По воле судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Мэдлин Хантер cтр.№ 48

– Меня не насиловали и не принуждали, – она повернулась и уверенно направилась к повозке. – Я пошла на это по собственной воле. Я продала себя.

Дьявол в его душе взял верх, и теперь Риз горько сожалел об этом. Оставшуюся часть пути Джоан ехала в полном молчании. Неподвижно, как фигура, высеченная из камня.

Риз обернулся и быстро взглянул ей в глаза. До краев наполненные болью, они как будто стали глубже и не замечали его взгляда и ничего вокруг. Он знал этот взгляд, видел его прежде – таким же был взгляд темноволосой женщины, носившей под сердцем мертвого младенца.

Они вернулись в город за час до заката солнца. Джоан спрыгнула с повозки, как только они остановились у конюшни, и побежала в дом. Риз распряг лошадь и передал ее Марку, как только тот пришел покормить и почистить ее.

– Что это? – спросил Марк, поднимая большой плетеный мешок. – Он довольно тяжелый.

Риз совсем забыл о мешке.

– Это глина.

– Глина? Для Джоан? Позволь, я скажу ей, у нее такой несчастный вид. Это поднимет ей настроение.

– Не надо. Оставь его здесь. Пусть Джоан побудет одна. Позаботься о лошади, а потом можешь идти к своему другу Дэвиду.

Риз отнес мешок в сад, поставил на стол. Поскольку было еще достаточно светло, а Джоан хотела уединиться, Риз снял холст со статуи, намереваясь поработать. Низко наклонив ее, он поставил скамью у ее лица и взял тонкий напильник, чтобы закончить рот.

Святая мученица Урсула. Ложу вождя гуннов она предпочла смерть. С ней погибли еще одиннадцать тысяч девушек, пожелав сохранить свою непорочность, навеки оставшись невестами Христа. Он пришел к выводу, что Урсула ему не нравится, не нравятся и другие святые мученицы, даже если эта статуя ему и дорога.

Чему научила Джоан приключившаяся с ней история? Почему так часто необходимо заключать сделку с дьяволом, чтобы выжить?

Он полностью углубился в работу, и это отвлекло его. Он никого и ничего не замечал вокруг себя. Не замечал он и появившуюся в саду Джоан, пока она не поставила на стол кружку эля.

Несмотря на свое подавленное состояние, она сходила в таверну. Бодрящий напиток стал почти ритуальным: каждый вечер, когда Риз возвращался домой, в зале на столе его ждала кружка холодного эля. Если ночь выдавалась холодной, Джоан обычно разводила огонь в очаге и ставила возле него кресло своего хозяина. Однако он редко грелся у огня. Обычно он нес кружку с элем в кухню и проводил время перед ужином в компании Джоан и Марка.

Риз взглянул ей в лицо, ее грусть разрывала его сердце. Он угадал ее прошлое, но и не подозревал, насколько до сих пор болит ее душа.

Она смирилась с тем, чего на самом деле не могла изменить, и делала вид, что не замечала того, что ей неподвластно, но это не залечило ее душевной раны. Поступок, который не вызывал понимания, ее жертва, которую считали позорным малодушием и осуждали, – это не могло пройти бесследно. Поселившаяся в сердце обида обязательно напомнит о себе. Она медленно проделает себе дорогу из потаенного уголка души, разрушая все на своем пути.

Джоан направилась было в дом, но заметила мешок.

Риз наблюдал, как она его рассматривала, с любопытством щупала пальцем, потом заглянула внутрь. Риз отвернулся к статуе.

Ничего. Ни единого звука. Наконец он решился повернуться.

Джоан все еще заглядывала в мешок, но ее лицо уже не было таким смертельно бледным.

– Ты купил это для меня?

– У гончара из Кента была лишняя. Он с радостью отдал ее мне.

– Просто замечательная глина, и много.

– Ты можешь какую-то часть залить водой, так она лучше сохранится.

Она стянула мешок и уставилась на глиняную глыбу, как будто не помнила, что с ней нужно делать.

Риз поднялся, подыскивая широкую доску, а найдя, положил на противоположный край скамьи.

– Ты можешь работать здесь.

– Но у меня нет печи.

– За плату Джордж позволит тебе пользоваться его печью. Но даже если ты не сможешь обжечь свои работы, сам процесс принесет столько же удовольствия, сколько и готовый товар. По крайней мере, для меня это именно так.

– Да и для меня тоже.

Он вернулся на свое место. Джоан продолжала рассматривать глину. Оторвав большой комок, положила его на доску.

– Слишком жесткая. Нужно замесить.

Не обращая внимания на присутствие Риза, она, расшнуровав платье, сняла его. С голыми руками и ногами, в одной сорочке села на скамью и погрузила пальцы в серую глину.

Однако она не забылась, он чувствовал это. Ее невеселые думы будто витали в воздухе. Он ощущал ее печаль так же явно, как и инструмент в своих руках.

Глина действительно была очень жесткой, жесткой, как камень.

– Нужна вода? – поинтересовался Риз.

– Да, наверное, – печально ответила Джоан.

Он встал, набрал из колодца воды, принес, а сам примостился на противоположном краю скамьи. Не выдержал и, решив ей помочь, плеснул немного воды.

Они молча замешивали глину. В ее движениях не чувствовалось жизни, они были механическими и слабыми, голые колени выглядывали из-под подоткнутой сорочки, но ей не было до этого никакого дела.

– Ты знал, – сказала она тихо.

– Я угадал. Я не был уверен.

– Как?

– Построил умозаключения из того, что ты рассказывала. Собрал по кусочкам. Я умею читать мысли, даже если сказано всего одно-два слова.

– И тебе пришлось спросить, потому что ты не был уверен.

– Это действительно меня не касается, Джоан. Все не так, как ты думаешь.

Она недоверчиво посмотрела на него и ударила кулаком по глине.

– Но это касается меня.

Он задумался, в каком тоне лучше вести беседу, и понадеялся, что выбрал верный.

– Когда я был мальчиком, еще младше, чем Марк, женщина, которую я знал, приглянулась одному знатному человеку – местному лорду, который привык получать все, что хотел. Она отказала ему, но он не сдался. Она была свободной девушкой из семьи ремесленника, но это было не важно.

Джоан не смотрела на него, ее пальцы напряглись на комке глины.

– Он мог бы подкараулить ее и взять силой, но это было не в его манере. Вместо этого он заставил ее страдать. И не только девушку, но и всю ее семью. Он приказал, чтобы никто не давал им пищи и работы. Он запугал каждого, кто мог бы им помочь, но ни разу не обидел ее лично. Все ее родственники голодали, даже дети.

Ее руки остановились. Она смотрела на глину.