Дело о неуловимом призраке - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Кузнецова cтр.№ 11

— Погоди, сначала сор собрать надо.

Эля выставила в прихожую помойное ведро, затем взяла старый пакет и без всякого сожаления ссыпала туда катушки, коробки, пузырьки, а затем открыла ящик со старой обувью.

— Так жить нельзя, — вздохнула она. — Весь огонь, в случае чего, я возьму на себя. Рома, действуй.

Ромка, кряхтя, пошел вниз с ведром и двумя пакетами. Пакеты он выбросил, ведро вывалил в железный ящик и вернулся назад.

— Давай еще.

— А это дотащишь? — спросила Эля. — Может быть, кому-нибудь и пригодится что. Софье Яковлевне эта обувь больше никогда не понадобится, я ее просмотрела.

— Всю? — недоверчиво спросил Ромка и скосил глаза на Лешку.

Сестра утвердительно кивнула.

— Туфли да тапки старые, больше ничего.

— Только не надорвись, — напутствовала его Эля.

— Ты все думаешь, что я еще маленький. А я сильный, — ответил он и, не переставая кряхтеть, поволок на выход огромную картонную коробку. И где старушка ее только взяла? В подъезде он все-таки залез в коробку и снова тщательно проверил, не спрятано ли чего под какой-нибудь стелькой или в носках старых туфель, и нет ли у них, случайно, отвинчивающихся каблуков. Увы, Эля с Лешкой, похоже, не ошиблись: все это годилось только для свалки. Может быть, и сама Софья Яковлевна хотела выбросить эти «сокровища», да не успела?

Перевалить коробку за борт мусорного ящика у Ромки все же не хватило сил, вытаскивать из нее снова обувь ему тоже не хотелось, и поэтому он так и оставил коробку возле ящика и пошел за следующей.

«Во, Эля права, — отметил он, выходя с новым грузом и видя, что в его первой коробке уже роется какой-то бомж в надвинутой на лоб вязаной шапке и темно-серой грязной, замасленной телогрейке. Такую когда-то носила его бабушка, она рассказывала им с Лешкой, что очень-очень давно, после войны, в пятидесятые годы, носила телогрейку вместо зимнего пальто, потому что на пальто не было денег. Где ж этот бомж такую одежину теперь-то откопал?

Заметив Ромку, бомж поспешно отбежал в сторонку, и мальчишка не смог его толком разглядеть. Впрочем, Ромка и не пытался это делать, зачем смущать и без того несчастного, бездомного человека, которому даже обуть нечего. Он опустил глаза вниз, а затем все-таки нечаянно покосился в сторону бродяги и совершенно случайно взглянул на его ноги. Бомж — в серых с черным, совершенно новых кроссовках. А когда он побежал, вставка на них вдруг блеснула белым цветом. Ромка посмотрел на свою ногу и повертел ею. Вот так — кроссовка серая. А вот эдак — белая. И у бомжа все так же. Ну и бомж! В новеньких американских кроссовках! Причем в точно таких же, как и у него самого! Чудеса, да и только! Он развернулся и ринулся за удаляющимся бродяжкой, но тот как-то мгновенно пропал из вида. И не ясно, в каком направлении его искать. Не обшаривать же все дворы и подъезды!

Повертев головой во все стороны, Ромка отправился за новой порцией мусора. А когда вернулся назад, на помойке больше никого не увидел.

Зато теперь юный сыщик окончательно утвердился во мнении, что у старушки есть что искать и кто-то этим усиленно занимается, раз не гнушается исследовать даже ее мусор.

— Завтра снова сюда приедем, а потом на Горбушку отправимся, — подбодрила его Эля, когда он вынес еще одно ведро и вернулся назад.

— А собирались сегодня, — с укоризной сказал Ромка.

Эля взглянула на часы.

— Собираться-то собирались, но кто мог знать, что так получится? Уже третий час, а Горбушка до четырех работает. Нет никакого смысла туда сейчас ехать.

И потому, спустившись в метро, они отправились домой. По дороге Ромку не оставляло чувство, что за ними кто-то наблюдает, но, как он ни крутил головой, никого подозрительного в вагоне не увидел, хотя народу здесь совсем немного. Группа туристов с рюкзаками, несколько пожилых людей, мамаша с маленькими детьми и девчонки-школьницы.

— А может быть, мы завтра сначала на Горбушку съездим, а уж оттуда в Медведково? — спросил он Элю. — И тогда можно не торопиться и поспать подольше. Тебе тоже отдохнуть надо.

— Можно и так, — согласилась она.

Дома Ромка достал свою старую папку-скоросшиватель с надписью «Дело», прямо в ящик стола вытряхнул из нее прежние, уже не нужные ему вещественные доказательства и планы действий, какие он намечал при расследовании предыдущих дел, [1] и положил в нее использованный билет для проезда в метро.

— Опять, что ли, дело? — распахнула свои огромные голубые глаза Лешка, увидев манипуляции своего братца.

— А ты как думаешь? — И Ромка, поманив сестру на диван, таинственным шепотом, чтобы никто не слышал, рассказал ей о бомже в новых, точно таких же, как у него, американских кроссовках, тот что-то искал на помойке в их коробке со старой обувью. И еще о том, как кто-то следил за ними в вагоне метро, но Ромка так и не понял, кто именно. И со значением спросил: — Это тебе как?

Лешка, не отрываясь, смотрела на брата, и глаза ее становились все больше и больше.

— А ты не ошибаешься? Тебе не показалось? Ну, тогда все это и впрямь очень подозрительно. Так что же теперь делать?

— Поживем — увидим. Он должен еще как-нибудь себя проявить. Раз на помойке в нашем мусоре рылся, значит. Пока не нашел то, что ищет. Будем с ним вместе это искать, и его самого, конечно же.

Рома, купи мне, пожалуйста, на Горбушке «Пепел и алмаз», — на другое утро попросила Валерия Михайловна. Ромка сморщился:

— А что это?

— Это мой любимый фильм моего любимого режиссера Анджея Вайды. Старый, черно-белый, но от этого не менее прекрасный.

— Со Збигневом Цибульским в главной роли, — подхватила Эля. — Я тоже люблю этот польский фильм.

— А я вообще все фильмы Вайды люблю, а этот больше всех. А музыка там какая!

— Ладно, уговорила, — протянул Ромка руку. — Деньги давай.

— А тебе-то что надо на нашей Горбушке? — спросил он Элю, когда они вышли из машины и вместе с вытекающей из близлежащего метро толпой направились к многочисленным, расположенным рядами лоткам с видео-, аудиокассетами, компакт-дисками, пластинками. И еще новенькими мобильными телефонами. И еще допотопными виниловыми пластинками. И еще… Впрочем, чего только нет на Горбушке! Даже просто смотреть на все это — и то удовольствие. Но в Америке, говорят, это все есть. Мама тоже так утверждала лет пять тому назад, после того как съездила к Эле в гости в Лос-Анджелес.