Слепой Агент - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Майоров cтр.№ 54

Я успел выставить руки и смягчил падение. Перевернувшись на спину, я замер, поражённый увиденным. Антон уже стоял около окна, держась за подоконник и отставив в сторону искалеченную ногу. Его правая рука нашарила на подоконнике горшок с геранью, и, покачнувшись, Антон бросил его в меня. Слишком медленно и неточно, я избежал удара и вскочил на ноги.

Антон не смотрел на меня. Он гипнотизировал взглядом диван, на котором я оставил пистолет. Ещё чуть-чуть — и он усилием воли заставит оружие прыгнуть себе в руку.

Не получилось. Облизав разбитые губы, он посмотрел на меня. Мы замерли, уставившись друг другу в глаза.

— На х…, — еле слышно выдохнул он, оттолкнулся от подоконника и не смог дойти до дивана, ступив на сломанную ногу.

Я прыгнул ему наперерез, загораживая подступ к оружию, и он, качнувшись, вцепился скрюченными пальцами в мой свитер. Я ударил его по рукам. Антон, заваливаясь назад, потащил меня за собой. Падая на него, я ударил коленом в пах и замер, когда понял, что никакой реакции не последовало.

Столкнувшись с ним взглядом, я похолодел и понял, что он хочет вытолкнуть меня в окно и упасть вместе со мной. Быстрая смерть вместо смерти мучительной и позорной. Нет, не еретиком он был в прошлой жизни, а камикадзе, и, видимо, выполнил тогда свой долг до конца.

Мы оказались у подоконника. Я успел врезать Антону по челюсти, но отцепить его скрюченные, превратившиеся в стальные прутья пальцы не смог. Я снова саданул его в пах, локтем смял нос. Он уже не чувствовал боли. Он ничего не чувствовал, он находился уже в другом, бесконечно далёком от этого мире.

С невероятной бешеной силой он развернул меня и толкнул в окно. Продолжая круговое движение, я погасил энергию, но когда моя спина коснулась тонкого стекла и под моим натиском оно дрогнуло, я взорвался. Я сам не принадлежал в этот момент к этому миру…

Я ткнулся задом в подоконник, а Красильников продолжал падать, толкая меня перед собой. В последний момент я вывернулся, но он не мог уже остановить движения и врезался головой в стекло. На этот раз оно не устояло. Я увидел, как красные пунктиры прочертили его лицо, а потом лопнуло наружное стекло, посыпался град осколков, и Антон, перевалившись через подоконник, стал вываливаться из окна, цепляясь за меня. Осколки рассекли мне висок около левого глаза, и я упустил момент, чтобы удержать Антона. Крупный, похожий на сталактит осколок вывалился из верхней рамы и ударил его в шею, зацепив вену. Фонтаном брызнула кровь, я почувствовал сильный рывок и ударился коленями о батарею. Он тянул меня за собой. Он не хотел уходить без меня…

Подхватив свои вещи, я вылетел из квартиры. Лифт стоял на этаже, я прыгнул в кабину, на ходу натягивая пальто. Уже спускаясь к первому этажу, я сообразил, что надо вытереть кровь с лица, и достал носовой платок. Вместе с ним на пол кабины вывалились связки ключей Антона. Я отпихнул их ботинком в угол, потом передумал и подобрал. Я сел в его «четвёрку» и выехал со двора.

На пустынной улице через несколько кварталов я услышал, как за моей спиной взвыла первая сирена.

Я поставил машину к тротуару, тщательно протёр места, которых касался руками, и вылез. Двери я запирать не стал. Возле канализационного люка я наклонился и протолкнул в решётку ключи Антона. Через секунду они звякнули обо что-то металлическое…

Когда я пришёл, Лика дремала на диване перед включённым телевизором, свернувшись калачиком и прикрыв ноги одеялом. Не раздеваясь, я вылил в стакан остатки виски и упал в кресло. Вытянул ноги. Выпил.

Она приоткрыла глаза, улыбнулась, откидывая волосы с лица, потом улыбка стала медленно таять…

— Все так плохо?

— Хуже некуда. — Я поднял стакан, посмотрел на неё сквозь стекло и встряхнул виски. Впервые в жизни мне захотелось хватануть неразбавленного спирта.

— Антон?

— Да.

— Ты… Ты убил его?

— Нет. Он вывалился из окна.

Я допил виски и швырнул пустой стакан в стену. Он рассыпался на множество осколков. Я ещё ниже сполз в кресле и закурил.

Вот так. Был Кокос — и нету. Рос, зрел, набирался сил, а потом созрел, упал и раскололся.

Я засмеялся.

Я смеялся, давясь сигаретным дымом и колотя ногами об пол, вытирая выступавшие на глазах слезы, затягиваясь сигаретой и снова давясь дымом.

Когда я пришёл в себя, Лика сидела на корточках рядом с креслом и протирала мне лицо мокрым полотенцем.

— Ты весь в крови, — тихо сказала она.

Выражения её лица не было видно. Я смотрел сверху на голову с аккуратным пробором в тёмных волосах, и она, чувствуя этот мой взгляд, продолжала сидеть неподвижно, комкая в кулачках мокрое махровое полотенце.

Она плакала. Я понял это не сразу, потому что плакала она бесшумно, едва заметно вздрагивая телом и опуская голову ниже и ниже…

Я стал гладить её по голове, и она отбросила в сторону полотенце. Подняла ко мне состарившееся, блестевшее от слёз лицо и хотела что-то спросить… Её вопросы читались в глазах, слова были не нужны, но и ответов у меня не было, и я молчал, все ближе придвигая её к себе.

Зазвонил телефон, мы оба вздрогнули и, не сговариваясь, уставились на аппарат. Он звонил несколько минут, без перерывов, как будто звонивший точно знал, что мы дома, и был уверен, что не ошибся номером.

— Это Катька, — прошептала Лика, и я остро осознал, что это не так и что она тоже прекрасно это понимает.

Телефон замолк на середине очередного звонка, и мы снова посмотрели друг на друга.

Её взгляд изменился, и я почувствовал, как сжалось моё сердце.

Потом мы сидели на кухне и пили чай. Было семь часов утра. За окном холодел рассвет, грохотали мимо дома электрички и хлопала входная дверь.

— Расскажи мне про гостиницу. Про ребят, которые по понедельникам собирают деньги.

— А зачем это тебе? Ты же…

— Рассказывай.

— Их трое. Водитель Реваз, грузин, он какой-то чемпион по автогонкам. Ему лет тридцать, среднего роста, худой. Машину водит здорово. Второй — Вадик. Здоровенный блондин, на Дольфа Лундгрена похож. Всё время жуёт резинку и молчит. Говорили, что он закончил какую-то крутую школу телохранителей, не у нас, а за границей, и несколько лет охранял какого-то мафиози, то ли в Африке, то ли в Южной Америке. У него всегда с собой две «беретты». Третий — Павлик. Невысокого роста, здоровенный, в ширину такой же, как и в длину. У него большие залысины, и стрижётся он наголо. Всегда носит блестящий чёрный костюм, жутко дорогой, и очки-хамелеоны. Это у него сестра в «Правобережной» работает, на третьем, кажется, этаже. И номер они всегда на этом этаже берут.

— А что, сестра у него каждый понедельник работает?

— Нет, конечно, но их там все знают, так что проблем не бывает. Они и не регистрируются никогда, отстегнут кому надо полташку и сидят, видик смотрят. Им же всего на пару часов и надо. По улице чемодан всегда носит Реваз.