Клеопатра - читать онлайн книгу. Автор: Карин Эссекс cтр.№ 62

После целого года летаргии самые могущественные люди Рима неожиданно узрели для себя выгоду в том, чтобы восстановить тебя в законных правах, и соперничают друг с другом за эту честь. Помпей (ты только вообрази себе это!) подал петицию в Сенат, желая самолично восстановить твои права. Я полагаю, что, когда в его распоряжении оказались гладиаторы Милана, он вновь почувствовал, себя отважным. Говорят, он устал от положения дел в Риме и тоскует по новым восточным походам. Также ходят слухи, что победа в Египте обеспечит превосходный противовес впечатляющему завоеванию Галлии и Британии, осуществленному Цезарем.

Тем временем Цезарь шлет письма сенаторам, утверждая, что с радостью снимет бремя Египта с их плеч. Все знают, что он действует под давлением Рабирия. Оба они не видят ничего, кроме денег. Не желая оказаться в стороне, Красе также просил отправить его в Египет во главе армии, которая поможет тебе снова воссесть на трон. Красе весьма ревниво относится к военным достижениям Цезаря и Помпея. Он невероятно богат и с годами становится все богаче, а теперь намерен сравняться со своими соратниками по Триумвирату и в воинской славе. У него столько денег, что он, похоже, своего добьется.

И наконец, о мой царь, кто-то из богов выступает на нашей стороне. Вчера утром статуя Юпитера была поражена молнией, что набожные римляне расценили как великое предзнаменование. Как ты знаешь, они сообщают обо всех ударах молнии в органы управления, которые действуют или отказываются действовать в тот день согласно предзнаменованиям. Удар по статуе вызвал серьезные волнения. Совет Пятнадцати, возглавляемый Катоном (который уже вернулся с Кипра), устроил торжественное шествие к оракулу, где сверился с Книгами Сивиллы. В тех книгах они обнаружили весьма необычный совет: «Восстановите царя Египта, но не посредством большого воинства». От оракула они так же торжественно прошествовали на Форум, где Катон огласил эти слова. К концу дня они были переведены на латинский язык и расклеены по всему городу. И все же никто не смог приемлемо истолковать их.

Цицерон — он вернулся из изгнания и его дом полон светловолосых рабов, присланных в дар от Юлия Цезаря, — сумел разрешить загадку Сивиллы. Цицерон посоветовал, чтобы военачальник Лентул, честнейший человек, сопроводил тебя обратно в Александрию, но оставил бы тебя за пределами города и вошел в него со своими солдатами. Затем, когда он убедится, что в городе безопасно, он водворит тебя домой. Воинство будет брать город, но восстановление на престоле осуществится позже, мирным путем. Сенату этот план понравился, так что, когда ты вернешься домой, тебе следовало бы поблагодарить оратора.

Вскоре ты получишь весточку от Лентула. Как можно скорее соглашайся с тем, что он предложит, невзирая на цену. (Считай, что тебе повезло: Цезарь, Помпей или Красе потребовали бы за свои услуги куда больше.) Ты часто говорил, что боги пребывают с Римом. Похоже, теперь они пребывают и с тобой.

Передай, пожалуйста, мою любовь царевне. Скажи ей, чтобы готовилась к переезду домой.

* * *

У Клеопатры кружилась голова. Целые сутки она постилась, чтобы очиститься перед жертвоприношением. Она впервые платила за жертву из своего собственного кошелька и впервые должна была сама убить ее. Царевна хотела увериться, что богиня Артемида знает ее точные намерения и не спутает ее молитвы и приношения с молитвами и приношениями царя.

Храм был пуст, если не считать царевны и молодой жрицы. Жрица омыла ягненка святой водой, в то время как царевна пребывала в безмолвной молитве, пытаясь скрыть за привычными словами просьбы свою ярость. После недель беспокойного ожидания вестей от Лентула ее отец вместо этого получил письмо от Габиния, римского наместника в Сирии, который потребовал грабительскую сумму в десять тысяч талантов за то, что явится со своими войсками из Сирии в Александрию и свергнет правительство Береники. Авлет, которому не терпелось вернуться домой, согласился. Теперь царь дни напролет жаловался на боли в животе, ибо не знал даже, как ему рассчитаться с Юлием Цезарем за прежние долги, не говоря уж о том, чтобы добыть деньги для Габиния.

Клеопатра преклонила колени перед огромной статуей богини и взмолилась с новым неистовством: «Владычица Артемида, богиня молодых женщин, девушек и лесных созданий, прими эту малую жертву. Я умоляю тебя увеличить богатства Египта. Если ты благословишь мое царство, то обещаю: когда придет мое время, я не буду сидеть на троне, как мои предки, опустошая страну, дабы сохранить свое могущество. Я не буду бродить по комнатам ночами, подобно моему отцу, раздумывая, как заплатить вымогателям выкуп за свою страну. Я преуспею там, где они потерпели поражение».

Почему боги позволяют, чтобы те, кто служил им столь верно, как Авлет, терпели бесконечное унижение? Клеопатра и ее отец ждали и ждали Лентула, Авлет с каждым днем становился все мрачнее. Что случилось с этим Лентулом, с этим честнейшим человеком, чье имя внушало такие надежды? Почему его заменили жирной свиньей Габинием?

«Божественная владычица, неужели боги не превосходят римлян в силе и могуществе?

Услышь мою клятву. Владычица, я никогда не отступлю от этих слов: я с большей радостью взгляну в лицо смерти, нежели буду жить, утратив достоинство. В этом я клянусь перед тобой, которая слышит и знает все. Смерть предпочтительнее унижения. Смерть лучше пресмыкательства перед мощью Рима».

Клеопатра распростерлась перед статуей, прижимаясь всем телом к твердому каменному полу, вновь и вновь бормоча свои обещания. Слезы струились к ногам Артемиды. Между ступней богини в конце концов образовалась холодная лужица слез, и царевна лежала в ней лицом. Наконец она поднялась на ноги, чувствуя себя совершенно опустошенной.

— Ты готова, Клеопатра? — спросила жрица.

Одетая в короткую охотничью тунику, как и положено служительнице богини, она выглядела немногим старше Клеопатры. Она была незамужней гречанкой — небывалая вещь в стране, где у женщины нет иного предназначения, кроме брака. В отличие от римлян, которые требовали от своих жриц целомудрия, греки обязывали блюсти девственность только тех женщин, которые служили богиням-девственницам.

Клеопатра погладила животное по белой шерстке и посмотрела в его невинные влажные глаза. Как может что-либо быть таким мягким? Она слышала от арабов, что самые мягкие ткани на свете делаются из подбородочных волосков особого вида горных коз, которых выращивают с единственной целью — чтобы они давали шерсть для одеял царей той страны. Быть может, когда-нибудь и она добудет себе такое одеяло — она любила подобную роскошь.

Царевна прекратила ласкать ягненка. В животе у нее все сжималось — то ли от голода, то ли от горечи клятв, принесенных ею минуту назад, то ли от отвращения к тому, что она должна сделать с этим малышом.

— Царевна выглядит несколько нездоровой, — заметила жрица.

Краска стыда залила щеки Клеопатры. Она не сумела скрыть свои чувства от этой женщины. Так не годится. Ни один человек из народа, даже жрица богини, не должен читать ее мысли. Она должна быть более загадочна, нежели любой мистик. Клеопатра отвела взгляд от жрицы и, не медля ни мгновения, оттянула назад голову ягненка. Не обращая больше внимания на мягкое прикосновение его шерстки к пальцам и на последнее протестующее меканье, провела ножом по его горлу. Убивать оказалось нелегко. Ей потребовалось приложить куда больше силы, нежели она ожидала, чтобы взрезать мягкое горло ягненка, стараясь не слышать его предсмертного крика и не видеть потрясенного выражения на мордочке. Кровь брызнула из шейной вены с такой силой, что жрице пришлось выдвинуть чашу вперед, дабы собрать ее. Клеопатра смотрела, как кровь стекает в чашу, подобно длинному алому языку. Она уронила тушку и стала смотреть прямо перед собой, не желая встречаться взглядом с открытыми безжизненными глазами животного.