Драгоценности Медичи - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 34

Тем не менее именно мысль об этом разбудила его, хотя атлантические волны продолжали мерно раскачивать судно, убаюкивая тех, кто еще нежился в постели. Он встал, принял душ, побрился и, облачившись в махровый халат с монограммой Главной Трансатлантической Компании, позвонил, чтобы ему принесли завтрак. Вскоре появился стюард с подносом всякой снеди, достаточной для прокормления целой семьи. Помимо кофе, которое Альдо попробовал не без тревоги и нашел превосходным, там были яйца вкрутую, апельсиновый сок, грейпфрут, мягкие булочки и хрустящие круассаны, безупречно поджаренные тосты, различные джемы, свежее масло, молоко, сметана и сыр.

– Желаете еще что-нибудь, мсье? – спросил предупредительный стюард.

– Вы хотите сказать, что если бы я вздумал заказать баранью ножку, то получил бы ее?

– Конечно, мсье! Правда, мне пришлось бы просить о снисхождении: вам пришлось бы немного подождать.

– Великолепно, но успокойтесь, я ничего такого не сделаю. Превосходно... Послушайте! Где вы взяли эту газету?

Действительно, на подносе лежала свернутая газета, которую Альдо стал разворачивать, не прекращая вести разговор.

– Это «Атлантик», мсье, – газета, издаваемая на борту. Частично она печатается в Париже, но все основные материалы каждое утро выпускаются здесь: депеши и данные о биржевом курсе, которые мы получаем по радио, а также программа дня.

Поистине, все было продумано до мелочей: можно заняться спортом в гимнастическом зале со всеми мыслимыми снарядами и приспособлениями, или же пройтись по прогулочной палубе, или устроиться с книгой в одном из многочисленных шезлонгов, и ноги вам закутает пледом внимательный грум. Поскольку погода стояла прохладная, в одиннадцать часов пассажирам предложат горячий бульон. В полпервого начнется обед, за которым последует кофе, который будет подан в два часа в красивом салоне Рюльмана. В три часа – демонстрация «Джазового певца», первого звукового фильма. В четыре часа – представление театра марионеток для детей, в распоряжении которых имеются также игровые комнаты. В пять часов – чай с сандвичами, мороженым и разнообразной выпечкой. В восемь часов – ужин. В девять часов – концерт польского пианиста с непроизносимой фамилией, после чего танцы до середины ночи с шампанским и другими напитками. На рассвете – праздничное угощение с луковым супом в качестве главной приманки.

– Скажите мне, неужели на этом пароходе все время едят? – с изумлением осведомился Морозини.

– Это французское судно, Ваше превосходительство. Мы делаем все, чтобы пассажиры оценили изысканность нашей кухни и вин. К тому же не забывайте про морской воздух! Ваше превосходительство представить не можете, до какой степени он возбуждает аппетит! Даже молодые дамы, которые очень заботятся о фигуре, не могут устоять...

– Счастье, что плавание длится меньше месяца! Иначе с трапа вашего корабля спускались бы толпы толстяков.

– На пароходах, обслуживающих Дальний Восток, кормят тоже неплохо, однако тамошние пассажиры не боятся ожирения, ну а для тех, кому изысканная пища вредна, всегда есть английские корабли! На них никому не грозит опасность переедания...

Не желая больше дремать, пусть даже в шезлонге с видом на океан, Альдо предпочел выйти на прогулочную палубу, огромную и огороженную перилами из тикового дерева, с раздвижной крышей, которую открывали в хорошую погоду. Сегодня утром об этом не было и речи: море, как и небо, отливало всеми оттенками серого, а ветер силой в шесть-семь баллов гнал дождевые облака к европейским берегам. Потому в «трансатлантических» шезлонгах было совсем немного людей: лишь около десятка пассажиров полулежали в удобных креслах у цинковой стены, окрашенной в кремовый цвет с чередованием матовых и блестящих полос. Отдыхающие надели твидовые или габардиновые костюмы: мужчины были в фуражках из такого же материала, женщины – в мехах или в узких фетровых или бархатных шляпках, но все без исключения закутали ноги шотландскими пледами идентичных цветов. Альдо бросил на них лишь мимолетный взгляд с целью убедиться, что там нет знакомых, и продолжил прогулку по кругу, радуясь, что встречает на пути только энергично вышагивающего американца, выгуливающего на поводке трех жесткошерстных фокстерьеров, грума и няню с коляской, в которой восседала очаровательная девчушка лет двух: она одарила его радостной улыбкой и захлопала в ладошки, но тут же, без всякого перехода, разревелась, когда мимо нее прошел длинный пассажир в черной шляпе и в столь же темных очках на носу. Дойдя до конца верхней палубы, он с удивлением увидел там миниатюрный гидросамолет, тщательно укрытый брезентом и поставленный на катапульту. Один из моряков объяснил ему, что этот летательный аппарат, выпущенный в определенной точке маршрута, позволяет доставить почту на сутки быстрее. Он все еще беседовал с молодым моряком, когда к нему подошла баронесса фон Этценберг.

– Мне сразу показалось, что это вы, – сказала она так вместо вступления. – Вы принадлежите к числу смельчаков, предпочитающих поддерживать форму, чем нежиться под одеялом?

– Я никогда не был завзятым «шезлонгистом», – ответил он, склоняясь к протянутой ему руке. – Впрочем, я мог бы вернуть вам этот комплимент.

– О, я никогда не поступаю, как все! Сверх того, я настоящий морской волк и плавала на старом паруснике. Чего не скажешь о нашем друге. Я была свидетелем, как он сделал героическую попытку поупражняться в гимнастическом зале, но позеленел, как салат, и поспешно удалился в свою каюту.

– Бедняга Жиль! Наверное, мне следует заглянуть к нему, возможно, я смогу помочь?

– Ничего делать не надо, я только что попросила бортового врача зайти к нему. Очень славный человек, мне однажды понадобились его услуги, и он проявил себя с самой лучшей стороны.

– Вы уже путешествовали на «Иль-де-Франс»?

– Это мое четвертое плавание! Я обожаю этот корабль. Здесь чувствуешь себя как дома и даже лучше, потому что о тебе всячески заботятся. И атмосфера здесь именно такая, какую я люблю. А вы?

– О, у меня это в первый раз. Я не бывал в Америке с 1913 года.

– Это удивительно, ведь вас хорошо знают по обе стороны Селедочного моря [21] !

– Это так, но мне было достаточно Европы, тем более что ваши учтивые соотечественники приезжали на консультацию ко мне домой...

– Когда домом служит дворец, удивляться не приходится.

Вкупе с вашей репутацией он составляет одну из достопримечательностей Венеции, отчего ваше присутствие на борту интригует еще больше. Чем вы намерены заняться у нас? – добавила она, дав волю своему любопытству и отбросив, как истая американка, ребяческие правила вежливости и такта, столь почитаемые в Европе. Но прямой до грубости вопрос не задел Альдо: быть может, потому что он чувствовал искреннюю симпатию этой женщины, которая не отводила взгляда и смотрела ему в лицо своими серыми глазами. Тем не менее ответил он уклончиво: