Правила обольщения - читать онлайн книгу. Автор: Мэдлин Хантер cтр.№ 51

– Ездила в юности. У моего отца была большая конюшня, пока он не разорился.

Разорился. Сорвавшееся с губ слово повисло в воздухе. Алексия произнесла его спокойно, без раздражения, но это слово могло в одночасье воздвигнуть вокруг нее каменную стену. Значит, Алексия уже в юности узнала, что такое разорение. Должно быть, банкротство Тимоти Лонгуорта показалось ей возвращением ночного кошмара.

– Он играл? – спросил Хейден.

Алексия покачала головой, посмотрела на свое обнаженное тело и, залившись краской, закрыла глаза. Она ушла в себя, чтобы ее нагота не казалась ей самой скандальной. Какими же интересными могут быть женщины, особенно эта.

Хейден накрыл их обоих одеялом.

– Пил?

– Нет, все дело в инвестициях. В обещании богатства. Ты прославился именно этим. Но ему не хватило удачи и проницательности. Отец Бенджамина завлек его в мышеловку, и они потонули вместе.

– Значит, у тебя ничего не осталось после его смерти?

– Земля отошла сыну его двоюродного брата, чья жена не захотела, чтобы я жила в их доме. Я написала Бенджамину в надежде, что он поможет мне из чувства вины – ведь это из-за его отца мы разорились. Мои родные оказались лучше, чем я о них думала. Они приютили меня не из чувства вины, а потому, что у них доброе сердце.

Кончики похожих на бутон розы губ Алексии, потемневших от продолжительных страстных поцелуев, печально изогнулись. Она по-прежнему не открывала глаз. Она не отрицала полученного ею удовольствия, но, возможно, не желала принимать мужчину, давшего ей его.

– Мы нарушили правило, – произнесла девушка. – Разговоры о моих родственниках не должны звучать в нашей спальне.

– Ты права. Но к этому разговору привели мои вопросы.

Хейден больше не повторит подобной ошибки. Но он не жалел, что завел этот разговор. Теперь он гораздо лучше понимал привязанность Алексии к Лонгуортам.

Солнечный свет и беседа растопили остатки блаженства. Теперь Алексия страдала от присутствия мужа. Откинув одеяло, Хейден встал с постели.

– Позови служанку. Пусть приготовит тебе ванну. Перед ужином я покажу тебе дом, а завтра поедем осматривать поместье.

Хейден не стал одеваться, оставив одежду на полу, чтобы камердинер забрал ее, а сам направился к двери, ведущей в его спальню. Однако откровения Алексии заставили его остановиться.

– Алексия, твоя раскрепощенность в постели мне очень нравится. Я не из тех мужчин, кто считает робость женщины добродетелью. И все же ты не обязана соглашаться со всем, что я предлагаю. Ты также не должна думать, что обязана расплачиваться поведением куртизанки за крышу над головой.

Алексия села, крепко прижав к груди одеяло. Она смотрела на Хейдена прямо и открыто, что всегда вызывало в нем восхищение.

– Ты не любишь меня, а я не люблю тебя. Но это… – Она посмотрела на постель. – Это радость, которая, возможно, послужит прочным фундаментом нашего брака. До тех пор, пока такие отношения будут продолжаться, я вряд ли смогу отрицать их существование.

– Мне кажется, я не ошибусь, если скажу, что возвращаюсь в Лондон другой женщиной, – сказала Алексия, когда экипаж въехал в город.

Хейден подумал, что она имеет в виду изменения, произошедшие с ее телом. Доставлял он ей удовольствие или нет, она никогда не жаловалась. Ее уступчивость подталкивала Хейдена к тому, чтобы выяснить, насколько смелой и бесстыдной она готова быть для него. А Алексия могла быть очень смелой, если он правильно оценил их отношения в последние несколько дней.

Его жена-куртизанка казалась вполне удовлетворенной, но не слишком изменившейся. Алексия, лукаво улыбаясь, вспоминала о мгновениях близости, но Хейден не видел в ее взгляде ничего личного, никакого намека на то, что она имела в виду нечто большее, чем изменения в чувственной стороне жизни.

«Насколько же сильно ты изменилась, дорогая женушка?» Когда наступала разрядка и Хейден в изнеможении лежал, прижав жену к матрасу, опустошенный настолько, что казалось, душа покинула свою оболочку, чувствовала ли она такое же всепоглощающее удовлетворение, от которого сердце поет, а слова сами собой слагаются в рифмы? Испытывала ли она желание, имени которому Хейден не знал, которое проникало в мысли и влекло к неизведанному?

Сегодня Алексия выглядела восхитительно. Такая прекрасная. Такая теплая. Их страсть и Хейдена кое-чему научила. Двигаясь внутри Алексии, он смотрел в ее фиалковые глаза. Ему удалось заглянуть в потаенные уголки ее души, где она пыталась спрятать собственные мысли. Хейден заглянул глубже, чем ей хотелось. Он следовал безудержному желанию узнать правду до тех пор, пока не заходил слишком далеко. Однако рано или поздно Алексия воздвигала стену, мешавшую ему двигаться дальше. А за этой стеной его ждали еще многие мили неизведанного.

– Думаю, твоя тетушка уже переселилась к Истербруку, – сказала Алексия.

– Не удивлюсь, если мой брат отказался покидать собственные апартаменты.

– Хочешь сказать, что он пожалеет о собственном решении?

– Он боится, что тетушку Хен уже невозможно будет выдворить из его дома.

– В таком случае довольно странно, что он позволил ей переехать к нему только ради нашего удобства. Он знает, что ты заключил неудачную сделку, женившись на мне.

– Думаю, он просто хотел облегчить тебе первые дни жизни в браке. – Хейден взял руку жены и поцеловал. – А что касается неудачной сделки… Если бы среди джентльменов было принято говорить о сексуальной стороне жизни в браке, брат и друзья позавидовали бы моему выбору.

– Это прекрасно, Хейден, не так ли?

Хейден заглянул в глаза жены. Сейчас была видна лишь окраина ее души. Они будут дружелюбны и любезны друг с другом при свете дня. Алексия станет заботиться о нем, родит ему детей и не предаст, если только другой мужчина не похитит ее сердца. Чувственность останется лишь для постели. Только там Алексия будет ненадолго забывать, что Хейден – нелюбимый мужчина, так некстати соблазнивший ее.

Не слишком плохая сделка. Большинство мужчин не получали и этого. И все же Хейден не мог отрицать, что его симпатия к достойной уважения мисс Уэлборн переросла в нечто большее в последние несколько дней и что их объятия согревали теперь не только его тело.

Тщательно скрываемая радость в глазах никак не соответствовала чопорному облику Фолкнера.

– Добро пожаловать домой, мадам.

Дом. Он окружил ее теплом и уютом, едва только Алексия переступила порог. Точно так же чувствуешь себя, укутавшись в старую поношенную шаль холодным зимним вечером. Ветры перемен изрядно потрепали ее в последние несколько недель. А дни, проведенные в Кенте, и вовсе напугали. Слишком много новых ощущений и неожиданной чувственности обрушили они на нее.

Алексия вернулась в этот дом как хозяйка, а не как бедная родственница или гувернантка. Но даже в знакомых вещах наметились перемены. Они были заметны в поклонах слуг.