Зимний сад - читать онлайн книгу. Автор: Адель Эшуорт cтр.№ 52

– Что ты делаешь со мной, Мэдди?..

Все еще прерывисто дыша, Мадлен осторожно отстранилась. Затем опустилась на колени и, обвивая руками шею Томаса, впилась поцелуем в его губы.

– О Томас... – прошептала она, прерывая поцелуй. – Томас, Томас, Томас, Томас...

Он обнял ее за талию и крепко прижал к себе:

– Мэдди... О Мэдди, ты замечательная женщина. Еще ни разу в жизни Мадлен не испытывала такой полноты страсти, таких острых чувств, такого блаженства, какими одарил ее этот мужчина. Он мог заставить ее трепетать одним лишь взглядом своих темных пронзительных глаз. С ним ей было необыкновенно хорошо – Томас умел без единого слова, одним своим присутствием дать понять, что она прекрасна и что он желает ее.

Опустив глаза, Мадлен принялась расстегивать пуговицы на его брюках, но он вдруг отстранил ее руки и чуть хрипловатым голосом проговорил:

– Подожди, Мэдди, я хочу тебе кое-что сказать. Мадлен взглянула на него с удивлением. «Сказать?, .

Неужели нам нужны еще какие-то слова?» – подумала она.

– Но, Томас...

– Видишь ли, Мэдди, я должен кое-что тебе показать и кое-что сказать.

Мадлен вздохнула и заставила себя смириться. Было очевидно, что Томас действительно хотел сказать ей что-то очень важное.

Он пристально посмотрел на нее, и Мадлен почувствовала, что Томас ужасно волнуется. Но почему? На этот вопрос у нее не было ответа. Тут в ней проснулось любопытство, и она с улыбкой проговорила:

– Что ж, я слушаю тебя.

Томас сделал глубокий вдох и отвернулся. Вытащив из-под чайного столика скомканное платье Мадлен и нижнее белье, он уселся на них и широко расставил свои длинные ноги. Мадленх пристроившись рядом, уставилась на его полуобнаженную мускулистую грудь. Какое-то время Томас молчал, очевидно собираясь с мыслями, потом наконец заговорил:

– Я как-то раз рассказывал тебе, что был ранен в бою, помнишь?

Мадлен кивнула:

– Да, конечно.

Томас вздохнул и пробормотал:

– Я был очень серьезно ранен.

Не зная, как реагировать на эти слова, Мадлен помолчала. Затем спросила:

– Насколько серьезно?

Опустив глаза, он уставатся на ее грудь. Затем на живот и еще ниже. Потом вдруг смутился и перевел взгляд на пламя в камине, делая вид, что оно очень его заинтересовало.

От его смущения у Мадлен защемило сердце. Протянув руку, она провела ладонью по его щеке.

– Так насколько же серьезно, Томас?

Томас прикрыл глаза и вновь заговорил после некоторого молчания:

– В Гонконге на меня упала горящая деревянная колонна. Она перебила мне обе ноги чуть ниже коленей. Они так до конца и не зажили.

У Мадлен возникло множество вопросов. Но она лишь прошептала:

– Покажи свои ноги.

Томас решительно задрал штанину на левой ноге. Затем снял ботинок, стащил чулок и выставил на обозрение свою ногу. Мадлен с любопытством взглянула на нее. Нога и впрямь выглядела ужасно: вся обожженная, она казалась в свете камина темно-бордовой – такими обычно бывают синяки на вторые сутки. Два пальца отсутствовали, и, конечно же, бросались в глаза многочисленные шрамы, – вероятно, именно из-за них Томас хромал при ходьбе.

Протянув руку, Мадлен осторожно прикоснулась к ноге и прошептала:

– О Томас...

Он ожидал, что Мадлен в страхе отдернет руку, однако она не испугалась, более того, принялась поглаживать его шрамы.

Выждав немного, Томас потянулся к правой ноге и снова задрал штанину. Ботинок на этой ноге разительно отличался от того, что на левой. Он был гораздо выше, и в самом верху, ближе к колену, располагались две металлические полоски, скрепленные пряжкой. Томас расстегнул пряжку, осторожно снял ботинок – и Мадлен чутьле вскрикнула.

Она смотрела во все глаза, и ей казалось, что сердце ее вот-вот разорвется от боли. Было лишь обезображенное, все в шрамах, колено, а ниже – пустота...

– Теперь ты увидела мои ноги, Мадлен, – услышала она чуть хрипловатый голос Томаса. – Ну, что скажешь? Тебя по-прежнему влечет ко мне?

Глаза Мадлен наполнились слезами. «Как же, должно быть, он страдает, этот прекрасный, сильный, мужественный мужчина, – думала она. – Причем страдает не столько физически, сколько морально. Наверное, в душе его незаживающая рана».

Мадлен подняла на Томаса полные слез глаза и не могла произнести ни слова. Ей хотелось обнять его, прижать к груди, хотелось как-то доказать ему, что она любит его даже изувеченного. О, как же ей хотелось убедить Томаса в том, что она не такая, как другие, что для нее важны его душа, его внутренний мир, а не физические достоинства и недостатки.

Томас смотрел на нее не отрываясь. Он боялся услышать свой приговор.

Судорожно сглотнув, пытаясь успокоиться и не дать волю охватившим ее чувствам, Мадлен наклонилась и прижалась губами к изуродованному обрубку.

Из груди Томаса вырвался вздох облегчения. Он принялся ласково поглаживать Мадлен по волосам, а она продолжала покрывать поцелуями его культю и с горечью думала о том, что когда-то это была нога, сильная и мускулистая.

Наконец она выпрямилась и, выразительно взглянув на Томаса, ухватилась за его ремень. Он тотчас же приподнялся, и Мадлен, распустив ремень, стащила с него брюки, а затем рубаху и нижнее белье. Теперь и он сидел совершенно обнаженный.

Снова опустив глаза, Мадлен посмотрела на его возбужденную плоть. Томас по-прежнему желал ее, даже после того, что пережил минуту назад, – ведь он открыл ей свою ужасную тайну, хотя очень боялся, что она после этого отвергнет его.

Да, он по-прежнему желал ее.

Мадлен улыбнулась и, прижав ладони к груди Томаса, легонько толкнула его. Он послушно улегся на коврик. Мадлен легла на него сверху и заглянула ему в глаза – они стали совсем темными от переполнявшей его страсти. Снова улыбнувшись, она сказала:

– Я еще никогда никого не желала так, как сейчас тебя, Томас.

Он хотел что-то сказать, но не успел – Мадлен впилась в его губы страстным поцелуем. Объятый огнем желания, Томас сжал ее ягодицы обеими руками, затем принялся поглаживать ее спину и бедра. Почувствовав, какое острое желание его переполняет, Мадлен приподнялась, а потом, опустившись, прикоснулась увлажнившимся лоном к возбужденной плоти Томаса и, глядя ему в лицо, принялась совершать круговые движения.

Движения Мадлен, ее прерывистое дыхание и сладострастные стоны сводили Томаса с ума. Когда же она, чуть приподнявшись, стала поглаживать свои груди и соски, Томасу пришлось на секунду закрыть глаза, чтобы не утратить над собой контроль. Еще ни разу ему не доводилось видеть, чтобы женщина так себя возбуждала. Мадлен уже проделывала нечто подобное в канун Рождества, но ведь тогда они не были полностью обнаженными...