Анна Австрийская. Первая любовь королевы - читать онлайн книгу. Автор: Шарль Далляр cтр.№ 102

В ту минуту, как король произносил это последнее слово, дверь кабинета отворилась, и герцог Анжуйский, пользуясь правом брата короля, вошел без доклада. Кардинал при виде молодого принца преодолел гримасу досады. Не при нем хотелось ему говорить с королем о браке с ним своей племянницы.

— А! Это вы, брат, — сказал король с глухим гневом, — мало того что вы слушаетесь дурных советов, но вы еще вступаете в заговор против чести вашего государя, покровительствуя покушениям против нее.

— Государь, — отвечал герцог, — я не знаю, в каком преступлении меня обвиняют, но клянусь вашему величеству, что все обвинения против меня ложны, потому что ничто не заставит меня изменить привязанности и уважению, которые я имею к вам. Может быть, я был легкомыслен и ветрен, и прошу в этом прощения у вашего величества, а в залог, что это легкомыслие и эта ветреность не возобновятся, я исполню одно серьезное намерение, если ваше величество позволит.

«Он мой!» — подумал кардинал, воображая, что это серьезное намерение должно быть не что иное, как брак с его племянницей.

— Вы не можете сомневаться, брат, — сказал король смягченным тоном, — что вы получите наше королевское снисхождение, если обещаете вести себя благоразумно, мы охотно забудем все.

— Но прежде позвольте мне выпросить прощение человеку, которого я люблю и который, так же как и я, был скорее легкомыслен, чем виновен.

— О ком говорите вы?

— О полковнике Орнано, государь. Заключение в тюрьму было уже жестоким наказанием за его проступок.

— Какой же залог предлагаете вы мне, требуя от меня столько?

— Залог верный относительного настоящего и будущего моего благоразумия, — ответил герцог Анжуйский, опять возвращаясь к своему легкомыслию, — решиться сделать такую глупость, для какой я прошу вашего согласия, значит отказаться от всех других глупостей: я желаю жениться.

— Это не глупость, — кротко сказал Людовик XIII, — напротив, намерение это самое благоразумное.

— Очень благоразумное и черезвычайно политическое, — вскричал Ришелье с горячностью, — если бы я осмелился подать совет без приказания короля, я сказал бы, что в уважении такого счастливого события полное и совершенное прощение должно быть дано тем, кто впал в немилость его величества.

— Удовольствие, доставляемое мне этим неожиданным намерением, располагает меня к милосердию, — сказал король, — на ком же вы намерены жениться, брат? — спросил он.

Кардинал с радостным лицом раскрыл рот, чтобы произнести имя герцогини де Комбалэ.

— На ком, государь? На мадемуазель де Гиз, — смело ответил Гастон.

— Мадмуазель де Гиз! — невольно повторил кардинал, пораженный тем более страшным ударом, что он был неожидан.

Людовик XIII не обратил никакого внимания на тон и восклицание Ришелье.

— В подобном выборе не может быть отказа, — сказал он с выражением искреннего удовольствия, — мадемуазель де Гиз хороша собой и носит знаменитое имя, а наше желание — покровительствовать во всем дому Гизов. Брат мой, мы с радостью даем наше королевское согласие, а что касается полковника Орнано…

— Государь, — перебил Ришелье, не обнаруживая бешенства, раздиравшего его, — суды производят следствие, Людовик Справедливый не будет останавливать действие закона.

— Гастон, — продолжал король, — вы сегодня же представите мне мадемуазель де Гиз.

Молодой герцог поцеловал руку с признательностью, бросил презрительный взгляд на кардинала и ушел. Это был единственный раз в его жизни, когда он выказал мужество.

— Теперь, государь, когда мы снова одни, — продолжал кардинал со спокойствием, ужасным для того, кто мог бы прочесть в глубине его сердца, — если вы позволите и желаете знать более о предмете, занимавшем вас сейчас, я к вашим услугам.

— Это правда, — сказал король, — присутствие и признания Гастона заставили меня все забыть. Но вы правы, кардинал, после милосердия следует правосудие. Что произошло еще в амьенском саду?

— Государь, — ответил Ришелье, — то, что произошло между королевой и Букингемом в беседке, никто не может знать кроме них, и кажется, бесполезно стараться угадывать.

— Как! — вскричал король. — Так-то вы цените мою честь и мою славу?

— Нет, государь, но если я думаю таким образом, то это потому, что добродетель королевы выше всяких нападок, и любви к вашему величеству было достаточно, чтобы служить ей щитом.

— Я знаю, что думать об этой любви, кардинал, — возразил Людовик XIII хриплым голосом, — и, напротив, расположен видеть много дурного в этом ночном свидании.

Ришелье потупил голову с лицемерным видом.

— Впрочем, государь, — продолжал он, — если нельзя знать, что происходило между королевой и герцогом в то время, когда они были наедине, по крайней мере, известно, как был прерван их разговор.

— Говорите, я слушаю.

— Прошло около десяти минут, как исчезли ее величество и герцог, когда в беседке раздался крик королевы; туда бросились и нашли королеву сидящей, а Букингема стоящим в большом замешательстве.

— В большом замешательстве? — повторил король.

— Да, государь, но это замешательство продолжалось одно мгновение и тотчас заменилось каким-то испугом; герцог, без сомнения понимая важность своего положения, убежал через сад.

— Убежал! Стало быть, он виновен?

— Это правда, государь, невинный не подумал бы бежать.

— А королева? Королева также виновна?

— О, государь! Позвольте мне представить вашему величеству, что это ничто не доказывает; королева могла быть жертвою дерзости.

— Молчите! — вскричал Людовик XIII. — Вы сами этого не думаете. Королева виновна, и вы обвиняете ее.

— Я, государь? — вскричал кардинал с глубокой грустью, прекрасно разыгранной. — Я обвиняю ее величество?

— Если не вы, то слухи, которые дошли до вас, а так как вы повторяете их, то и должны поддержать; следуйте за мною к королеве. Людовик Справедливый, выслушав обвинение, должен выслушать и защиту.

Кардинал побледнел, однако ответил спокойно:

— Я готов следовать за вашим величеством повсюду.

Людовик XIII, вне себя от бешенства, взялся за ручку двери.

— Я только попрошу позволения у вашего величества отдать приказание аббату де Боароберу, который ждет меня в вашей передней, — прибавил кардинал самым развязным тоном.

— Ступайте, я буду ждать, — сказал король и начал с волнением ходить по кабинету, не приписывая ни малейшей важности тому внезапному приказанию, которое кардинал вздумал дать.

Ришелье отворил дверь передней и повелительным движением руки подозвал к себе Боаробера. Физиономия кардинала, спокойная и холодная в присутствии Людовика XIII, теперь выражала глубокое бешенство и полное уныние. Толстый аббат был поражен этим выражением.