им про Джоша. Ведь это очень важно: постороннее гражданское лицо вступает с вами в контакт в ходе операции — о таком обязательно нужно докладывать начальству, не говоря уже о своих лучших друзьях. Но я сохранила это только для себя. Возможно, тогда я не сочла это существенным. А может, когда все знают твою историю, приятно осознавать, что есть в ней глава, которую прочла только ты.

Культура и ассимиляция не похожи на остальные наши предметы. Наверное, поэтому кабинет мадам Дабни так отличается от других кабинетов академии. Стены обтянуты французским шелком, люстры хрустальные, все здесь очень красивое и утонченное и призвано напоминать нам о том, что мы не только шпионы — в первую очередь мы должны быть леди.

Порой я ненавижу эти уроки. Разве же пустая трата времени — обучать нас каллиграфии и вышиванию (если, конечно, не считать, что их используют для передачи шифровок). Но иногда мне нравится, как мадам Дабни держит в руке платочек с вышитой монограммой и рассказывает об истории вальса или о том, какие цветы сейчас в моде.

День после нашего первого оперативного задания оказался именно таким. Может, я и провалила задание, но я по-прежнему мастерски сервирую столы. Я искренне расстроилась, когда мадам Дабни пропела:

— Ой, милые, взгляните, сколько времени. Мне совсем не хотелось расставаться с чашкой из тончайшего фарфора, спускаться на первый подуровень и снова встречаться с мистером Соломоном.

— Но прежде чем отпустить вас, девочки, — заявила мадам Дабни восторженно и немного таинственно, — я должна сделать объявление! — Стук фарфора тут же стих, и все выжидающе уставились на нее. — Пришло время расширить ваше образование в Академии Галлахер, поэтому… — она поправила очки на носу, — …с сегодняшнего дня после уроков будем заниматься вождением!

Господи! Я совсем забыла о вождении! Нам разрешается валять друг друга и кидать через плечо, самостоятельно готовить противоядия к редким ядам за дополнительные зачеты. Другое дело — регулировка зеркальца заднего вида или определение, кто имеет приоритет проезда налево на перекрестке, тут уж попечители академии на удачу не полагаются и поручают дело профи.

Мадам Дабни продолжила:

— Заниматься будем по очереди, группами. — Она заглянула в бумажку и посмотрела на нас — меня, Бекс и Лизу. — И начнем с вас четверых.

Лиза глянула на меня, и Бекс и непонимающе прошептала:

— Четверых?

Но тут с задних рядов раздался голос Макей:

— Как мило.

Думаю, можно не добавлять, что ее слова были преисполнены сарказма.