Не тяни леопарда за хвост - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Питерс cтр.№ 22

Как ни странно, скорое знакомство с кузенами, особенно с «крошкой Виолеттой», нисколько не расстроило Рамсеса. Скорее даже воодушевило. Имя двоюродной сестры то и дело слетало с его губ, а от подозрительного блеска черных глазенок мне становилось не по себе.

Прошлой зимой Рамсес неожиданно заинтересовался отношениями между мужчиной и женщиной. На папочке этот допрос отразился самым плачевным образом (он до сих пор в шоке), да и мамочка, признаться, особой радости не испытала. Впрочем, я быстро успокоилась. Если подумать, в любопытстве Рамсеса не было ничего удивительного, ведь общался-то он в основном с египтянами, а они развиваются раньше европейцев и зачастую к пятнадцати годам уже вступают в брак. После долгой и суровой беседы Рамсес обещал впредь не поднимать подобных тем в присутствии посторонних, но... на его обещание я как-то не очень рассчитывала.

Джеймс не заставил себя ждать. Еще не все чемоданы были распакованы, а он уже привез детей и немедленно уехал, как будто был счастлив сбросить этот груз со своих плеч. Даже на обед не остался! (Правда, его никто и не приглашал.)

— До свидания, папа. — Дети покорно помахали вслед экипажу, но особой печали не выразили.

Дети у моего братца и его уродливой жены на удивление удались. Темноволосый Перси больше похож на меня, чем на собственных родителей, а его белокурая сестра пошла в мать — такая же тонкогубая, пухлощекая, с невинно-бессмысленным взглядом громадных, в пол-лица, глаз. Женщину в возрасте подобные черты не украшают, ну а для ребенка — в самый раз. Во всяком случае, Рамсес был очарован. Уставился на нее своим коронным немигающим взглядом и таращился до тех пор, пока Виолетта с заливистым хихиканьем не спряталась за спину брата.

Если не считать хихиканья — которое, я знала, уже очень скоро начнет действовать мне на нервы, — манеры наших новых подопечных были безукоризненны. Перси обращался к Эмерсону не иначе как «сэр», причем заканчивал этим самым «сэр» любую фразу, а меня именовал «дорогой тетей Амелией». Виолетта больше помалкивала, что, как вы сами понимаете, не могло меня не радовать.

Одним словом, первое впечатление оказалось более чем приятным. За ужином, когда выдалась возможность поговорить на эту тему, даже Эмерсон со мной согласился, заметив:

— Парень очень даже ничего... для несчастного, которого угораздило быть названным Перси Пибоди. Могло быть и хуже.

«Премиленькая восковая куколка», — чуть позже отозвался он о Виолетте и дружелюбно добавил:

— Глуповата, прямо скажем, но в наше время это модно. Надеюсь, ты ею займешься, Пибоди.

* * *

С приезда племянников прошло несколько дней. Не раз и не два за это время я порадовалась тому, что Рамсес обзавелся компанией. Его бесконечные монологи и научные лекции кого угодно могут довести до помешательства. Эмерсон закрылся в библиотеке, предварительно посулив страшное возмездие любому, кто осмелится его потревожить. Меня же с утра до ночи занимали хозяйственные проблемы, вполне естественные для хозяйки, которая по полгода проводит вдали от дома. Погода, к счастью, баловала, так что ребята дни напролет проводили на свежем воздухе.

Без мелких неурядиц, разумеется, не обошлось. Иначе и быть не могло, при троих-то детях, особенно если не забывать, что одним из этих детей был Рамсес. Первым делом он свалился с лестницы, заработав здоровенную шишку, — загляделся, как сам признал, на Виолетту и забыл, что нужно смотреть под ноги. Следующий инцидент оказался посерьезнее.

Как-то днем мои подсчеты расходов за прошлую зиму были прерваны громкими криками и плачем. Я вылетела в прихожую, надеясь замять скандал, пока он не дошел до Эмерсона, но представшая моим глазам картина заставила меня забыть даже о муже. Джон вносил в дом нашего сына... бледного до синевы, с закатившимися глазами...

От воплей Виолетты, казалось, готовы были рухнуть стены дома. Пухлые щеки тряслись, от слез и другой малоприятной жидкости потемнели кружева на платье.

— Умер, умер, — верещала она. — О-о-о... умер, о-о-о, умер, умер, о-о-о...

Роза с причитаниями бросилась к Рамсесу, но я велела ей сначала привести в чувство Виолетту — к этому времени барышня уже рухнула на пол, где и продолжила истерику, всхлипывая и судорожно извиваясь.

Первым делом я обратилась за объяснениями к Перси — единственному из троицы, кто остался в сознании. Как ни болело мое сердце за сына, сначала нужно было узнать, что именно произошло. Таково незыблемое правило, читатель. Не зная причин травмы, легко нанести пострадавшему вред.

Перси мужественно перенес трагедию. Застыв по стойке «смирно», как солдат перед военачальником, он не сводил с меня глаз.

— Это моя вина, тетя Амелия. Я заслужил наказание. Попросите дядю Рэдклиффа выпороть меня. Во всем виноват только я...

— Что ты с ним сделал?!!

— Крикетный мяч попал Рамсесу прямо в живот, тетя Амелия. Я показывал правильный удар и...

Та-ак, ладно. Теперь хотя бы ясно, на что обратить внимание. Сильные удары в область солнечного сплетения могут быть очень болезненными, но редко когда ведут к смерти, тем более у детей. Я до сих пор помню, как мучилась в детстве, когда Джеймс ударил меня камнем в живот. (А родителям сказал, что я сама споткнулась и упала.)

Рамсес пришел в себя, заметно порозовел и даже попытался приоткрыть глаза. Слава богу!

— Все будет в порядке, он поправится. Отнесите мальчика в его спальню, Джон. Нужно быть осторожнее, Перси.

У Перси дрожали губы, но голос был тверд:

— Я один во всем виноват, тетя Амелия. Рука соскользнула с клюшки... но это меня нисколько не извиняет...

— В некоторых случаях... игрок... — раздался у меня за спиной невнятный шепот, — может не рассчитать... силу удара... или траекторию полета...

— Верно, Рамсес, верно. — Я отвела черный завиток с влажного лба. — Это случайность. Перси не виноват.

— Траектория полета...

— Ну все, довольно! Джон, живо несите его в спальню и дождитесь меня.

Джон зашагал вверх по лестнице, Роза увела не просохшую от слез Виолетту, и мы остались наедине с Перси. Мальчик съежился и напрягся — не иначе как в ожидании побоев.

— Успокойся, Перси. В этом доме никого не секут и не бьют. Слышишь? Никого — ни слуг, ни животных, ни даже детей. То, что произошло, неприятно, но от тебя не зависело. Это случайность. Я ценю, что ты взял вину на себя.

Заглянув в изумленные глаза племянника, я дала себе слово, что докажу этим несчастным детям преимущество нашего метода воспитания перед варварством их родителей.

Если вначале мы лелеяли надежду на то, что общество благовоспитанных детей повлияет на Рамсеса, то уже к концу первой недели оптимизма у меня поубавилось. У Перси вошло в привычку бродить по дому в одиночестве. Не сразу, но он признался, что скучает не только по «дорогим маме и папе», но и по друзьям. Рамсес с ним не играл.