Стабильное неравновесие - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 12

– Утро вечера мудренее, мужики, всем отбой, а я вас покараулю! – сказал Сарматов, пристегивая американца к толстой ветке дерева.

Бурлак и Алан привычно привалились спинами друг к другу и мгновенно заснули, а Сарматов, опершись на автомат, пристально смотрел сквозь ливневые потоки на горящий неподалеку старый дуб… И постепенно, сквозь вспышки молний, сквозь мрак афганской ливневой ночи, возникла перед ним залитая солнечным светом комната и женщина с распущенными по плечам русыми локонами.

– Что бы ни случилось с нами, помни, мы одной крови!.. – шептала она, склонясь над ним. И он видел, как в ее прекрасных глазах стояли еще не выплаканные слезы скорой разлуки.

– Я буду помнить об этом всегда, пока жив, – клялся он, глядя в ее грустное лицо.

* * *

– Сармат! – раздался за спиной майора голос американца, вырывая его из прошлого во мрак ливневой афганской ночи, бликующей пламенем горящего дуба и оглушающей какофонией бури. – Сармат! – повторил американец. – Тогда ведь тоже был дождь… Помнишь?

– Когда?

– Тогда, в сельве…

– Опять ты за свое?

– Может, все-таки расскажешь, как вы сумели. Дело прошлое… Все тропы в сельве были заминированы, не подобрались же вы в аквалангах по кишащей кайманами реке?!

– Не переоценивай наши скромные возможности, полковник! – усмехнулся Сарматов.

– Убежден, там сработал ты, Сармат! – продолжал упорствовать американец. – Я теперь, где хочешь, узнаю твой почерк!

– А я вот не убежден! – перебил его Сарматов. – Все-то тебе нужно знать – зачем, полковник?!

– Как говорят некоторые считающие себя остроумными люди: «Если изнасилование неизбежно, надо хотя бы расслабиться и получить удовольствие», – ухмыльнулся тот. – Пользуясь вынужденным путешествием, пытаюсь составить психологический портрет своего постоянного противника.

– Ну и как? Есть успехи?

– Не скажу, что очень большие… У тебя в башке дьявольская мешанина из идеализма, романтизма, религиозности, атеизма и еще чего-то непонятного, а потому притягивающего… Мистицизм какой-то, что ли?..

– Тот, кто послал меня за тобой, обратил внимание: там, где я, там и ты, полковник! – обернувшись, заметил Сарматов. – Может, говорит, это твоя судьба за тобой по белу свету рыщет, Сармат?..

– А почему не наоборот?.. – заинтересовавшись этой мыслью, спросил американец.

– Может, и наоборот. Судьба – она что кошка драная! Схватишь за хвост – в руках лишь шерсть остается! Давай спи, дорогой сэр, не известно, какой финт она завтра выкинет!

* * *

Буря и ливень прекратились так же внезапно, как и начались. Уползли в сторону предгорий ворчливые тучи, а в чащобу несмело пришли предрассветные сумерки. Сарматов с сожалением посмотрел на спящих Алана и Бурлака, прикорнувшего рядом с ними американца. Чтобы оттянуть время подъема, он начал заворачивать штанину, хмуро глядя на распухшее от укуса колено. От этого занятия его оторвало шумное хлопанье крыльев и рассерженное щелканье клюва севшей напротив совы.

– Подъем, мужики! – скомандовал он и показал на птицу вскочившим Бурлаку и Алану. – Хозяйка требует освободить хату…

Алан потянулся к сове, но та еще сильнее захлопала крыльями и, возмущенно вереща, сорвалась с ветки и села на ствол прямо над американцем. Тот открыл глаза и резко, бросив в стороны руки, вскрикнул, затем с недоумением посмотрел на наручники, приковавшие его к ветке дерева.

– Дьявол! – выдохнул он. – Приснилось, что дома…

– Сочувствую, полковник! – отозвался Сарматов.

– Иди ты в задницу! – огрызнулся американец и начал к чему-то внимательно прислушиваться. – Милях в двадцати отсюда идет бой! – уверенно произнес он и показал рукой на запад.

– Гром это, – неуверенно возразил Сармат.

– Такого грома я во вьетнамских джунглях во как наслушался! – ответил американец, чиркая ребром ладони по горлу.

Прорвавшиеся сквозь кроны деревьев снопы солнечных лучей подчеркивали мрачный сумрак «зеленки» и ее непроходимую глухомань. Идти становилось все труднее и труднее, порой даже приходилось прорубать проходы в сплошной стене зарослей при помощи ножей. Местами башмаки погружались в зловонную жижу, и группа меняла направление движения и возвращалась назад, ориентируясь по звукам далекой артиллерийской канонады. Солнце тем временем поднималось все выше, усиливалось испарение, и люди все чаще и чаще останавливались, чтобы отдышаться.

– Блин, в гробу я видал такую баню! – проворчал Бурлак. – Что ни говорите, в чукотский мороз легче дыш-ш-ш-ш… – вздохнул он и замер на полуслове, чтобы через миг прошептать ставшими непослушными, будто жестяными губами: – П-п-полковник, с-сто-ять, б-б-блин!

На уровне головы Сарматова, нацелившись прямо ему в висок ядовитым жалом, распустив капюшон, свисала с поросшего мхом ствола дерева шипящая матерая кобра. Нож, брошенный Бурлаком, сверкнул в нескольких сантиметрах от головы американца и пришпилил змею к стволу дерева. Шумно выдохнув, Бурлак опустился на траву.

– Неплохо! – как ни в чем не бывало, сказал Сарматов, прикидывая расстояние от себя до змеи. – Запросто можешь в цирке с этим номером выступать.

Бледный как полотно американец пожал широченную ладонь Бурлака и восхищенно протараторил:

– Ол райт, Бурлак! Я буду рассказывать про тебя мой беби в Америка!

– Я чего? – смутился Бурлак и кивнул на Сарматова. – Это все командир! Он мне руку ставил…

Отдыхать было некогда, и уже через несколько минут бойцы продолжили свой трудный путь. И снова ножи прорубали сплошную стену зарослей. Прислушиваясь к звукам приближающейся канонады, все работали с особым остервенением. Наконец зеленая стена закончилась и взорам путников представилось сплошное море белесого тумана.

– Хаутов! – приказал Сарматов. – Проверь, куда это нас занесло! Отсюда не видно – низина это или болото… В случае чего крякай по-утиному!..

– Есть! – ответил Алан, скрываясь в тумане. Утиное кряканье неслось то с одной стороны, то с другой, и, когда неожиданно сбоку появился из тумана Алан, Бурлак вздрогнул и вскинул пулемет.

– Отставить! – бросил Сарматов. – Своих не узнаешь?!

– Фу, блин! – выдохнул Бурлак. – Нервы ни к черту, командир!..

– Слева от нас минное поле, – докладывал тем временем Алан. – Мины новые, наши! Справа, по краю болота, дорога. На ней следы танковых гусениц. В кишлаке засели «духи». Наши охватили его. И лупят.

– Чес! – пожав плечами, сказал Бурлак.

– Что такое чес? – спросил американец у Сарматова, но ответа не получил.

– Идем по дороге! – решил майор и предупредил: – Смотреть под ноги – они могли и там громыхалок натыкать!

Над болотом и над разбитой танковыми гусеницами дорогой висел клочковатый туман. Впереди темным пятном маячила настороженная фигура Алана, позади шагал постоянно оглядывающийся и прислушивающийся Бурлак.