Право на выбор - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Логинов cтр.№ 54

Работа если не остановилась, то не клеилась. Телевизор был включен и, разумеется, на местный канал. Все бродили по штабу, и только несчастный Олег строчил листовки в писательской комнате.

Основную активность проявил Толик. Он обзванивал всех знакомых журналистов, требуя, чтобы они, в свою очередь, как можно скорее связались со своими знакомыми, и вышли на работников телеканала. После очередного звонка он обернулся к коллегам.

— Так. Наша любительница яиц — Катерина Борисовна Лукейко. Ее недавно привезли в студию, записали интервью Перед этим нанесли макияж. Пока изменений в сетку передач не внесли, значит, еще не решили когда давать.

Зазвонил мобильник Гулина. Тот отошел, поговорил, вернулся.

— Новые данные. Звонила моя агитаторша, дежурный врач в больнице. Час назад туда эту Катерину Борисовну привезли, но она, даже не зная про эту провокацию, отказалась регистрировать телесные повреждения, по причине стопроцентного отсутствия. Ее еще удивило — привезли два настоящих братка, ругались, требовали. В другом случае, может быть и продавили бы, но наш врач, Елена Николаевна, осмелела уже, она ведь на агитационной работе. Отказалась. Слышала, когда братки с этой теткой уходили, один матюгнулся и сказал: «Не догадались ее об угол приложить, чтобы было видно».

— Нечего радоваться, — заметил Куклинс. — Вполне могут так и сделать, а потом поехать в другой травмпункт. Что ж, будем отыгрывать. Толик, написал заявление о провокации?

Толик, оторванный на полчаса от народной программы, уже написал заявление, причем в двух вариантах: мягком и жестком.

В комнату вошел Игорь Вилорович. То ли он долго стоял под дождем, то ли дождь усилился — с его костюма текло как с водосточной трубы. Его лицо без особого преувеличения можно было назвать убитым; Куклинс, вглядевшись в него, вспомнил, что этот человек когда-то дал погибнуть собственному предприятию.

— Чего еще стряслось, Игорь Вилорович? — спросил он.

— Иван Дмитриевич на встречу не поехал. Вернулся в офис, заперся, никого видеть не хочет. Ваш Котелков сидит в приемной, а он его не пускает. Говорит — разрываю контракт!

Все на несколько секунд замолчали. Возможно, из этого состояния их вывел отчаянный стук Олеговых клавиш в соседней комнате.

— Разрывает или разорвал, — спросил Куклинс.

— Сказал, что разрывает, — мертвым голосом ответил Гордеев.

— Ну, разрывает — не разорвал. Значит работаем. Игорь Вилорович, вспомните, кто из нашей службы безопасности отвечает за связь с милицией. Это всего лишь информационная работа.

* * *

— Ну, давай заходи, не сиди как нищий у храма.

— Успокоился?

Вместо ответа, Савушкин показал Котелкову второй спецвыпуск.

— Вот, смотри…

— В чем проблема?

— «Встретился с Мариной»… «Решил связать с ней жизнь»… Это же моя первая жена. Было же по-русски сказано — о ней не слова! Почему такое прошло. Почему ваши ТАКОЕ пропустили? Теперь они меня и этим будут гасить!

— Наша вина, не спорю, — спокойно, почти беспечно сказал Котелков. Все ошибаются. — Кстати, а что это за история с китайцами?

— Какими китайцами?!

— О которых ты упомянул на одной из встреч. Пиночета тебе зря навязали, я проверил, а вот насчет опыта Китая у тебя была одна оговорка, насчет того, как там все пенсии отменили. «Уж не знаю, назвать ли это положительным опытом китайских реформаторов или нет». Я это к тому говорю, что ошибаются все.

Савушкин его не слушал. Он принял и явно не мало. Он просто орал.

— Во что ты меня втравил? Почему меня не послушался? Была бы чистая кампания, ничего бы этого не было. А теперь меня просто в г.вне искупают. А тут еще эта баба!

— Иван Дмитрич, — столь же спокойно сказал Котелков, — но бабе ты сам двинул по мордасам. Или нет?

Вот тут Савушкин сорвался по полной.

— А где были твои аналитики?! Почему не предупредили? — («предупреждали», — вставил Котелков). — Вы меня подставили! Вы! Видел ваши замеры — где мой рейтинг?! На вас все деньги потрачу и весь город ржать будет.

— Иван Дмитрич…

— Все! Вон! Разрываю контракт!

* * *

Котелков вошел в штаб привычной, уверенной походкой. Там были те же, только еще Любовь Ивановна.

— Что там стряслось? — подскочила Елкова.

— Чемоданы паковать? — спросил Капитан.

— Зачем? — Искренне удивился Котелков. У клиента легкая депрессия, с кем не бывает.

— Что же такое тяжелая депрессия? — искренне спросил Игорь Вилорович, только что вышедший из кабинета особых совещаний.

— Тяжелая депрессия… Это… Как бы объяснить, — сказал Гречин. — Помню, мы работали в Саратове, на кандидата Димочкина. Так вот, на мой день рожденья, коллеги сделали газетку, а там — поздравленье от имени кандидата. Сочинили, конечно, но стиль кандидата был выдержан. Суть сводилась к тому, что в случае поражения, технологам полагается покинуть офис через окно, а господину имениннику, в знак особой признательности, тоже через окно, но спустившись этажом ниже. Для сведения: офис был на двенадцатом этаже. Представляете, что такое тяжелая депрессия у такого клиента?

— Что же мы будем делать?

— Любовь Ивановна, — сказал Котелков, глядя ей прямо в глаза, своим мягким, успокаивающим взглядом. — Вы должны сейчас поехать к Ване и просто его утешить. Не надо говорить ему, прав он или не прав. Говорите, что он хороший и все будет хорошо. Говорите уверенно — все это правда. Поезжайте быстрее, пока он не поехал к жене. Все что я знаю о его семье, там он утешения не получит.

— Не поедет, — сказала Любовь Ивановна (в глазах — слезинки). Она у него куколка, ну, вы, наверное, сами видели. Все накручивала его, чтобы на выборы не ходил. «Ну что, — говорит тебе еще нужно, — зачем тебе город?»

— А он?

— Со всем соглашался, но все равно пошел. Так он с ней во всем остальном. Она же не хотела, и чтобы он в город возвращался — тебя, же здесь съедят или просто убьют. «Хорошо, хорошо». А в итоге все по своему, любит и не слушает.

— Настоящий мужик, — сказал Гречин.

— Потому и сорвался, — сказал Котелков.

Все замолчали. Наступившая тишина показалась странной и все поняли почему: прекратился стук клавиш Олега. Через несколько секунд, на пороге показался он сам.

— Владимир Геннадьевич, — сказал он, — все готово. Даже с дополнением.

— Каким? — спросил удивленный Куклинс.

— Письмо впервые голосующему, написано в двух вариантах. Уж, извините, иначе не смог, иначе голова поехала бы кругом.

Обращение к впервые голосующему.