Безумный магазинчик - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Волкова cтр.№ 30

«Нет, только не это, — молилась Марина. — Я не могу так умереть, я не могу умереть сейчас. Если я продержусь еще немного, на повороте меня выбросит на берег. Главное — не удариться головой, не потерять сознание».

Течение грубо толкнуло ее в бок, и острый обломок базальта врезался Марине в висок. В глазах у нее вспыхнул ослепительный свет, сменившийся непроглядной чернотой.

— Ты… — слабым голосом прошептала Марина и улыбнулась. — Я знала…

— Что, интересно, ты знала? — с легким раздражением поинтересовался высокий загорелый парень с прилипшими ко лбу намокшими прядями жестких черных волос.

— Ничего, — улыбнулась девушка. — Это я так.

— Зачем ты полезла в реку? Разве ты не знаешь, что это опасно?

— Знаю.

Марина снова улыбнулась, понимая, что выглядит, наверное, как последняя идиотка.

— Как ты? Вроде ничего не сломано, только ссадины и ушибы.

Червячук подвигала руками и ногами, потом приподнялась. Тело саднило и ныло, в виске застыла тупая боль, но это не имело значения в сравнении с переполнявшим ее счастьем. Она тонула, а он ее спас. Господи, так бывает только в книгах. Теперь она не сомневалась, что их свела судьба. Они были предназначены друг для друга, и вот они встретились. Когда-нибудь они будут рассказывать об этом своим внукам, а может даже и правнукам.

— Ты в порядке? Сможешь идти?

— Я потеряла туфли. Наверное, водой унесло.

— У меня есть запасные кеды. Конечно, они будут тебе великоваты, но до лагеря доберешься.

«Я не хочу в лагерь. Я хочу к тебе», — хотела крикнуть Марина, но промолчала.

— Откуда ты?

— Из Шхельды.

— Так далеко? И ты пришла сюда одна?

— Одна.

— Тебя не предупреждали, что это опасно? В горы нельзя ходить одной, неужели тебе этого не говорили?

— Но ведь ты тоже один.

— Это другое дело.

— Почему? Потому что я женщина, а ты — мужчина? — В Марине неожиданно взыграло феминистское начало.

Спаситель посмотрел на нее, как на идиотку, и предпочел не вступать в дискуссию.

— Подожди меня здесь. Я сбегаю за запасными кедами, а потом провожу тебя до дороги на Шхельду. Выше по течению есть мост.

— Куда ты сбегаешь?

— У меня здесь неподалеку палатка.

— Ты живешь один?

— Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?

Марина смотрела, как он легко и красиво бежал вверх по склону и думала о том, что до сих пор не знает, как зовут ее будущего мужа.

— Я обязательно верну тебе кеды, — пообещала Марина.

— Не стоит ради этого тащиться в такую даль. Можешь их выбросить. Все равно они уже старые.

Окутанные начинающимися сумерками, они стояли на широкой грунтовой дороге, ведущей к Шхельде.

— Ты спас мне жизнь. Я просто обязана тебя отблагодарить.

— Ты мне ничем не обязана. Мы не в Японии.

— При чем тут Япония? — удивилась Марина.

— Там существует свой кодекс благодарности. Если японец, проходя по улице, увидит, что прохожий уронил кошелек, он не скажет ему об этом, иначе этот прохожий станет его должником, и над ним будет довлеть долг благодарности, а это значительно хуже, чем потеря кошелька. Если же один японец спасет другому жизнь, то по кодексу чести жизнь спасенного будет принадлежать спасителю, так что не всегда понятно, что лучше — умереть, или до конца дней чувствовать себя рабом своего долга.

«Я согласна навеки быть твоей рабой», — подумала Марина.

— Все равно, я верну тебе кеды.

— Как хочешь, — пожал плечами мужчина, имени которого она до сих пор не знала. — Если не найдешь меня, можешь оставить их на том месте, где я вытащил тебя из реки.

«Я найду тебя, — мысленно пообещала Марина. — Обязательно найду».

В коридоре послышались шаги, затем стук в дверь. Червячук встрепенулась, провела руками по лицу, словно отбрасывая прочь навязчивые воспоминания, и заняла место за столом.

Дверь распахнулась.

— Богдан Антонович Пасюк, собственной персоной, — бодро отрапортовал один из конвоирующих заключенного милиционеров.

Усадив Удмурта на привинченный к полу крепкий металлический стул, милиционер приковал его правую руку наручниками к спинке стула, и конвойные ушли, оставив Марину Александровну наедине с подозреваемым.

Стук захлопнувшейся за ними двери орудийной канонадой отозвался в ушах побледневшей, как смерть, Червячук.

Он почти не изменился за эти пятнадцать лет. Хотя нет, изменился. Он стал еще привлекательнее. Юношеское очарование сменилась зрелой красотой уверенного в себе, полного сил и энергии мужчины. Ни одной сединки в жестких и густых черных волосах. Ни единой морщинки на лбу. Разве что кожа чуть погрубела, чуть сильнее обтягивает высокие скулы и гладко выбритый волевой подбородок.

Человек, которого она любила.

Человек, который обвиняется в убийстве.

Человек, имя которого она узнала только сейчас.

Удмурт смотрел на нее со спокойной насмешкой. О, как хорошо она помнила этот взгляд!

«Он не узнал меня, — подумала Марина. — Не удивительно. Иногда я сама себя не узнаю».

Томительная пауза висела в воздухе, затягиваясь до бесконечности, мучительно, как итальянская удавка на шее приговоренного к казни через медленное многочасовое удушение.

На лице Пасюка появилось выражение легкого недоумения. Баба-мент решила поиграть в молчанку? Пожалуйста. У него достаточно времени. Хотя нет. Что-то здесь не так. Слишком уж она бледна. И смотрит на него таким взглядом, словно он живьем слопал ее любимую бабушку. Откуда такая ненависть? Ненависть? Это не только ненависть…

— Почему? — глухо спросила Червячук.

Богдан недоуменно нахмурил брови. Странная форма вести допрос. Что же все-таки происходит с этой бабой?

— Почему?

Голос Марины сорвался и зазвенел.

Какие знакомые интонации! Когда-то он слышал их. Но когда? И где?

Неужели…

— Маруська? Не может быть! Маруська — это ты?

Узнал! Все-таки узнал! Боже, как изменилось его лицо! Он словно стал на пятнадцать лет моложе. Теперь он был в точности таким, каким она запомнила его во время последней встречи.

Странно. В его голосе звучит радость, словно ничего не произошло, словно он не изуродовал ее жизнь, не вырвал сердце у нее из груди, не превратил ее в старое, жирное и уродливое, обозленное на весь мир чудовище… Подлец!

— Подлец, — заорала Червячук.