Акула - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Майоров, Андрей Кивинов cтр.№ 37

– Тоже верно. Ну и Бог с ними, разберемся сами! Этот Алексей, кстати, ждал моего появления:соседи матери Костика Сидорова успели донести, что я к ней наведывался. Я в дурацкое положение попал, когда начал его грузить про пересечение тем и прочую фигню. Ничего, он понял и не обиделся. А теперь получается, что я как в воду глядел: темы действительно пересеклись. Не берусь утверждать, что и Олега, и его жену с тещей убрали одни и те же люди, но то, что указание исходило от одного человека, – факт. Смотрим дальше! Новицкого убили сразу после того, как мы с ним повстречались и я стал наводить справки о его квартире. Какие отсюда следуют выводы?

– Вывода ровно три. – Волгин достал из стаканчика салфетку, разгладил, прочертил ногтем три вертикальные линии и продолжил говорить, разглядывая их. – Самый маловероятный – совпадение. Его хотели устранить давно, может быть, сразу вслед за женой, но по каким-то причинам устранение вовремя не состоялось. Отыскать его не смогли, или киллеры забастовали – не знаю, да это и не суть важно. Твое освобождение послужило катализатором. Может, они вообще не знали о ваших встречах, – Волгин перечеркнул одну из линий и поставил палец к основанию следующей. – Новицкий мог сам проболтаться кому не следует о ваших разговорах. Характер, как мы сегодня лишний раз убедились, у него был поганый. И тебя в свое время подставил, и Артура нам назвал только ради того, чтобы и ему за нанесенную обиду отомстить, и тебе что-нибудь любопытное в клюв кинуть, чтоб не очень ты на него наезжал. Извини, конечно, но я уверен, что Новицкий с самого начала знал: Артур к убийствам на пустыре не имеет ни малейшего отношения. Так вот, он мог сам проболтаться, похвастаться в тесной компании, что отыскал заступника-опера, который обещал хату вернуть. Информация дошла до тех, кто его «кидал», и они решили заткнуть болтуну рот. По времени как раз все совпадает… Ну и третий вариант – за тобой вульгарно следили. Когда заметили, как ты с Новицким шепчешься, а потом начинаешь метаться по жил-конторам, испугались. В последнем варианте меня смущает одно: какого лешего кому-то потребовалось «пасти» тебя сразу после освобождения? Кому ты за эти несколько дней успел перейти дорогу?

– Тому, кто запихнул меня в тюрьму. Волгин подумал, скептически покачал головой и резким движением, прорвав салфетку, обвел все три линии в круг:

– Не знаю! Весь мой опыт учит, что ситуацию надо всегда упрощать. Самое простое решение или объяснение каких-то непонятных событий обычно и есть самое правильное. А мы все усложняем. Опять получается «преступление века», которых не бывает!

– Мне кажется, один раз я видел за собой хвост. Когда ездил в сорок девятое, вокруг сшивался какой-то странный тип…

– Готов поспорить, что странным он тебе показался только сейчас, а тогда ты на него и внимания не обратил, так, отметил мимоходом и забыл.

Как и подавляющее большинство других оперативников, ни Волгина, ни Акулова никто и никогда методам контрнаблюдения не обучал. В повседневной практике такие навыки обычно и не требовались. Ну кому придет в голову следить, например, за опером территориального отделения, который в течение рабочего дня мотается с папкой под мышкой и высунутым языком по заявкам о кражах и грабежах, проверяет адреса наркоманов, встречается с осведомителем, про которого всему району достоверно известно, что он – милицейский стукач и втихаря от начальства скрашивает свой обед стопариком водки? Разве что «собственной безопасности», привыкшей стрелять из пушек по воробьям. Да и «убойщика» из РУВД, пусть он и занимается не в пример более важными делами, вражеской стороне «пасти» резона нет – на уровне райуправления действительно серьезные темы удается раскрутить крайне редко и, в основном, за счет благоприятных случайностей; по тем же делам, которые получается «поднять» в результате кропотливой работы, проходят фигуранты, о слежке и не помышляющие. В лучшем случае, углядев мента в троллейбусе, они запомнят, на какой остановке он вышел, да и то не будут знать, как этой информацией распорядиться.

– Спорить не будем, – покачал головой Акулов. – Мы просто проверим. Сейчас никакой слежки нет, это точно. Скорее всего, они упустили меня ночью, не ожидали, что я сорвусь на вызов. Значит, станут караулить около моего дома, а если я там не появлюсь, то утром переместятся к работе, чтобы не прозевать мой приход. Дома я не появлюсь, найду, где ночь перекантоваться, а завтра "мы попытаемся их прихватить.

Волгин молчал, но на его лице было написано сомнение.

– Серега, а что мы теряем?

– Попробовать, конечно, можно. Только если твои умозаключения верны и за всем этим стоит одна команда, то как раз этой ночью они должны были ждать, что тебя вызовут на работу. И потом, уж если доходить до полной шизофрении, то и телефон твой они должны прослушивать. И за мной ходить.

– Я ни на чем не настаиваю. Давай посмотрим! В конце концов, если ошибемся и все окажется ложной тревогой, я первым вздохну с облегчением. А по поводу того, что должны были ждать моего вызова – в больших организациях зачастую правая рука не ведает, что творит левая. Убивали одни, следят – совсем другие, связи между ними, естественно, нет никакой, а главарь не догадался или просто забыл скоординировать их действия. Они ведь тоже совершают ошибки, не одни мы такие тупые! Серега, я тебя прошу, соглашайся. Для меня все это очень важно.

– Да я и не отказываюсь, – вяло отозвался Волгин и посмотрел на часы. – Не пора разбегаться? У меня глаза уже слипаются.

– Езжай, я еще посижу.

– Может, добросить куда?

– Я доберусь. Слушай, а что такое «ПКТ»? – Акулов, покосившись на телевизор над стойкой, заметил логотип телеканала в левом углу экрана. – Помещение камерного типа?

– Первое кабельное телевидение.

– Про нас говорят…

Словно услышав оперов, официантка привстала на цыпочки и прибавила громкость звука.

В студии беседовали двое. Вальяжный господин с блестящими усами и вертлявый телеведущий в желтой кепке-бейсболке, надетой козырьком назад. Журналист наваливался на стол и не мог угомонить свои руки, его пальцы то сплетались в сложный узел, то бессильно падали на столешницу, оставляя на полировке влажные отпечатки. Господин, напротив, был спокоен, сидел, глубоко погрузившись в кресло с высокой спинкой и сложив руки на животе, слегка распиравшем пиджак классического кроя.

Разговор шел о бедах кабельного ТВ. – Со стороны различных структур, названия которых слишком хорошо известны, чтобы я их сейчас называл, на нашу телекомпанию оказывается беспрецедентное давление, направленное на то, чтобы лишить трудовой коллектив контрольного пакета акций и в дальнейшем кардинальным образом изменить информационную политику канала. Нет ни малейших сомнений, что за этим стоят городские власти, недовольные нашей критикой в их адрес. Ничего удивительного тут нет! Мы единственные, кто позволяет себе репортажи, в которых показывается вся подноготная тревожащих город событий. Ни федеральные, ни местные телекомпании, за исключением нас, подобные темы не поднимают, просто напросто обходят их полным молчанием, словно ничего в городе и не происходит. Но народ, эти простые трудовые люди, имеют право знать правду. Когда они подключались к нашему кабелю, то рассчитывали на полное, объективное и беспристрастное освещение событий. Мы честно исполняли свои обещания, и постоянный рост числа зрителей есть тому зримое подтверждение. Увы, но сейчас нам работать становится практически невозможно. Власти, до недавнего времени придерживавшиеся хоть каких-то минимальных правил игры, перешли к открытым провокациям, дав команду спецслужбам подавить свободу слова любой ценой. На какие только ухищрения они не пускаются! Несколько дней назад, при загадочных трагических обстоятельствах, был зверски убит муж одной из наших сотрудниц. У милиции, ведущей вялотекущее расследовав ние этого происшествия, не нашлось иных версий, —кроме ссылок на банальных хулиганов, которыми они привыкли объяснять добрую половину беззаконий криминального толка, творящихся в городе. Стоит немного отвлечься и вспомнить случившееся два года назад убийство помощника депутата Госдумы, которое, само собой, по сей день остается нераскрытым. Любому человеку, мало-мальски интересующемуся политикой, понятно, что за этим убийством стоят силы, стремящиеся задушить победную поступь демократии в нашей стране. Человека убили исключительно за то, что он всегда и везде говорил только правду, боролся с засильем красно-коричневых, многие из которых, перекрасившись, сохранили за собой руководящие посты…