Строптивая герцогиня - читать онлайн книгу. Автор: Мэдлин Хантер cтр.№ 32

Она достала глиняные чашки и налила эля домашнего приготовления, который Мартин принес вместе с едой.

— Вы уверены, что пребывание здесь не расстроит вас? Она кивнула:

— Да. Более того, мне пришло в голову, что я больше не буду жить прошлым, ведь призраки все равно могут появляться, где бы вы ни находились. Честно говоря, я бы не хотела встретиться с ними наедине.

Дождь перестал, и лучи заходящего солнца пронзили тучи золотым светом. София открыла дверь в сад, чистый воздух наполнил кухню. Через ветви кустарника она разглядела крышу китайской застекленной беседки, которая расположилась на отвесной скале в конце сада и откуда открывался вид на море, скалы и весь мыс.

Нет, только не сейчас. Сначала она насладится хорошими воспоминаниями.

Вдыхая дивный запах омытой дождем земли, она любовалась каплями дождя, застывшими, словно крохотные бриллианты, на высокой траве, и только потом вернулась к столу.

Стоя у открытой двери, София казалась такой красивой. Ветер разметал легкие кудри вокруг ее лица, на заходящем солнце ее нежная кожа отливала золотом.

Двадцатилетней давности платье очень шло ей. Низкий вырез открывал хрупкие ключицы, тонкий муслин красиво обтягивал высокую грудь, а завышенная талия подчеркивала соблазнительные изгибы бедер. Легкий ветерок колыхал прозрачную тонкую ткань. Эйдриан привык видеть ее в черном и совсем не представлял, какой свежей и юной она может быть.

София заняла свое место.

— Что вы предпочитаете сделать сначала: поужинать или снять мокрую одежду?

— Я хотел бы поесть, но если ваша светлость настаивает на последнем, — он хитро улыбнулся, — я готов подчиниться. — Эйдриан пошутил, хотя в ее словах не содержалось никакой двусмысленности.

Отломив ломоть хлеба и отрезав кусок ветчины, он с удовольствием принялся за еду.

— Я думаю, — пробормотала она, жуя сыр, — может быть, мистер Хокинз прав? То, чему мы стали невольными свидетелями, склоняет меня к мысли, что принцип пропорционального выдвижения неизбежен.

— Вы хотите, чтобы люди, чуть не растерзавшие вас сегодня, учреждали законы Англии? Неужели вы находите их подходящими для подобной задачи?

— А вы, Берчард, неужели вы не видите, что существующий порядок несправедлив?

— Многое в жизни и в правительстве несправедливо, но система хорошо отлажена и работает. Неизвестно, как будет работать другая.

— Французы и американцы имеют более справедливый строй.

— Французы дали миру Наполеона и поколение войн. Американская система одобряет рабство. Влияние, которое верхняя палата оказывает на нижнюю, поддерживает стабильность и исключает возможность перехода власти в руки черни.

— Не только. Мы оба знаем, что существующая система также охраняет привилегии.

— Ваши привилегии, герцогиня, — напомнил Эйдриан. — Реформа же предполагает изменения не в интересах лордов. И уже слышны голоса за перемены.

— И вы действительно верите, что их можно остановить? Если бы вы лично не были заинтересованы, то тоже голосовали бы против реформы?

Он встретил ее взгляд.

— Почему вы спрашиваете меня?

— Я спрашиваю, потому что вы на самом деле верите в то, о чем говорите. И еще потому, что вы человек, преданный Веллингтону.

— Другими словами, я подхалим? К сожалению, должен признать, что те из нас, кому предстоит выбрать собственный путь, таковы в той или иной степени.

Она опустила глаза:

— Извините.

— Не стоит. Вопрос справедливый. Я не формирую мое собственное мнение или личность, стараясь завоевать покровительство сильного человека. Веллингтон тотчас бы вывел меня на чистую воду. Я не всегда согласен с ним или с министрами и высказываю собственные аргументы. Тем не менее, если вы спрашиваете, голосую ли я порой за положение, с которым не согласен, ответ — да. Политика — цепь компромиссов. И если вы спрашиваете, приносит ли мне пользу мое главное согласие с лидерами партии, снова ответ будет — да.

Сам не зная почему, он говорил более резко, чем хотел. Она с возрастающей подавленностью наблюдала за ним. У него создалось такое ощущение, что он открыл ей больше, чем хотел, и что она поняла про него нечто такое, что он сам для себя пока не уяснил.

— Вы, должно быть, думаете, что я непоправимо испорчена, — вздохнула она. — Инфантильность, эгоцентризм, обида на жизнь многое убили во мне. Какой несправедливостью кажется вам то, что женщине, у которой на уме только приемы и наряды, дана власть, принадлежащая Эвердону.

— Я не собираюсь судить, справедливо такое положение дел или нет. И я вовсе не думаю, что у вас в голове только приемы и наряды. Честно говоря, мне лишь однажды довелось лицезреть вас в состоянии, которое можно отнести к разряду «непоправимой испорченности», и больше ни разу, когда дело доходило до серьезных вещей. Что касается вашего эгоцентризма, я думаю, вы зализывали раны, о которых я ничего не знаю.

— Не знаете? Я смотрю на вас и ловлю себя на мысли: если бы я могла выбрать свой собственный путь, то уже только один он залечил бы мои раны или по крайней мере сделал их менее болезненными.

Ее слова выбили его из колеи. Он не ожидал, что призраки, с которыми он повстречался здесь, напомнят ему о горестях его собственной жизни.

Эйдриан поднялся.

— Я пойду переоденусь. Если я буду одет не слишком официально, когда вы в следующий раз увидите меня, то вам придется простить меня, так как я не уверен, подойдет ли мне что-то из гардероба герцога.

Она рассмеялась и кивнула на свою муслиновую юбку:

— По крайней мере ваша одежда не будет двадцатилетней давности.

Эйдриан поднял ведра с водой и молча взглянул на нее. Он запомнит ее улыбку и ясные глаза, и смутный проблеск печали в их глубине, и очертания ее женственных округлостей, просвечивающие под тонкой тканью платья.

— Прелестное платье, — похвалил он, поворачиваясь. — Вы выглядите в нем чертовски соблазнительно.

София уже ушла, когда Эйдриан вернулся вниз. Сумерки сгустились, и он подумал: либо она наслаждается одиночеством в своей комнате, либо спит после тяжелого дня, а может, прячется из-за событий прошлой ночи. Представив, как было бы приятно провести вечер вдвоем с ней, Эйдриан с некоторым разочарованием отворил дверь в библиотеку.

Просматривая корешки книг, стоявших на полках, он отметил в основном наличие популярных романов и немудреной поэзии, то есть то, что мог читать любой гость, проводя несколько свободных дней у моря. Эйдриан решил скоротать вечер, рассматривая один из альбомов Гумбольдта, но экзотические гравюры, рассказывающие о путешествиях автора, не смогли его заинтересовать. Мысли Эйдриана снова вернулись к Софии. Интересно, что она делает наверху? Неужели опять сражается с призраками?

Пройдя через чисто прибранную кухню, он вышел в сад. Ночное небо светилось звездами, свежий ветерок пробивался сквозь рубашку, и он пожалел, что не захватил сюртук. Он пошел прямо к скалам.