Я, Хмелевская и труп - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Волкова cтр.№ 7

— А какая действительность вам нужна? — искренне удивилась я.

— Я не это имею в виду, — Нелли Ивановна страдальчески поморщилась. — У вас там и мафия, и проститутки, и чеченские террористы, а мои читатели не переносят упоминаний о мафии, проститутках и чеченских террористах.

— Но у меня же там все весело, — возразила я. — Никакой чернухи или тупого насилия.

— Все равно, — вздохнула Нелли Ивановна. — Для моих читателей более чем достаточно, что они живут в стране, где все это есть. Читать об этом в книгах они уже не могут. Читателю надо забыться. Понимаете, нужно что-нибудь такое мягкое, женское, любовь, разбавляющие убийства приятные бытовые мелочи, и все в таком духе, вроде как у Хмелевской.

— То есть надо побольше говорить о глазках, волосиках и прическе? — догадалась я.

— Вот именно! — обрадовалась директор издательства. — Приятно, что.вы меня понимаете. Кстати, у вас отличный стиль. Вот если б вы могли писать под Хмелевскую, было бы прекрасно, хотя многие уже пытались подражать ей, но у них ничего не получилось. Просто забудьте о мафии, террористах и проститутках, пусть в книге будет хотя бы один труп, немного пикантных деталек, милого женского трепа — и выйдет то, что надо. Я как раз ищу русского автора, который умел бы писать иронические детективы.

— Ладно, напишу под Хмелевскую, — необдуманно согласилась я. — Вряд ли это так сложно.

По дороге домой я всерьез задумалась о взятых на себя обязательствах. Легко сказать — «напишу под Хмелевскую». На деле это не так просто. Перечитав несколько раз все творческое наследие пани Иоанны, я твердо усвоила, что в любом из ее детективов красной нитью проходит одна из следующих тем:

1. Тема волос. Героиня обязательно должна регулярно глядеться в зеркало, страдая от того, что у нее на голове «три волосинки», а также каждый день мыть голову и накручивать волосы на бигуди в ожидании неожиданного появления «мужчины ее жизни».

2. Тема азартных игр. В основном это относится к игральным автоматам, по какой-то, категорически противоречащей теории вероятностей причине, регулярно одаривающим героиню внушающими оптимизм солидными выигрышами. Впрочем, выигрывать можно было также в рулетку или в покер.

3. Тема игры на скачках. Обладая то ли недюжинной интуицией, то ли сверхъестественным везением, героиня опять-таки ухитряется ставить на призовые комбинации, попутно раскрывая гнусные замыслы шастающих по ипподрому преступников.

Тут-то я поняла, что меня ожидают неприятности. Проблему волос я решила одним махом в девять лет, когда мама постригла меня «под мальчика». Поглядев в зеркало, я примерно час горько прорыдала, а потом поклялась, что больше никогда в жизни моя нога не переступит порога парикмахерской, и сдержала свою клятву, так что в теме причесок и извечных женских терзаний в связи с этим я была полным профаном. Кроме того, в силу своей патологической лени я считала, что ни один мужчина не заслуживает того, чтобы я портила свои длинные каштановые локоны красками, лаками, фиксирующими гелями и бигуди, теряя как драгоценное время, так и волосы, выпадающие ото всех этих ухищрений.

С азартными играми дело обстояло еще хуже. Математик по образованию, я слишком хорошо знала, с какой вероятностью в каждой игре выигрывает игрок, и с какой — казино. Видимо, здравый смысл — извечный враг азарта и веры в слепую удачу. Я твердо верила в теорию вероятностей. В удачу, конечно, я тоже верила, но только не за игорным столом.

Об ипподроме у меня вообще остались кошмарные воспоминания. Мой второй муж был помешан на парапсихологии и эзотерических учениях. Впрочем, во всех этих восточных штучках его привлекала не столько высокая цель самосовершенствования, сколько прикладные аспекты ясновидения, а именно: можно ли с помощью ясновидения выиграть деньги на скачках или в спортлото. Поскольку сам он не обладал экстрасенсорными способностями, он обратил свое внимание на меня, так как я тогда, по молодости и глупости, тоже увлекалась парапсихологическими экспериментами и даже показывала неплохие и относительно стабильные результаты. Но, несмотря на это, я считала, что ясновидение, конечно, хорошая штука, но деньги гораздо практичнее зарабатывать более привычными путями. Это приводило к некоторым конфликтам интересов, но, в конце концов, подчиняясь его нажиму, мне пришлось-таки близко познакомиться с миром скачек. Однако это уже совсем другая история. Итак, волосы, азартные игры и скачки отпадали. Оставались только любовь и трупы, подворачивающиеся в самых неожиданных местах. Как я поняла, пани Иоанна черпала вдохновение в похождениях своих родственников и знакомых, а также в собственных любовных романах. Из этого следовало, что мне срочно нужно было найти вдохновляющего меня на подвиги брюнета моей мечты (увы, брюнеты мне нравились больше блондинов), а также прикинуть, у кого из моих достаточно взбалмошных знакомых можно было бы найти в шкафу или в подвале несколько свеженьких трупов. И тут меня осенило. Альда и Адела! Идеальная парочка персонажей!

Альда в первую очередь заслуживала быть прославленной в роли героини моего романа, поскольку, в конце концов, именно она пристрастила меня к книгам Хмелевской, а уж если и была вероятность того, что где-то появится столь необходимый мне для написания книги труп, так это в горячем и любвеобильном латинском окружении Аделы.

Все эти годы мы с Альдой не прерывали связи, так что я была в курсе основных похождений ее взбалмошного чада. Помимо регулярной смены возлюбленных, Адела ухитрилась отличиться, окончательно завалив в Университете дружбы народов испанский язык.

— Но как это может быть? — недоумевала я. — Адела ведь носитель языка! Она же с детства говорила с вами только по-испански, читала испанские книги, смотрела испанские фильмы. Она говорит совершенно свободно, так как же она ухитряется получать в университете двойки по испанскому языку?

Альда тяжело вздохнула.

— Все горе в том, что она свободно говорит на испанском испанском языке, а не на русском испанском языке, — объяснила она.

Я удивилась.

— Даже не знала, что существует русский испанский язык, — заметила я. — А чем они отличаются?

— Русский испанский язык — это то, как представляют себе испанский русские преподаватели, — погрустнев, сказала мексиканка. — Вот, например, в одном сочинении Адела написала слова «пять минут» с определенным артиклем, и ей засчитали это за ошибку, потому что в русском испанском языке «пять минут» нужно писать с неопределенным артиклем, хотя в испанском испанском языке «пять минут» с неопределенным артиклем означают «примерно пять минут», а «пять минут» с определенным артиклем означают «ровно пять минут». И так во всем. Я могла бы с энциклопедиями в руках доказывать преподавателям, что Адела не делает ошибок, но вряд ли они меня послушают. Они ведь учат студентов русскому испанскому языку, а Адела из чистого упрямства не хочет учить русский испанский.

В конце концов бунтующий Альдин ребенок бросил университет и устроился официанткой в модном латиноамериканском ресторане «Золото инков», откуда приносил незабываемые впечатления и щедрые долларовые чаевые. Ночи Адела проводила на дискотеках и научилась так здорово отплясывать сальсу [1] , что ее взяли на работу в качестве танцовщицы в ночной клуб «Кайпиринья». Поскольку слушать постоянные нотации матери, как важно завершить образование и иметь достойную работу, девушке не нравилось, она переселилась к какому-то из своих очередных возлюбленных, а затем, поссорившись с ним, сняла уютную однокомнатную квартирку.