Акулов положил трубку и почесал затылок.
– Надо бежать? – безошибочно угадал Волгин, возвращаясь к столу.
– Понимаешь, у Машкиного брата сегодня юбилей. Если честно, я и забыл, что мы обещали приехать. Все нормальные люди на выходных отмечают или в крайнем случае в пятницу, а он сегодня надумал.
– Тебя это чем-то смущает? Лучше летом у костра, чем зимой на солнце. Двигай и ни о чем не переживай. Мне, один черт, спешить некуда, так что я здесь просижу до упора. Будет что-то срочное – найду.
– В следующий раз я отдежурю.
– Перестань! Слушай, а где Денис сейчас отирается? После того, как он из нашего РУВД уволился, я его и не видел.
– Частный детектив в одной солидной конторе. Он, кстати, про тебя как-то спрашивал.
– Привет ему передавай. Акулов быстро собрался, пожал Волгину руку, спросил: «А точно все нормально?» – и вышел.
Сергей включил телевизор и пересел от стола в глубокое кресло из мягкой кожи. Кресло он покупал себе домой, но оно настолько не вписалось в остальной интерьер, что буквально через несколько часов было перевезено в служебный кабинет, где стояло до сих пор, и как нельзя лучше использовалось для отдохновения в часы ночных дежурств и расслабления в минуты напряженных раздумий.
Волгин одобрял выбор напарника. Как и старший брат Денис, Маша Ермакова несколько лет отдала Северному РУВД, работая на ниве следствия. Неудачно вышла замуж, попала в скандал по обвинению во взяточничестве – ни то, ни другое событие не испортило ее репутации и не повлияло на отношение к девушке Волгина. Уволившись из управления, Маша работала адвокатом, и опять-таки ничего плохого Сергей сказать не мог, хотя и относился к представителям этой профессии не лучшим образом. Понимал важность и необходимость работы защитника по уголовным делам, не зарекался от того, что когда-нибудь, быть может, и самому придется воспользоваться их услугами, но ничего с собой поделать не мог. Пятнадцать лет назад, когда он только устроился в ментовку, такого не было. Диспозиция казалась проста: есть оперативники, которые должны ловить и сажать, и есть адвокаты, которые должны спасать и защищать. Все, в принципе, делают одно общее дело по защите социальной справедливости. Со временем, под влиянием адвокатов «районного уровня», с которыми доводилось иметь дело на работе, a также под воздействием их более удачливых коллег, мелькающих на телеэкранах в связи с арестом той или иной важной шишки или «наездом» госструктур на влиятельную частную фирму, отношение к представителям одной из древнейших профессий сместилось из нейтрально-доброжелательного в негативное, с оттенком брезгливости. Касалось оно, конечно, не всех. Волгин с уважением относился к честным профессионалам, избравшим профессию по призванию или в силу стечения каких-то жизненных обстоятельств, и довольно терпеливо сносил циников, которые не скрывали своей главной цели – ободрать клиента как липку, но при этом руководствовались правилом: «Порядочный человек – этот тот, кто при небольшой выгоде крупную подлость не сделает» и не строили из себя оскорбленную невинность, не вопили о провокациях и не взывали к общественности, когда их удавалось переиграть или же уличить в неблаговидных поступках. Больше всего в таких ситуациях Волгин ненавидел апелляции к прошлому, популистские тезисы о происках спецслужб и органов МВД и лозунги типа «Не допустим повторения 37-го года!». Если уж касаться последнего, то, по его мнению, первую половину девяностых годов можно было назвать «репрессиями на оборот». Шестьдесят лет назад свирепствовал НКВД, теперь – бандитско-адвокатский картель. В обоих случаях страдали обычные, ни в чем не повинные люди.
…Маша Ермакова Волгину нравилась, он был искренне рад за напарника. Немного смущало, что их роман развернулся настолько стремительно. Совсем немного времени прошло с момента выхода Андрея на свободу, а со стороны их отношения выглядят так, будто осталось лишь дождаться лета, чтобы справить свадьбу не под Новый год, а в теплое время.
Блок новостей на канале «Первое кабельное телевидение» сменился рекламой. Двое здоровенных «дедов» в расхристанной армейской форме выволокли на крыльцо казармы упирающегося новобранца и, дав ему пинка, отправили в солдатскую чайную. «Когда мы собираемся все вместе, у нас не возникает вопроса, что мы будем делать. У нас возникает только один вопрос – кто идет за „Свинским“? Конечно, самый молодой! Пиво „Свинское“ – пиво в бутылке».
Удивление Волгина, не видевшего прежде этого ролика, оборвал телефонный звонок.
– Да.
– Серега, ты? Это Тарасов, из больницы. Димка Кузенков ненадолго пришел в себя, и я успел с ним поговорить. В них стрелял не Заваров, а кто-то незнакомый. Он хотел войти в квартиру. Наши, не разглядев, попытались его задержать, но он открыл огонь без разговоров, сразу, как только они приблизились.
– Понятно.-Волгин не был удивлен, что-то похожее они с Андреем и предполагали. – Что говорят врачи?
– Боятся сглазить. Операция прошла достаточно успешно, лекарств пока хватает.
– Ты до утра там останешься?
– Да. Катышев обещал после развода смену прислать. Я ему только что позвонил, рассказал новости.
Не успел Сергей прикурить, как последовал новый звонок.
– Как ты думаешь, откуда я сейчас приехал? – спросил Игорь Фадеев, не поздоровавшись. – Из Мартышкина!
– Не может быть! – в тон энергичному голосу руоповца подхватил Волгин. – Кто же тебя оттуда отпустил?
– Неостроумно, между прочим. Помнишь, я утром говорил, что потерялся Шустрый? Так вот, нашли мы его.
– В мертвом виде?
– А ты откуда знаешь? Действительно, он и еще трое, все – из группировки Дракулы. Два застреленных, один зарезанный и один со свернутой шеей. Все лежат в доме Шустрого.
– Есть какие-нибудь мысли?
– Только самые очевидные. На массовое самоубийство, скажем прямо, не очень похоже. О чем лично я очень жалею… По первому впечатлению – Санитар отправил к Шустрому бригаду своих «мокроделов», но Шустрый оправдал свое прозвище. Конечно, до экспертиз о многом говорить еще рано, но мне представляется, что дело было так: Шустрый справился с двумя, используя подручные средства, а с третьим они одновременно выстрелили друг в друга. Не очень ясно с оружием – то ли не хватает чего-то, то ли, наоборот, есть что-то лишнее, но это уже мелочи, разберемся, так сказать, в процессе. Представляешь, какие лица были у ребят из местного отделения? У них за год случается меньше «криминальных» трупов, чем сейчас за один раз, а те, которые случаются, – сплошная «бытовуха», где и раскрывать ничего не надо, можно сразу, параллельно с протоколом осмотра, печатать обвинительное заключение. Думаю, областная прокуратура тоже не станет копать слишком глубоко и ставить нетактичные вопросы.
– Давно это произошло?
– Трупики примерно суточной давности. Опасаешься, что это ваш беглый диверсант мог приложиться? Да, по поводу его девчонки – полная тишина. Но мне еще с одним интересным человечком встретиться предстоит, так что, может, и проклюнется какая-нибудь информация. Если что – я сразу звякну.