Разделить на сто - читать онлайн книгу. Автор: Роман Лейбов cтр.№ 21

Борода впрямь вёл себя очень подозрительно: он всё время подозрительно вертелся, подозрительно листал какие-то свои записи в подозрительном блокнотике с изображением крейсера «Аврора» и делал там подозрительные пометки карандашом, время от времени что-то беззвучно и подозрительно бормоча себе под нос.

Трамвай переехал Брюкву, миновал старый порт и, вздыхая и урча на ходу, стал подниматься по склону городского холма наверх, в старый город. Справа по ходу, если повернуться назад, видны были за лодочным причалом рыбаки, среди которых можно было различить и уже знакомого нам любителя шашек доктора Кащеева, догуливающего последние дни отпуска (он ещё появится в этой истории). Но ни Таня, ни Стасик не вертелись, они следили за Юрой, как бы мимоходом поглядывающим на отражение злоумышленника.

Когда трамвай миновал остановку «Клуб пищевиков» и, попетляв немного по улице Некрасова, выбрался к рыночной площади, бородатый молодой человек поднялся с сиденья и направился к выходу.

Вслед за подозреваемым трамвай покинули и оповцы. Борода явно не заметил за собой никакой слежки, он равнодушно скользнул глазами по преследователям (Таня Петрушкина благоразумно стояла к соседу спиной), ещё раз зачем-то заглянул в свой шпионский блокнот и решительно направился к перекрёстку Кольцова и Чернышевского.

Юра, Стасик и Таня, не упуская молодого человека из виду, притаились в тени старого каштана, посаженного ещё в осьмироговские времена, и на скорую руку разработали план дальнейших действий.

— Главное — рассредоточиться. Я пойду первым, — сказал Юра, поправляя очки, — Стас за мной, шагов на двадцать сзади. Только не отставай. Ты, Таня, пойдёшь за Стасом. А то Борода тебя ещё может узнать.

— Мне идти тоже на двадцать шагов сзади Стасика? — поинтересовалась любящая во всём точность Таня Петрушкина.

— На пятнадцать, — ответил Юра, — чтобы не потеряться. Если Борода остановится, останавливаемся все и делаем вид, что смотрим в другую сторону. Но не теряем контакта.

— А когда он придёт? — спросил Стасик.

— Куда придёт?

— Ну, туда, куда он идёт.

— Стоим каждый в своём месте и ждём, — ответил Юра, до сих пор, честно говоря, не задумывавшийся над этим вопросом. — Всё, пора, он на Кольцова свернул.

— Стасик, сушек возьми с собой на всякий случай, — сказала Таня, — и ты, Юрка, тоже. А я ещё Семёновой позвоню из автомата, ладно?

И Таня, сунув друзьям в руки несколько сушек, не дожидаясь ответа и легкомысленно нарушая только что выработанный план, побежала к телефонной будке на углу Кольцова и Чернышевского.

Покуда в трубке сквозь шипение и хрип раздавались бесстрастные длинные гудки, которые так и не смогли, как мы помним, победить богатырского сна Наташи Семёновой, Таня увидела, как вслед за удаляющимся по улице Кольцова Бородой с видом мнимого безразличия идёт Юра Красицкий, как следом, стараясь не отставать, но всё же отставая немного от намеченной дистанции, движется Стасик. Подождав ещё немного, Таня отмерила на глаз пятнадцать шагов и пошла за Левченко.

В голове Марата Маратовича Голландского, следовавшего в первом вагоне того же третьего трамвая, одновременно жили две думы. Они сидели в одной голове, как лягушка и кузнечики в его ящике: прямо не соприкасаясь, но всё время взаимодействуя и перекликаясь через перегородки и стены баночек друг с другом.

Первая дума была следопытской: Марат Маратович размышлял о том, удастся ли ему вывести похитителей на чистую воду и вернуть своё имущество. Вторая дума бывшего арбатовского бухгалтера касалась вопросов общественного приличия: никогда ещё ему не случалось ездить на трамвае в майке, пижамных штанах и зелёных «вьетнамках» на босу ногу, и теперь он тревожился, не зная, насколько это принято в Брюквине.

Вот что получилось бы, если бы кто-нибудь попытался заглянуть в голову пенсионера и записать услышанное там:

— В Арбатове-то теперь многие так ходят. Особенно из молодёжи. Но то Арбатов. Юг. И молодёжь. Пионеры, школьники, будь они неладны. Где, интересно, они ящик спрятали? Трамвай к причалу подходит, там и рыбалка. Нет, не вышли. В город едут. Господи, как же я по центру в пижаме? Меня же арестуют. Арестуют, а я тогда им так и скажу: товарищи милиционеры, обратите внимание, а если что, позвоните в отделение… Какой у них номер отделения? Неважно. Галлиулину позвоните, он подтвердит. Хуже, что тапочки резиновые. Если они побегут, я не догоню. И зелёные такие, как та лягушка. Эх, где теперь моя лягушка? А что штаны от пижамы, могут и не догадаться: может, я из санатория. Тут есть, интересно, рядом санаторий? Психдом точно есть, Португалыч говорил. Да, в пижаме, майке, шлёпки резиновые на босу ногу. И ещё бинокль этот на пузе. Типичный психический пациент. Сбежал, скажут. И про лягушку не послушают. Да, может, никто и не остановит. Лето ещё. И Брюквин — тоже, в сущности, юг. Не Анадырь. Вон товарищ с бородкой тоже на босу ногу на остановке садился. Сандалии, конечно, не тапочки, но в майках теперь многие ходят. Особенно в Арбатове. Из молодёжи. Вообще распустились люди. Несовершеннолетние ящики воруют и на трамваях разъезжают. Вон, билеты прокомпостировали. Мы-то на «колбасе» ездили, когда беспризорничали. А ящиков не воровали. Ну, то есть… замнём… Да, потерял страх народ. И бороды ещё отпускают себе, как священнослужители культа. Господи, кстати — как там кузнечики?..

Но никто не заглядывал в голову Марату Маратовичу, который вышел из трамвая на остановке «Клуб пищевиков», осторожно перешёл через небольшую площадь и занял наблюдательную позицию близ киоска «Союзпечать», откуда отлично видно было, как похитители растянулись в цепочку: девочка побежала вперёд, на угол, а за ней проследовали незнакомый мальчик в очках и давешний рыжий бандит. На углу Голландский чуть не столкнулся с девочкой, выскочившей из телефонной будки, что укрепило уверенность пенсионера в преступных намерениях троицы малолетних бандитов.

Бандиты между тем вели себя странно. Передового пионера близорукий Марат Маратович различал плохо, поэтому вынужден был ориентироваться на заметного издали рыжего и следовавшую за ним девочку. Пройдя немного по улице Кольцова, оба похитителя остановились: рыжий наклонился завязать шнурки, а девочка внезапно спряталась за ствол каштана, выкрашенного, как все каштаны в Брюквине, внизу белой известью. Остановился и Голландский.

Рыжий просидел согнувшись не меньше минуты — и вдруг разогнулся и отправился дальше по улице Кольцова.

Тут же и девочка выскользнула из-за дерева, аккуратно отряхнула синюю юбку от извёстки и проследовала за соучастником.

Они прошли совсем немного, и всё повторилось: рыжий завозился со шнурками, а девочка спряталась за очередной ствол.

Голландский воспользовался передышкой, вытряхнул из зелёных резиновых тапок набившиеся туда камешки и понял, что погоня будет тяжёлой и упорной.

— Погоня, — подумал в тот же самый момент Юра Красицкий, поправляя очки, — будет упорной и тяжёлой.