Плеск звездных морей - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов cтр.№ 53

Я медлил, а спор между тем разгорался все сильнее. Теперь он шёл не только об океане Юпитера с его гипотетическим населением, но и о процессии оси планеты, и о веществе Красного пятна, и о перспективах приспособления Ганимеда и других больших спутников для нормальной жизни. Новая смена планетологов, по-видимому, считала, что все предыдущие смены работали не то чтобы мало, но нерешительно, с подобным темпом освоение Ю-системы затянется ещё на десятилетия, и потомки не простят такой медлительности.

Ох, уж эти потомки! Чуть что неладно у нас, так сразу — «потомки не простят». Я и сам употреблял эту фразу неоднократно, она ведь так легко срывается с языка. Потомки как бы смотрели на нас из своего грядущего далека суровым, осуждающим взглядом…

— Старший! — услышал я голос Всеволода и обернулся.

Практикант стоял в открытой двери, на нём был скафандр с откинутым шлемом. По его лицу было видно, что что-то произошло. Мелькнула мысль о коротком замыкании или рассогласовании ускорителя — мало ли что мог натворить в корабле любознательный практикант.

Я вышел к нему в коридор.

— Она тронулась, — бурно зашептал Всеволод. — Я шёл на станцию и вижу, она возится у лодки…

— Погоди. — Я прислушался к каким-то прерывистым всхлипываниям, они доносились из жилого отсека наискосок от лаборатории.

Я распахнул дверь и увидел Лену. В скафандре с откинутым шлемом она ничком лежала на койке, уткнувшись носом в мокрую подушку. Она тряслась от сдерживаемых рыданий, кусала подушку, её русые волосы были растрёпаны.

— Возилась у лодки, — громким шёпотом сказал Всеволод, — по-моему, хотела открыть шлюз, я побежал к ней, а она как увидела меня, так сразу кинулась на станцию…

— Позови врача, — сказал я.

Лена услышала это. Встрепенулась, глянула на меня заплаканными, опухшими глазами, замотала головой.

— Не надо! — выдохнула она. — Никого не надо… Ничего мне не надо…

— Успокойся. — Я протянул руку, чтобы погладить её по голове, но Лена отбросила мою руку.

Тут вошёл врач из смены Крогиуса, а за ним врач из новой смены.

— Уйдите! — закричала Лена отчаянным голосом и забилась в угол, как зверёныш. — Никого не хочу видеть!..

В коридоре у открытой двери толпились встревоженные ганимедцы. Я вышел из отсека и притворил дверь, загородив её спиной.

— Космическая болезнь? — негромко спросил Крогиус.

Я пожал плечами.

— Сколько можно? — доносился из-за двери голос Лены, прерываемый рыданиями. — Сколько можно жить в скафандре?..

Олег протолкался вперёд, я посторонился и пропустил его в отсек. Вид у него был растерянный, он нервно теребил чахлую бородёнку.

Послышались приглушённые голоса, звякнуло что-то стеклянное, потом стало тихо. Так тихо, что было слышно, как в машинном отсеке включилась и загудела регенерационная установка.

— Действительно! — проговорил кто-то из новой смены. — Держал её тут три года, варвар, а теперь и на четвёртый…

— Да ничего подобного, — сказал Крогиус, раздражённо скривившись. — Что значит «держал»? Ничего он не держал, она сама оставалась, и все было хорошо. Просто нервы сдали.

— Ну, теперь-то он улетит.

— Теперь конечно, — сказал Крогиус.

…И вот мы летим. Жёлтый исполосованный сегмент Юпитера на экране был теперь похож на ломоть дыни. Земли пока не видать — она сейчас обращена к нам ночной стороной. В чёрном пространстве спокойно горят звезды.

Я сижу в своём кресле и поглядываю на коробку сигнализации, связанную с наружными датчиками. Мы проходим вблизи запретной зоны — космической свалки радиоактивных отходов. Все в порядке, уровень радиации в норме.

Все в порядке. Моему второму пилоту не сидится на месте. То он хватает тестер и лезет за главный щит, то вычисляет путевые программы, должно быть, на полгода вперёд, то носится где-то по кораблю. Как это говорится — с лёгким вздохом? С лёгким вздохом я вспоминаю Робина — невозмутимого, дремлющего в кресле, каждые десять минут открывающего глаза, чтобы взглянуть на приборы.

Практикант усердно изучает спецификации и на память вычерчивает схемы. Зачёта у него я все ещё не принял, и он, кажется, начал меня побаиваться. Правда, это не помешало ему сегодня после обеда разгромить меня на семнадцатом ходу. Больше играть с ним в шахматы не буду: я человек самолюбивый.

Припоминаю книгу Грекова и начинаю обдумывать антистатью. С некоторых пор я пишу статьи и ввязываюсь в полемику по космическим проблемам. Строго говоря, статей было напечатано всего две, но написал я их куда больше. К достоинствам моего стиля можно отнести краткость — и больше, пожалуй, ничего. Я побиваю противников, так сказать, лапидарностью изложения.

Да, так вот. Этика космического проникновения, дорогой товарищ Греков, заключается не в вилянии хвостом перед гипотетическими инопланетными соперниками, а в разумном сотрудничестве с ними. Дело не в том, кто первый застолбит новенькую планету, а… как бы это сформулировать, чёрт возьми…

Мысли рассеиваются. Вернее, снова устремляются к сумрачному миру Ганимеда. Ну что тебе Ганимед? — уговариваю я сам себя. Замена на станции произведена, груз доставлен. Все в порядке. Все в порядке, если не считать того, что мы выбились из графика, — ну, от этого ни один пилот не гарантирован.

Скоро ужин. Надо бы сварить кофе, хороший такой чёрный кофе, пахнущий осенними листьями и бразильскими карнавалами. Может, ей полегчает от этого кофе.

Хоть бы раз увидеть улыбку на её худеньком замкнутом лице! Героические усилия Крогиуса и других ребят разговорить Лену, заставить улыбнуться шутке безрезультатны. Односложно ответит на вопрос, взглянет отсутствующим взглядом — и уйдёт в свою каюту.

Да, надо сварить ей пряный крепкий кофе из моего личного припаса. Я вожу его с собой на случай всяких передряг. В бортовой паек такой кофе, естественно, не входит.

Интересно, что поделывает сейчас Олег Рунич? Вопрос несложный. Сидит, должно быть, на Четырнадцатом, сидят и смотрит, как полыхают под ними молнии в бурожелтом одеяле Юпитера. И ждёт, маленький бородатый упрямец, ждёт, не вздрогнет ли самописец от сигнала, посланного регистратором биомассы из аммиачного океана…

Корабль подплывал к «Элефантине». Миновали стартовую зону ходовых послеремонтных испытаний. По левому борту проплыл серебряным огурцом спутник инфор-глобус-системы.

«Элефантина» была обращена к нам ребром и закрывала своим корпусом то, что нам хотелось увидеть больше всего. Мы видели только основание (а может, верхушку) толстой колонны, торчащее из-за тора «Элефантины». И ещё мы видели белые вспышки сварочных аппаратов.