Влюбленный Дракула - читать онлайн книгу. Автор: Карин Эссекс cтр.№ 72

— Вы не должны забывать, что я замужем. Что бы ни случилось с Джонатаном в прошлом, сейчас он мой муж, и я…

Сивард яростно замотал головой.

— Так как он не выполняет супружеские обязанности в отношении вас, ваш брак не имеет законной силы, — заявил он.

Исступление, владевшее им всего минуту назад, исчезло, он говорил спокойно и уверенно.

— К тому же вы вступили с ним в брак под давлением обстоятельств.

— Джонатан сам рассказал вам об этом?

— Не мне, а доктору фон Хельсингеру. Но, разумеется, мы с моим старшим коллегой обсуждаем все обстоятельства, имеющие отношение к нашим пациентам.

Я почувствовала, как щеки мои заливает румянец стыда и унижения. О, если бы я могла доказать этому человеку, что слова его далеки от истины и мой муж действительно меня любит!

— Мы поженились, когда Джонатан был болен, и с тех пор он еще не успел восстановить силы, — пробормотала я. — Я привезла его в вашу клинику, рассчитывая, что здесь ему помогут вернуть здоровье. Но, как я вижу, доктор, вы забыли о своих благих намерениях?

— Забыл! — в отчаянии всплеснул руками Сивард. — Рядом с вами я забываю обо всем!

Он рухнул передо мной на колени и вцепился в край моего подола.

— Любовь к вам вытеснила из моей души все прочие чувства, даже чувство профессионального долга, — донесся до меня его дрожащий голос.

Сивард опустил голову мне на колени, и горячая его щека обожгла меня сквозь ткань платья.

— О, если бы я мог всю жизнь просидеть вот так, — простонал он.

— Что вы себе позволяете? — процедила я, стараясь не выдать обуревавшей меня растерянности. — Прошу вас, опомнитесь!

Он вздохнул, поднял голову, уселся на стул и, не сводя с меня глаз, оправил измявшийся сюртук.

— Я понимаю, что веду себя недопустимо. Но у меня нет ни сил, ни желания извиняться. Джонатан никогда не станет для вас хорошим мужем, которого вы заслуживаете.

— К этому выводу вы пришли совместно с доктором фон Хельсингером?

— Не совсем. Но, конечно, мы с ним много говорили о болезни вашего супруга. Фон Хельсингер хотел, чтобы я прослушал его записи, но я еще не успел этого сделать.

Он махнул рукой в сторону цилиндров для фонографа, расставленных на полке и снабженных аккуратными ярлычками.

— Все люди не без греха, — заявила я. — Джонатан был уже болен, когда поддался искушению, подстерегавшему его в Стайрии. Поэтому я его простила.

— Мина, не будьте наивны. Мужчины, оправдывая свою неверность, вечно воображают себя беззащитными жертвами прекрасных соблазнительниц.

Я лишь молча опустила голову.

— Мне очень жаль, что я вас расстроил, — вздохнул Сивард. — Поверьте, Мина, мое самое горячее желание — видеть вас счастливой. Никто не упрекнет вас, если вы расторгнете брак с человеком, который изменил вам, еще будучи женихом. А я, стань вы моей, обещаю беречь и лелеять вас, как величайшее сокровище, до тех пор, пока смерть не разлучит нас.

Меня так трясло, что я упорно молчала, опасаясь, что дрожь в голосе выдаст мое смятение.

— Вы не убежали от меня в ужасе, и это дает мне надежду, — ободренный моим молчанием, продолжал Сивард. Он даже решился снова взять меня за руку. — Помните, я всегда вас жду. Вы можете прийти ко мне в любое время дня и ночи. Я предупредил всех служащих, что вы работаете под моим руководством и вам необходим свободный доступ в мой кабинет. Каждый вечер я работаю здесь допоздна. О, когда вы узнаете меня ближе, вы поймете, что мы созданы друг для друга!

Я понимала, что мой долг порядочной замужней дамы дать соблазнителю гневную отповедь. Однако вслед за этим неизбежно должен был последовать отъезд из клиники, а мне приходилось думать о здоровье Джонатана. К тому же мучившие меня вопросы оставались безответными, и я предполагала, что сумею найти ответы здесь, в этом кабинете.

— У меня голова идет кругом, Джон, — проронила я, поднимаясь. — Я должна собраться с мыслями.

Этой ночью мне приснился жуткий сон. Как и прочие мои кошмары, начался он даже приятно. Мне снилось, что я катаюсь по влажной траве, которая нежно щекочет мое тело. Ночной воздух, свежий и прохладный, ласкал мою кожу, и я потягивалась в блаженном экстазе.

Внезапно чьи-то руки, злые и грубые, заставили меня встать. Чудные цветочные запахи, которыми я только что упивалась, исчезли. Неведомая враждебная сила швырнула меня на какую-то жесткую поверхность, возможно на пол. Страх, охвативший меня, был так силен, что я не решалась открыть глаза. Удар хлыста обжег мне спину, и я застонала. За первым ударом последовал второй, потом еще и еще. Пытаясь защититься, я извивалась, как змея. А потом до меня донесся чей-то гневный голос:

— Грязная девка, порождение сатаны! Я заставлю тебя сказать правду! Говори, кто ты такая? Что ты сделала с мой дочерью?

Охваченная сознанием своей полной беззащитности, я задыхалась, хватая воздух ртом.

Очнувшись, я выяснила, что сижу в постели, сотрясаясь всем телом. Сначала я не могла понять, где нахожусь, и лишь когда глаза мои привыкли к темноте, узнала спальню, которую нам предоставили в клинике. К великой своей радости, я поняла, что могу свободно дышать, и испустила глубокий вздох. Рядом со мной лежал Джонатан, прижимавший к животу подушку, словно щит.

— Ты кричала во сне, — сказал он.

— А ты не разобрал, что именно я кричала?

Джонатан отодвинулся от меня подальше и крепче прижал к себе подушку.

— Ты несколько раз повторила, что ты не дочь дьявола.

— Вид у тебя испуганный, Джонатан, — усмехнулась я. — Ты что, меня боишься? Обычно близкие пытаются успокоить человека, которому приснился кошмарный сон.

Джонатан отбросил подушку и коснулся моей руки.

— Бедная, бедная Мина. Еще не хватало мне бояться тебя, моя милая девочка. У меня достаточно других страхов. Для того чтобы от них избавиться, я должен очистить свою психику от груза пережитого. Так говорит доктор. Тогда и только тогда моя душа возродится к жизни.

На следующие утро Джонатан сообщил мне, что, по мнению доктора фон Хельсингера, нам лучше спать в разных комнатах.

— Это ненадолго, Мина, — заверил он. — Скоро я буду совершенно здоров.

Мне оставалось лишь гадать, не является ли совет доктора фон Хельсингера частью соглашения, которое он заключил со своим младшим коллегой. Неужели между врачами клиники существует заговор, направленный на то, чтобы разлучить меня с мужем? Неужели Сивард признался своему учителю, что питает ко мне недопустимую страсть?

Ответить на эти вопросы я могла, лишь поговорив с самим фон Хельсингером. Я послала ему записку с просьбой о встрече, однако он не счел нужным мне ответить. От всех этих тревог и сомнений у меня так сосало под ложечкой, что за завтраком я не проглотила ни крошки. Время шло, и волнение мое лишь возрастало.